Фанатки тоже пьют кофе на завтрак
Шрифт:
– Кто-то еще пришел, – Лиззи оторвалась от поисков и открыла дверь. Заглянув за плечо девушки, я потеряла дар речи – в проеме стоял Джонатан и его прекрасная напарница по последнему фильму – Скарлетт. Мне показалось, что я самая маленькая, самая незаметная и самая противная букашка в мире, которая пробралась в гости к тем, кто ее не ждал. Мне хотелось исчезнуть, просто испариться, чтобы никогда не видеть, так жалко я выглядела со стороны.
«А ведь я говорила!», – повторял в мыслях противный Надькин голосок, который никак не хотел затыкаться, хотя я пыталась его придушить.
Первым в дверь
Скарлетт первой заметила меня и улыбнулась, вообще она показалась мне такой приземленной и простой в своих обтягивающих джинсах, белом свитере и короткой дубленой куртке, что я ответила улыбкой и взмахом руки, но тут же спрятала ее опять за спину. Джонатан немного смутился под моим пристальным взглядом, отчего я смутилась в ответ и опустила взгляд, рассматривая носки.
– Привет, – его грудной низкий голос что-то задел внутри меня, и это что-то перевернулось, делая сальто-мортале.
Неожиданно, сглаживая это замешательство и прерывая молчание, Лиззи сменила позицию и переметнулась ко мне. Приобняв и подтолкнув слегка вперед, она выпалила:
– Это Стася. Мама сбила ее машиной сегодня.
– Что?! – одновременно заволновались гости, и на их лицах появилась озабоченность.
– С мамой все в порядке? – забеспокоился Джонатан.
– Да. Она готовит на кухне, – успокоила Лиз.
– Со мной тоже, – смущенно вставила я свои «пять копеек».
Джонатан кивнул в мою сторону и скрылся в кухне, оставив Скарлетт с нами.
– Я Скарлетт, – представилась она, протягивая мне руку, на что я все сильнее пыталась спрятать свою. Вообще, я мало понимала, что делаю и что должна делать. Голоса не было слышно, но я понимала, что что-то шепчу, двигая губами. Вся масса чувств, что я пережила за день, надвигалась на меня с такой скоростью, что я понимала, еще чуть-чуть, и сдержать этот поток эмоций я не смогу.
– Что? – переспросила девушка, нагибая ко мне голову. Лиззи опять вернулась к своей сумочке и была поглощена этим процессом, не обращая на нас внимания.
– Настя Щербакова, «Жаркое солнышко», – выпалила я по-русски. Хорошо, что американцы не знают русского.
– Она иностранка? – обратилась Скарлетт к Лиззи. – Ты понимаешь меня?
– Все она понимает, – заверила ее та. – Просто она, похоже, слегка в шоке от увиденного. – Две звезды мирового масштаба… И все такое.
– Ты знаешь, кто мы такие? – безэмоционально поинтересовалась она. Похоже, я потеряла для нее всякий интерес после объяснений Лиззи. И для Джонатана, наверное, потеряю тоже.
– Да, – я пожала плечами.
– Ну, я же говорила, – подтвердила свои догадки сестричка Коул. – Две звезды – это слишком неожиданная встреча для простых смертных. Ничего, сейчас я ее приведу в чувства, а ты иди к моему брату.
– Да, слишком, – отозвалась тут же я.
– Ну вот, – Лиззи протянула мне пилочку для ногтей. – Кажется, начинаешь приходить в себя. Пошли, я налью тебе папиного виски. Он быстро приведет тебя в порядок. Знаешь, это на вид кажется, что они такие «небожители». А на самом деле такие же обычные, как мы.
Кто это мы, я не понимала. И потом, я пребывала в шоке от того, что не верила во все эти свои планы и стратегии, которые обещала осуществить. Я не верила в то, что вот так запросто за один день некая цепочка обстоятельств может привести к такой ситуации, где я буду сама не своя от счастья, страха и желания прикоснуться к Джонатану.
Мы направились в гостиную, когда снова раздался звонок. Оглянувшись, я увидела, как Джонатан широкими шагами направился открывать дверь. Помпон на шапке подпрыгивал в такт его походке, а в руках он держал какой-то пирожок. Все это напомнило мне дом, где мама заботливо пыталась нас всегда откормить пирожками, где всегда тепло, уютно и легко.
Из холла доносились голоса.
– Дядя Джонатан приехал!– это был тоненький детский голосок. – А ты мне привез какую-нибудь игрушку?
– Я – нет. Но думаю, Санта точно принесет тебе много подарков, – ответил мужской голос. – Завтра ты самая первая проснешься и найдешь их под елкой.
Какой же он милый, даже дети его любят. Наверно, и нет тех, кто бы его не любил. Я бы могла продолжать всю ночь мысленно хвалить его. Но… Но мы с Лиззи уже стояли у бара, и она наливала мне половину стакана виски. Я замотала головой, пытаясь объяснить, что это слишком много, но она была непреклонна:
– Надо. Иначе к наступлению Рождества мы тебя потеряем. Это, чтобы успокоить нервишки.
Я взяла стакан и сделала глоток.
«Вот гадость! Самогон моего папы намного лучше».
– Выпей все, – настаивала она.
И я выпила. Обжигающая горькая жидкость провалилась в пустой живот. От кончиков пальцев ног и рук начало разливаться приятное тепло и легкость, и этот коктейль легкости и невесомости с бешеной силой врезался мне в голову. Я заулыбалась и пролепетала:
– Мне лучше. Спасибо, – на этих словах я попятилась назад и присела на большое кожаное кресло.
Стало хорошо и весело, я слушала, как папа Ричард рассказывал какие-то английские байки. Видела, как парень Лиззи смеялся, сгибаясь пополам. Ко мне подходила Клер и спрашивала, все ли в порядке. Я кивала в ответ и улыбалась. Джонатан и Скарлетт о чем-то мило болтали, симпатичная девчушка рассказывала мне истории про Санту, а глаза мои слипались, не смотря на получасовой сон в комнате наверху, мысли путались, и вся тяжесть дня, наконец, навалилась на меня сонным грузом. Теперь меня не мучили кошмары, теперь я чувствовала тепло и уют семьи Коул, вспоминала свою семью и верила, что все будет хорошо.