"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Ноги Выя Кромешника разъехались в стороны, демон заголосил, замахав в отчаянии руками. Он сорвался и полетел, полетел, полетел вниз, постоянно ударяясь о шершавые стенки и все больше раскручиваясь. Скоро он исчез из виду, проваливаясь все дальше и дальше в недра, а следом за ним в ту же дыру сорвались несколько шедших на приступ наиболее рьяных ордынцев. Их крики включили какой-то неизвестный магический механизм, и разлом захлопнулся, как будто бы его и не было никогда, на прощание выбросив в небо тонкий фонтан раскаленной пыли, которая прогорела и выпала на головы монголов
Бессмертный Вий Змеевич, сын Чернобога был низвергнут обратно в Навь волшбой Бабы Яги, но вечной ведьме было не до торжества победы над демоном! Брошенная Выем уродливая колючая палица достигла цели…
Жуткое оружие, вращаясь, задело рукоятью ступу и зацепило одним из торчащих острых зубов тело летуньи. Этот самый клык был сделан из окаменевшей кости какого-то древнего животного. Сломанная кромка шипа оказалась очень острой. Подобно заточенному штыку, зуб палицы пронзил левый бок Яги и, разрывая плоть, обломился, застряв в костях таза женщины.
Баба Яга охнула, успела увидеть, как сгинул Вый Кромешник и потеряла сознание.
А палица полетела вниз, к задравшим головы монголам.
Меж тем русичи продолжали погибать, и настал тот роковой миг, переломный и трагический, когда жестокие захватчики выплеснулись на улицы обреченного города, убивая и насилуя.
Разграбление несчастной Рязани началось.
Где-то на окраине еще неистово рубились последние защитники, кое-где вспыхивали и гасли стычки, но в целом исход сражения был ясен. Теперь вой стоял над посадом, где остались без защиты дети, бабы и старики. Даже заскорузлая от прежних убийств душа Бабы Яги содрогнулась бы от происходящей внизу расправы, но ведьме уже не суждено было вмешаться в избиение мирных жителей.
Баба Яга выпустила помело, и руки безвольно повисли плетьми. С трудом приоткрыв свинцовые веки, она сипло прошептала качающейся и неровно летящей ступе:
– Домой… к избушке… опять умирать…
По длинной пологой дуге ступа медленно развернулась и, оставив за бортом павшую Рязань, тихо потянулась в сторону Смоленского княжества, в угодьях которого раскинулось любимое Молохово урочище. Там, в чаще свою госпожу терпеливо ждали Аука и Цыпонька, там же поскрипывала ставенками старинная почерневшая избушка на курьих ножках.
«В этот раз и не пожила-то совсем!» – выдохнула Баба Яга, а вот вдохнуть ночного воздуха уже не смогла.
Чернобог, наблюдавший за сражением через кружащих и вездесущих ворон, не поверил птичьим глазам, когда разверзлись земные недра и с оглушающим грохотом поглотили Вия, его преданного слугу и навьего отпрыска. Владыка заскрипел зубами и выдавил: «Смотри-ка! А ведь глупая дурочка выросла в страшенную колдунью. Что-то я слабеть стал. Не пора ли ее обвести вокруг пальца еще на пятьсот лет?»
В момент, когда палица Вия вскользь ударила по воздушной наезднице, Чернобог скептически сморщился и промолвил: «Пусть поспит, а то мешает противная ведьма! Возомнила о себе невесть что. А я за это время подготовлю декорации для нового спектакля – сорок пять лет смертельного
Мрачная ступа, подобно лошади с убитым всадником, несла на себе погибшую в бою ведьму по морозному, усыпанному звездами небу. Ее черные волосы развевались на встречном ветру, остекленевшими открытыми глазами она невидяще взирала вниз, на уснувший стылый лес.
Глава 12. Четвертая жизнь и волхв Двусмысл
Сорок пять лет миновали для кого-то быстро, а для кого-то в рабском унижении, пытках и страданиях потянули на целую, полновесную вечность. Батыя сменил Сартак, его Улагчи, а его Берке-хан, да сколько их малых и больших ханов на Русь потешиться приходило – не счесть.
А Яга впервые проснулась в гробу. Она не знала, что несколько десятков мышей выгрызали нишу для упокоения убиенной госпожи в широком дубовом бревне. Денно и нощно строили лесные да болотные твари хозяйский гроб, а леший на них покрикивал – руководил. Получилось на загляденье!
И вот теперь ожившая девица, укрытая тончайшим саваном, плавно села в домовине и сладко зевнула. Затем резко смахнула с себя пыльную ткань, потянулась от долго сна, изогнулась станом, мурлыкнула себе под нос:
– Как шибко любви-то хочется!
Скрюченный пень в углу хаты зашевелился и радостно заскрипел – Аука вновь разучился разговаривать, да и ворон подзабыл речь человеческую, но довольно курлыкнул совсем как сытый журавль.
– Аука, Цыпонька, родненькие мои! Вы меня ждали? Сколько зим прошло?
Леший зашевелился, вскинул корни, заменяющие ему руки и ничего не сказал, а умный Цыпонька смог ответить:
– Сорок пять – Баба Ягодка опять!
Внезапно колдунья вспомнила последние мгновения своей предыдущей жизни, охнула, встрепенулась, схватилась за раскуроченный Вием бок и успокоилась. Там все было нормально – гладкая, розовая, новенькая кожа, как животик у младенца, и никаких намеков на то, что здесь когда-то зияла черной пустотой страшная рваная рана, залитая кровью.
Яга довольно поцокала языком, и выбравшись из уютного гроба, пошлепала босиком в изумительное рассветное утро.
Впервые за истекшие века возрожденная колдунья призадумалась. Одна жизнь сменяет другую, а она по-прежнему не умеет ни читать, ни писать. А вот если бы умела?
О да! Бабе Яге было бы, что записать. Но как найти зерно знаний в этом дремучем лесу? Началась четвертая жизнь, и потекла тонкая струйка непрерывного времени. Надо было поторапливаться. Грамота сама в лесную избушку не придет. Учителя искать надобно, и случай подвернулся.
Наступающий день обещал быть удивительно солнечным. Небесный свет просачивался в самые потаенные закоулки чащи. В это летнее утро Яга собиралась посвятить обычным житейским радостям: подобрать пыль с укромных уголков, приготовить себе кашу, сварить лечебных снадобий, пошептать что-нибудь, может быть, и до боевых зелий руки дойдут. Но не удалось ведьме сохранить безмятежное настроение. Сегодня ей приснилась одна из старинных жертв и все утро маячила перед глазами, мерещилась. Старый грех навеял странные воспоминания.