"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Тряхнув головой, лейтенант отогнал полезшие в голову мрачные мысли. Завтра утром предстояло дело, в котором никакой, даже самый лучший караванщик не поможет. Предстояло сделать свою солдатскую работу – убить всех врагов, не дав уйти никому.
Шохад растолкал Алекса в утренних сумерках.
– Бери Влада, пойдем искать место.
Долго ходить не пришлось. От места ночевки они отошли всего-то на полсотни саженей, как караванщик остановился, не пересекая гребня бархана. Лейтенант остановился рядом, осмотрел открывшуюся панораму.
– Думаешь, они пойдут здесь?
– Здесь самое удобное место, если они не отклонятся от вчерашнего направления.
А если отклонятся, то в лучшем случае пройдут мимо. В худшем – обнаружат следы преследователей, и тогда охотники превратятся в дичь. Оставалось надеяться, что у противника достаточно опытный проводник, который не допустит такой грубой ошибки.
Алекс прикинул направление движения противника и место восхода солнца. Годится, вражеских стрелков оно будет слепить, а своим поможет.
– Влад, здесь оставите наблюдателя, остальным не высовываться, пока последний всадник не минует место засады, тогда выдвигаетесь на гребень и открываете огонь. В этом случае солнце будет прямо за вами, да и они не сразу поймут, откуда по ним стреляют.
– А если кто-нибудь из передних успеет проскочить за бархан.
– За барханом его буду ждать я. Здесь от меня с револьвером толку никакого, расстояние велико, а там, накоротке, он будет как раз.
– Опасно, – поморщился Фелонов. – Может, я туда пойду, а ты здесь командуй.
– Что я слышу? Господин старший унтер-офицер боится, что не справится с шестью стрелками? Отставить! Поднимай солдат, и сюда. А я пошел.
Время тянулось иссушающе медленно, глаза после полубессонной ночи слипались. Алекс уже начал жалеть, что выбрал себе эту позицию. Фелонов был прав – надо было отправить его сюда, а самому остаться с солдатами. Здесь, если что-то пойдет не так, он никак не сможет повлиять на ход событий.
Солнце успело почти полностью выбраться из песка, а Алекс уже в десятый раз проверил готовность «гранда» к стрельбе. Вернув револьвер в кобуру, офицер потянулся к фляге, как вдруг поблизости грохнул слитный залп, а затем округу огласили крики ярости, страха и боли. Начался отсчет решающих для кого-то восьми секунд, быстрее стрелкам винтовки не перезарядить. Лейтенант торопливо выхватил револьвер, взвел курок и приготовился к стрельбе, гадая, откуда появится противник.
Отпущенные судьбой секунды истекли, и руоссийские стрелки уже повторно разряжали винтовки, когда из-за гребня выскочил первый всадник. Направление Алекс почти угадал, оставалось только взять чуть правее и выше. Целик, мушка, выбрать холостой ход… В память врезались расширенные от ужаса неминуемой смерти глаза гохарца, плавный спуск… По ушам ударил грохот выстрела. Все-таки бабахает «гранд» что твоя гаубица. Пуля буквально снесла всадника с седла.
А через гребень уже переваливает второй противник! Взвести курок, целик, мушка… Винтовка у противника за спиной, да и вряд ли заряжена, поэтому гохарец выхватил саблю и, что-то зарычав, бросил своего верблюда прямо на целившегося в него руоссийца. Но верблюд – не конь, он разгоняется медленно, даже вниз по склону. Алекс плавно нажал на спусковой крючок… Бах! Мимо! Пуля каким-то чудом миновала противника, находившегося буквально в трех саженях.
Щелкнул взведенный курок. Сейчас уже не до прицеливания. Бах! Торопливо дернув спуск, Алекс перекатился вправо, избегая сабельного клинка. Еле успел! Курок, разворот… А ведь попал! Скрючившийся меж горбов верблюда гохарец все больше заваливался вправо с каждым шагом животного. Наконец он вывалился из седла мятой куклой. Лейтенант опустил револьвер. Почуяв, как его начинает колотить предательская дрожь, офицер сам опустился на песок.
– А у вас тут, смотрю, дело жаркое было.
Через гребень, с винтовкой в руках, перебрался Фелонов.
– Стрелять надо лучше, один чуть не ушел.
Впрочем, эти свои слова Алекс вполне мог отнести и на свой счет. К счастью, унтер об этом не догадывался, и лейтенант поспешил сменить тему:
– Потери есть?
– Нет, никто даже стрельнуть не успел.
– Убитых лучше проверь.
Фелонов шагнул к ближайшему телу, ткнул штыком.
– Этот – готов!
Дойдя до второго гохарца, унтер обернулся к Алексу.
– Этот еще жив!
– Допросить его можно?
– Вряд ли, похоже, скоро тоже отойдет.
– Ну так помоги ему! Чего человеку мучиться?
Пока Влад разбирался с раненым, появился Шохад. Подошел к первому убитому и долго его рассматривал. Потом направился к перезаряжавшему револьвер офицеру.
– Знакомого увидел?
– Да, он тоже был караванщиком.
Только сейчас Алекс обратил внимание, что первый был не вооружен, если не считать заткнутого за пояс кинжала.
– Коллега, значит. Не жалко?
– Нет, – решительно отрезал Шохад. – Когда вы войдете в Гохару, погибнут тысячи. Мне их не жалко. И его тоже. Ради своей мести я готов на всё.
– Страшный ты человек, Шохад, – констатировал лейтенант.
Караванщик хотел что-то ответить, но не успел, вернулся Фелонов, принес трофейную винтовку и снятый с убитого патронташ.
– Смотрите, какое ружье интересное. Никогда раньше такого не видел.
– Дай-ка взглянуть.
Алекс взял трофей, опустив скобу, открыл затвор – пусто. Покрутил оружие в руках, рассмотрел клейма на казенной части ствола и вынес вердикт:
– Бритунийская винтовка системы Тартини-Герти с качающимся затвором, выпущена Эрнфильдским арсеналом не далее как в прошлом году. Похоже, из нее еще ни разу и не стреляли. Интересно, откуда в занюханном Зафарском гарнизоне такая красота?
– Они не из Зафара, – влез в разговор караванщик, – это эмирские гвардейцы.
– Очень интересно, – повторил Алекс, – пошли, глянем на остальных.
В представлении офицера гвардейцы эмира должны были выглядеть как-то иначе, чем это воинство в разномастных халатах. Но коренному гохарцу Шохаду виднее, он на гвардейцев в своей прежней жизни насмотрелся. Впрочем, было у покойников и много общего, что указывало на регулярное воинское подразделение – все высокие, крепкие, не старше тридцати лет. Одинаковые винтовки, патронташи, у всех пряжки с замысловатой вязью. Выходит, руоссийским отрядом заинтересовались всерьез, если послали солдат, охраняющих самого эмира.