Фанфик Четверо лучших
Шрифт:
Сидя на кровати и забыв зажечь свет, я размышлял. Что он положил первым? Почему вообще взял с собой? Случайно? Но случайно не кладут в карман карту Таро. Если только она выпала при гадании. Он гадал на себя и был уверен, что предсказал будущее правильно? Знал, что грядёт расправа? Потому и колдографию прихватил — неужели самое дорогое? Да кнарл раздери, что я вообще знаю об этой семье и отношениях в ней?!
Я снова посмотрел на карточку. Нарцисса смущённо потупилась, Люциус слегка улыбнулся мне. Притворялись ли они перед колдокамерой: он — счастливым женихом, она — робкой невестой? Странным
Решив больше не мучиться, я вытащил из-под кровати свой сундук, из него — альбом и аккуратно вложил малфоевскую колдографию на свободное место. Хотел засунуть зловещую карту туда же, но суеверие победило, я пошарил в сундуке ещё, вытащил учебник Принца и вложил карту меж страниц. Пусть уж смерть придёт за Снейпом.
Завершив сии ритуальные действия, я присел на кровать с чувством безмерной усталости. Не вовремя пришло это странное желание. Почему оно возникло именно сейчас и по отношению к врагу? К беззащитному врагу, к неопасному, — поправил я себя. Так значит, дело было в его агрессивности? Впрочем, если человек шесть лет упорно нарывается, всякий раз начиная перепалку первым, то разве не должно за этим что-то стоять? Или это его грубость и презрение так неумолимо притягательны, а я просто ранее не отдавал себе в этом отчёт?
Я озадаченно стал ерошить себе волосы, нарочно не обращая внимания на нужду организма, тем настойчивее напоминавшую о себе, чем больше я думал о том, что Хорёк без сознания лежит за соседней дверью. Раньше я воспринимал Малфоя как надоедливую осу. Школьный враг входил в комплект так же, как школьные друзья, и исправно выполнял свою функцию, привнося в будни что-то необычное. Элемент опасности, которая чувствовалась даже сейчас.
Итак, видимо, за этим что-то стояло, а вот что именно, я спрошу у него, когда он придёт в себя. И только пусть попробует не ответить. В кои-то веки он полностью в моей власти. Голос совести я заглушил тут же, едва он появился. Нечего тут.
Организм требовал разрядки, полностью игнорируя мои важные философские размышления. Разрядка наступила быстро, как только я представил, как стягиваю с Хорька пижамные штаны.
Я сунул чистую руку в карман за носовым платком и неожиданно нащупал какой-то клочок бумаги. С запозданием я вспомнил, что вытащил его из той мантии, только теперь почти не сомневался, кому она принадлежала.
Вытерев руку, я стал разворачивать бумажку.
Почерк, почти не изменившийся, больно резанул по глазам, и я горько скривил губы: друг оказался врагом, но есть ли смысл винить в предательстве потрёпанный школьный учебник?
Как только я разобрал первую фразу, письмо мелко затряслось у меня в руках.
«Здравствуй, Лили, любимая. Какое глупое сентиментальное слово, и, если после смерти и вправду что-то есть, то тебе, наверное, даже смешно. Но я иногда совсем не владею собой, что, как ты знаешь, при моей работе опасно. Интересно, видишь ли ты меня и весь этот ад, что творится вокруг? А я вот не вижу конца, и есть только некоторые вещи, которые держат меня здесь.
Помнишь, ты подтрунивала над моим упрямством? Оно, как мне кажется, достигло крайней своей точки.
Я живу воспоминаниями
Здесь письмо обрывалось, а последняя буква заканчивалась большим росчерком, как будто Прин… Снейпу кто-то помешал.
В голове у меня гудело. Ослабев, я откинулся на кровать и машинально разглаживал у себя на колене эту бумажку. Сначала чужая семейная колдография, и становится ясно, что враги тоже люди, теперь это, похлеще… Он любил мою мать и любит до сих пор. И ненавидит меня за то, что я сын человека, который, по всей вероятности, встал между ними. И эта правда досталась мне в перерыве между дрочкой и философскими размышлениями! Не знаешь, что делать: то ли плакать оттого, что был зашоренным идиотом, то ли смеяться, кривя потрескавшиеся после поцелуя губы
— Вспомни Сириуса, Гарри, — прошептал я. — Тогда ты тоже поверил…
Но в измятом листке было что-то такое, отчего у меня в груди становилось тепло, а в глазах начинало предательски пощипывать. И этим чем-то было упорное чувство, что Принц не лгал.
07. ДМ. Отчаяние
Меня трахнули — эта мысль пробивалась ко мне сквозь белую пелену и наконец вопреки моему желанию заставила прийти в себя. Открывая глаза, я ещё надеялся, что это один из кошмаров, ожидал увидеть над собой зелёный полог. Не увидел.
Вместо этого перед моими глазами оказалась отвратительная розовая занавеска, а за ней — аляповатый рассвет. Я медленно обвёл взглядом незнакомую комнату, и меня окатило ледяным ужасом: я вспомнил правду. Вспомнил собрание в зале, приговор, вспомнил Фенрира, который, распаляясь, бил меня в подвале, потом насильно вливал мне в рот какое-то зелье, от которого становилось щекотно в животе, а в паху разливалось тягучее тепло...
Сидя на кровати, я вцепился себе в волосы и, борясь с подступающей тошнотой, медленно раскачивался, бормоча лишь одно только слово:
— Мерлин, Мерлин, Мерлин...
Хотелось забиться в самый тёмный угол и умереть там. Мерлин, я позволил сделать с собой такое! Я сам этого хотел, я позволял раздевать меня, я получал удовольствие от того, что...
Я едва сдержал рвотный позыв и рухнул обратно на кровать, вцепившись в одеяло. До чего же мерзко... Отчаянно захотелось в душ.
— Зачем тебе теперь эта жизнь? — шепнул чей-то ехидный голосок. — Ты вообще уверен, что всё ещё Малфой, а не безродный ублюдок? Уверен, что ещё значишься на фамильном древе?
— Заткнись... — прошептал я, но он не унимался:
— А не говорил ли тебе Лорд, что так будет лучше?
— Заткнись! — хотел было крикнуть я, но сорванные связки издали только хрип.
— Отец уже давно хотел завести нового наследника... Не потому ли Нарцисса во Франции? Неужели беременна? Ай-яй-яй, какая жалость, плохой мальчик стал больше не нужен...
— Заткнись, заткнись, заткнись... — исступлённо шептал я, зажмурившись так крепко, как только мог: лишь бы не разреветься от собственной слабости. Я не плакал с тех самых пор, как Поттер шибанул меня в туалете заклятием — ещё не хватало расплакаться теперь. Нужно отвлечься... Просто переключиться на что-то другое. Я прислушался к дому: вероятно, он был пуст. Или все ещё спали. Или я сам всё ещё спал...