"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Как они удивились, должно быть, когда посетитель с неожиданной прытью вскочил, с криком «Беги прочь, дура, живо!» зашвырнул девушку за кухонную дверь и загородил проход дернувшимся было следом «Зеленым». Будь на их месте солдаты или обычные разбойники, они бы различили смерть, плескавшуюся в синих глазах седого, и подумали: стоит ли лезть на добрый толеттский клинок этого человека? Но они были всего лишь выродками рода людского и видели только старика, посмевшего посягнуть на их святое право творить, что им вздумается.
Когда запыхавшийся
А дон Хуан сидел у кухонной двери в луже крови и улыбался. И глядя на эту жуткую улыбку, вошедшие сразу за моряками стражники синхронно обнажили головы. Рядом лежал его убийца, сын лорда Берли, зажав ладонью пробитую грудь, и по ужасу на его лице было ясно, что дворянчик успел понять, что убит.
Они так и стояли молча, пока туда-сюда бегала стража и трактирные слуги, зачем-то посылая за лекарем и судьей.
И лишь боцман Джон Браун упал на колени перед еще неостывшим телом да Косты и завыл, заливаясь слезами: «Капитан, ну на кого ж ты нас покинул?!»
Потом на теле дона Хуана насчитали пять ран, две из которых были смертельными — с одной из них он еще какое-то время дрался.
Хоронить да Косту пришел, конечно, не весь город, как потом говорили, но уж куда как больше, чем посетило прошлогодние похороны принца крови Сигизмунда. И как говорят, могила его на Герийском кладбище Фальби стала почти святыней.
Так Эохайд осиротел вторично.
А на следующий день незнакомый стражник пришел на спешно готовящуюся к отплытию «Красотку» — знающие люди предупредили, что родня убитых их в покое не оставит — и молча протянул Брауну сверток из мешковины, в котором находилось оружие дона Хуана, после чего так же молча исчез, чуть поклонившись.
И боцман Джон — он так и не повелел называть себя капитаном — положил ладонь на плечо Эохайда, заглянул в сухие глаза парня и протянул шпагу ему.
— Бери, сынок, вроде как наследников и нету больше…
В тот день и началась карьера пирата Эохайда Эомара, лишь через восемь лет прозванного Счастливчиком. Иногда приходила к нему мысль: что бы сказал дон Хуан, увидев его сейчас? И думал, что, пожалуй, есть одна вещь, которую его первый капитан всяко одобрил бы — в команде «Отважного» свято соблюдался забытый многими другими пункт законов Вольных Добытчиков, гласивший: «Всякий, взявший пленницу или иную порядочную женщину на борту корабля, не спросив на то ее согласия, должен быть выброшен за борт с камнем на шее».
— Так что, — закончил он, — хоть и не очень люблю эгерийцев, но вот человеком меня твой земляк сделал. Вот такая моя судьба, что был он мне вместо отца… Знаешь, мне даже
— Как?! — Игерна даже подскочила.
— По приговору инквизиции, — вздохнул он. — Сама ведь знаешь — дом поклоняющегося демонам надлежит снести и землю плугом распахать. И что с того, что никаким демонам мама не поклонялась и никакой ведьмой не была.
— Но… почему? — только и выдохнула Игерна.
— Моя мама была очень красивой женщиной, а инквизитор нашего графства — похотливым ублюдком. Она ему отказала, и он… Он погубил ее. Понимаешь, у него ведь хватало баб, целый монастырь под рукой, куда прелюбодеек на покаяние ссылали. Но этот выродок не смог ей простить… Знаешь, я долго мечтал, как отомщу, даже в подручные к мяснику пробовал пойти и… разделать эту свинью так, чтобы он прожил подольше. А потом узнал через два года, что тот умер — на пиру у настоятеля собора свиным ухом подавился. Что называется, как ни прячься, а свинью Элл свиной смертью метит. Вот… А потом я стал пиратом. Как и ты…
— Как и я… — повторила девушка.
Альери напряженно слушала, ее темные глаза широко раскрылись и стали еще темнее.
— Слушай, я… не понимаю, зачем ты мне это все рассказываешь… от меня ты все равно моей истории не услышишь… — Игерна остановилась. — То есть, я совсем не то хотела сказать. Просто, ну, вот если бы ты… Вот если бы твой… дон Хуан не погиб, а усыновил бы тебя и вернулся в Эгерию — и был бы ты сейчас не Эохайд Счастливчик, а какой-нибудь капитан Охедо да Коста и ловил бы меня…
Счастливчик озадаченно уставился на нее, совсем потеряв нить разговора.
— Вот… я тоже не та, кем была, совсем не та, — столь же непонятно продолжила она.
Она легко коснулась руки Эомара тонкими, хотя и сильными пальцами, огрубевшими от штурвала и эфеса.
— Да, о чем я? Сам знаешь, я ведь тоже пират. Оба мы не святые. А натворила я в своей жизни, скажу тебе, побольше, чем ты, — сообщила она, уже совершенно успокоившись. — А до того со мной тоже сотворили… многое.
— Я сам не знаю, почему это тебе говорю, — признался Эомар. — Просто мне показалось…
Он замялся, не в силах подобрать слова. И фраза «Выходит, у нас похожая судьба» так и осталась невысказанной.
За иллюминатором чуть посветлело.
— Скоро рассвет, нам бы надо хоть немного поспать…
Придвинулась к мужчине, положив голову ему на плечо, и крепко уснула.
А Эохайд подумал, что хотя и в мелочи, но солгал возлюбленной. Потому что в том сне он все-таки хоть и смутно, но мог припомнить, кто сидел на месте невесты.
На рассвете корабли пиратской эскадры вошли в Коралловую бухту, и в глубину темных вод рухнули с плеском разлапистые якоря…