Фантастика 2008
Шрифт:
Он многозначительно развел руками.
Рыцарь кивнул, провожая монаха пристальным взглядом. Опрокинул кубок в рот.
Инквизиторы, до того невозмутимо буравившие взором столешницу, переглянулись.
— А ну за ним… — прошептал старший.
Оторваться от инквизиторов для такого опытного хомяка, как Игнатий, труда не составляло.
Он легко уходил и от ревнивых мужей, не понимающих своего счастья (их жены и любовницы обогащались новыми умениями, недоступными иначе), и, по молодости, от более
Вот то были волки! А эти — так, цепные псы.
Загадка в письме расшифровывалась просто — достаточно было знать астрологию на самом примитивном уровне.
Его звали на шабаш, в лес к западу от города. Что самое забавное, Сонная лощина — самое удобное место, — в которой наверняка пройдет шабаш, была к северо-западу. Монах приметил ее, еще когда обходил город перед своим триумфальным в нем появлением.
Доминиканец не спешил — он вынул котенка из-за пазухи и пустил гулять. Уже миновав последние дома, монах снял с шеи большой медный крест и намотал тесемку на руку, а само распятие спрятал поглубже в рукав.
Походка его стала мягче, он внимательно осматривался. Рядом с городом лес был редкий и неказистый, но невдалеке виднелась нерасчищенная, могучая пуща. С этой стороны не было ни дорог, ни поселков, а с другой — уже довольно далеко все повырубали.
Все чаще Игнатий посматривал на котенка, причем чувствовалось, что он не беспокоится о том, что тот потеряется, а скорее что-то проверяет по черному пушистому комку.
И тот его не подвел. Котенок остановился внезапно и тихо зашипел. Игнатий же пошел дальше и даже как будто расслабился — на лице его заиграла глуповатая улыбка, а правой рукой он принялся обламывать с деревьев ветки.
— Хулиганишь? — поинтересовался кто-то из-за дерева. Игнатий подпрыгнул на месте.
— Ну вы меня и напугали, коллега!
Это был корчмарь. Он улыбался, довольный шуткой.
— Поверь, я очень рад, что ты не привел с собой никого! Иначе мне пришлось бы всех вас убить, а это крайне неприятно. У нас есть куда более интересные развлечения, и через несколько часов начнется самое познавательное!
Игнатий кивнул и состроил рожу вроде как в радостном предвкушении.
Пошли, как и предполагал доминиканец, к Сонной лощине. По пути корчмарь рассказывал, что они идут тайной магической тропой и что если эту дорогу вдруг кому-то показать, то тут же вылезут демоны и съедят отступника. Врал, конечно, но красиво — Игнатий даже позавидовал, а пару оборотов решил и позаимствовать.
Темнело. Котенок пробирался сзади. Он выбивался из сил, стараясь не отстать, но помочь ему монах не мог ничем и только надеялся на звериный нюх черного.
Проплутав по лесу еще около часа, спутники наконец вышли на поляну. В центре ее стояло приземистое деревянное строение — некогда домик лесника, но теперь — настоящее ритуальное гнездо разврата.
На крышу домика водрузили громадный фаллос, сделанный
На поляне было человек двадцать — большая часть женщины, от пятнадцати до пятидесяти. Они не были обнажены, о нет! Игнатий ясно видел, что эти девки были голыми. Концептуальную разницу между этими понятиями он чувствовал сердцем.
Некоторых участников он узнавал — как алхимика, ходившего среди остальных королем, других видел впервые — наверное, повыползали из укрытий.
Но больше всего его поразила дочь корчмаря. Теперь она выглядела куда взрослее, а лицо ее казалось словно высеченным из белого мрамора — надменное, жесткое и потрясающе красивое в своей злобности.
— Да тут все свои! — радостно заорал Игнатий.
На него посмотрели настороженно, но дочь корчмаря сказала что-то ближайшим, те зашептались со следующими, и вскоре монаха окружили плотной толпой.
— Да, да, друзья мои! Именно вас я искал все эти годы! — орал доминиканец, ничуть не кривя душой. — Вы не представляете, как я рад!
Алхимик, задетый, видимо, тем, что все внимание переключилось на гостя, внезапно завизжал по-поросячьи.
— Рано же еще, — недовольно крикнула дочь корчмаря. — До полночи еще далеко!
— Начнем раньше, закончим позже! — заорал алхимик зловеще.
Он вылез на крышу домика и еще раз издал визг. Остальные тут же разошлись, вставая вокруг линии костров.
— Наш мир — неизменен! — заорал алхимик. — Это мир таинств природы и торжества плоти!
— Да! — дружно ответили остальные, Игнатий присоединился чуть позже.
— Наш мир — мир магии и четких прямых линий!
— Да!
— Мы повелеваем миром, как Князь Тьмы повелевает нами!
— Да!
— У нас много врагов, но мы сильнее!
— Да!
— Мы сохраним заветы предков!
— Да!
— И пусть нас жгут…
— Да! — раздался одинокий крик, и Игнатий не сразу понял, что он влез в середину фразы. На него посмотрели косо, он пожал плечами, показывая, что случайно вырвалось.
— Но все равно мы лучше, сильнее и мир будет нашим!
— Да!
Потом алхимик скинул свою мантию, и доминиканец даже позавидовал поначалу — экое у него достоинство! А потом пожалел — ну какая ж баба ему даст, кроме как ведьма?
Небось потому и пошел в колдуны. Жалко беднягу, ну да что делать!
Алхимик тем временем с воодушевлением втирал в свое мужское достоинство какую-то мазь, поворачиваясь вокруг — больше для хвастовства, чем для чего-то иного. Игнатий с удивлением отметил между лопаток этого сатира громадный кровоподтек. Мозаика сложилась.
Участники шабаша тем временем пили приготовленный заранее отвар.
— Выпей, — поднесла Игнатию чашу дочь корчмаря. Принюхавшись, доминиканец обнаружил в отваре запахи белены и полыни, а присмотревшись — еще и кусочки мухомора. Он взял чашу в руки и вышел к линии костров.