"Фантастика 2023-111", Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Как вы думаете, амулет сработает? Все-таки столько времени без дела лежал.
— А не важно, — Рауль ухмыльнулся, — одежда для Ричарда найдется.
— Все-таки странная технология создания амулета. Мне ваш сын рассказывал. Ничего не поняла, что как и почему происходит.
— Очень древний метод оборотней. Сам диву давался, когда Рамона забеременела и потребовала от меня чашку крови. Я тоже не до конца разобрался, как это работает, но факт есть факт. И что самое удивительное, этот ритуал одинаков у всех оборотней, без исключения.
Много поколений у долгоживущих оборотней — это прорва времени. Ритуал, в котором нет ясной логики и который не менялся все это время. А не порезвился ли тут кто-то из древних первомагов? Или словесников, как называет этих одаренных сам Арис? Пожалуй, стоит обратиться с этой догадкой к Сайтону, может, ему известно поболее моего.
— Пока мы одни, Лиза, я хотел предостеречь вас.
— Говорите мне ты, пожалуйста, — попросила я будущего свекра, — предостеречь? От чего?
— Оборотни чрезвычайно ревнивы. Это даже не столько ревность, сколько собственнические порывы. Во что бы то ни стало охранять свою территорию. Охотничьих угодий, у них, естественно, нет, вот любимый и дети и становятся такой территорией. И если оборотень чувствует, что от него что-то скрывают, начнет выяснять правду всеми доступными способами, вникать во все аспекты вашей жизни, проявляя нетерпение, непомерное любопытство, в редких случаях агрессию. Либо же будет тихо страдать, если почувствует, что знает не все. Полагаю, Ричард из второй категории. Его мать такая же. Она ни в коем случае не покажет, что ее что-то обижает, даже словом не обмолвятся, так что я в свое время собрал почти все шишки. У меня, к сожалению, не было наставника по семейной жизни, когда твоя супруга — оборотень. Они все такие. И не по той причине, что не уважают пару, а потому, что звериный инстинкт влияет на человеческий характер. У меня не было помощника, но ты всегда можешь ко мне обратиться. Все же, какой-никакой, а опыт имеется, да и сына я своего знаю.
— Спасибо, — вместо внятной благодарности получился какой-то надорванный шепот, поэтому пришлось откашляться и повторить попытку. — Спасибо, для меня это очень ценно.
Эмоции в этот момент переполняли. Казалось, ещё чуть-чуть и плотину прорвет. Разве могла ли я надеяться на подобное? Слова отца Ричарда являлись прямым подтверждением, что меня приняли. И готовы помогать, если потребуется. На секунду я почувствовала сопричастность, словно я член этой семьи, и только от этой мысли в душе разливалось патокой тепло. В груди щемило, и я с трудом удерживала слезы, не желая хлюпать носом перед будущим свекром.
— Ну что ты? — растерялся Рауль, уловив мои эмоции. Мужчины всегда теряются при виде женских слез, в другом мире ситуация ничуть не лучше. — Пойдем-ка лучше, узнаем, как там дела у Рамоны с Ричардом.
То, как неловко мужчина похлопал меня по плечу в попытке привести в чувства, вызвало улыбку.
Идти никуда не пришлось. Вернулись Рамона, довольство которой ощущалось за километр — такой счастливой она выглядела, и смущенный, потирающий шею, Ричард.
Надеюсь, что мою радость при виде любимого, облаченного в прежнюю одежду, не сочтут меркантильной. Выходит, что амулет сработал. Это не могло не радовать.
— Что, медвежонок, получил первую трепку от мамы-медведицы? — подначивает глава семейства своего сына.
— Ага, — беззаботно согласился Ричард. — Так забавно. Я привык, что мама маленькая, — Рамона и в самом деле в человеческом образе уступала в габаритах своему сыну, — а я большой и сильный. А тут вдруг бац, и я опять маленький. Дело даже не столько в размерах, сколько в ощущениях. Но Мишке понравилась медведица. Он любит Лизу, но недоволен, что с ней играть неинтересно. Слабая слишком, фыркнешь — улетит. А тут меня изваляли так, что удирать пришлось.
— Ну и отлично! Значит, отныне я буду спать по ночам, а не гулять с Мишкой. Так ему и передай, ябеде! — делаю вид, что надулась. В ответ Ричард заливается смехом, а после целует меня в висок.
— Тебе нужен другой шнурок для амулета, из этого ты немного вырос, — я откровенно наслаждалась: маленький кулончик, утонувший в яремной ямке, смотрелся бусинкой. Мужчины в этой семье имели мощные шеи.
— Вообще, я думал перевесить кулон к твоему подарку, только цепочку нужно зачаровать, чтобы не рвалась, а то снимать каждый раз неудобно, — оторвавшись от тарелки, сообщает Ричард. — Или просто сделать другой амулет.
— А это вообще возможно? — обращаюсь уже к Рамоне. — А как же кровь и прочие аспекты ритуала?
— А это уже неважно, — Рамона неожиданно погрустнела. — Кровь папы и мамы оборотней обеспечивает некую связь с ребенком. Это трудно объяснить, но есть чувство некой эмоциональной пуповины, позволяющей контролировать медвежонка, находясь в человеческой ипостаси. Мне очень жалко, что для моего медвежонка это уже неактуально. — Рамона покачала головкой, отгоняя непрошеную грусть. — Поэтому да, можно заказать другую вещицу. Всего-то и надо привязать пространственный карман, хоть это и недешево.
— В Академии все решаемо, — отмахнулась я, — у нас сам ректор Сайтон в научных руководителях ходит. А если серьезно, то думаю, решение найдем.
— Да, Лиза, — Рауль аж подался ко мне всем корпусом, — я все хотел спросить, как так получилось, что сам архимаг так запросто с тобой общается. Архимагов-то на все королевство полсотни не наберется.
— Ректор Сайтон чудесный человек. И наставник моего сына.
— А вот это уже подводит нас к другому вопросу, который я хотел у тебя спросить! Раз Ричард принял твой дар, как я понял, — далее последовал кивок на нефрит, все еще висевший поверх одежды Ричарда, — то думаю, что мы могли бы поговорить откровенно. Но не если не захочешь отвечать, я давить не стану. Так вот, в госпитале твоя аура была иной. А сейчас в ней солнцем горит материнская метка. Что это значит?
— А раньше не горела? — Мне было действительно интересно. И Флин, и Веррес, и Сайтон легко принимали мою связь с Димой и уважали ее, как данность, значит, что-то в моей ауре на это указывало?
— Раньше было видно, что есть очень близкий человек, близкий не по крови, но очень важный для тебя.
— Был ритуал побратимства. Вы об этом говорите?
— Нет, это разные метки. Средний маг и не заметит разницы, но я был на службе, а там такие навыки оттачиваются до автоматизма. Есть брат не по крови, а есть ещё кто-то очень близкий. Я бы даже сказал, близкий по духу.
— Ох, — мне стало нехорошо при мысли, сколько сейчас придется говорить. Благостность семейной атмосферы растворилась без следа, — это очень долгая история.
И я не была уверена, что могу все рассказать.
А почему, собственно, нет? Семейке Эмилии меня же дернул черт сболтнуть. Конечно, они знают не все… просто я и тут не буду вдаваться в детали, особенно, что касается дара словесника.
— Да мы никуда не спешим, рассказывай, детка, как есть, — Рамона была счастлива и великодушна.