"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Она что, лучшего места спрятаться не нашла?
— Ну, а чем не схрон? — ответила ей баба с какой-то брезгливостью.
— Она там, — со вздохом проговорила Неважна, указывая на отдалённую кучу и стала спускаться в овраг.
Внимательно смотря под ноги и пробираясь по краю, всё равно то и дело натыкаясь ногами на кости, припорошённые снегом, они добрались до нужной кучи. Девку нашли сразу и тут же поняли, хотя сначала не поверили, что она не пряталась, а её просто выбросили на помойку. Куча, в которой она лежала, была сооружена из кабаньих костей, а внизу их вмёрзла турова шкура, плохо ободранная с жиром и кусками замёрзшего мяса, которая подвернувшись образовала под двумя примороженными головами хряков, что-то вроде небольшой норы, в которой свернувшись калачиком
— Эй, а ну стоять! — проревел мужской бас и в овраг с другой стороны спрыгнул здоровенный мужик с копьём в руке.
В голове у Неважны с момента обнаружения ямы, вид которой вверг её в недоумение и до этого момента, выведшего её из этого недоумения, пролетел целый рой эмоций. От непонимания и неверия в увиденное, до осознания того, что живого человека, девушку, можно прямо так взять и выбросить на помойку как… Она долго подбирала слово, но так и не смогла. Когда Голубава вынимала Белянку из норы, то осознание переросло в обиду до слёз, и она тихо заплакала, обзывая по-своему этих нелюдей, как умела. А когда этот воин рявкнул и прыгнул вниз, она уже негодовала в ненависти, злобе и ярости. Именно за мгновение до этого, ей вдруг захотелось поубивать всех этих сволочей, а тут как по заказу, на те. Она, даже не раздумывая, хладнокровно, но быстро, в одном монолитном движении сняла лук, вынула и вставила стрелу, натянула тетиву и выстрелила. Чем-то до безобразия довольный мужик, в тот момент шустро перелезавший через гору костей, словил стрелу прямо в глаз, ничего не успев понять. Даже самодовольное выражение на лице так и осталось без изменения. Он резко выпрямился, выгнулся назад и рухнул куда-то за кучу спиной вперёд, выронив при этом копьё. Неважна замерла со звериным оскалом на лице, как заворожённая смотря на пустое место, где только что был воин. Голубава, застигнутая врасплох его появлением, тут же заметалась, с девкой на руках, наконец набегавшись, положила её на снег и кинулась к воину.
— Иди сюда, — проорала она сдавленным голосом, обращаясь к замершей на месте Неважне, — быстрей.
Неважна никак не отреагировала на её сдавленные вопли, оставаясь стоять на месте, а вместо этого, сухо, но громко спросила, даже не стараясь скрываться:
— Зачем?
— Как зачем? — в панике, суетливо перелезая через кучу хлама, переспросила Голубава, — увидят труп, кинутся искать.
— Голубава, — неожиданно спокойно проговорила охотница, — не суетись. Ты бы лучше посмотрела за Белянкой. Это не они нас будут искать, а я их. Я их всех поубиваю.
Голубава хотела было накинуться на несмышлёную девку даже рот распахнула и воздуха в грудь набрала, но увидев её лицо, тут же осеклась, чуть не брякнувшись задницей на кучу. У неё вдруг что-то лопнуло внутри и растеклось обжигающим теплом. Она даже почувствовала, как лицо запылало от прилива крови. Голубава опустила руки, глаза. С лица сползла суетливая растерянность, которая плавно перетекла в выражение злобы и ненависти. Она медленно поднялась на кучу, подхватила копьё, прикинула его в руке на вес.
— Я тоже, — неожиданно громко твёрдым и уверенным голосом проговорила Голубава, — хватит бегать, пора платить по долгам. Я за этим сюда и пошла.
— Ты бы всё же посмотрела для начала Белянку, сестра, вдруг ещё можно чем помочь.
Спокойствие и рассудительность девчонки, как пощёчина привело Голубаву в чувство. Стало почему-то стыдно и вместе с тем отрезвляюще спокойно. Эта девчонка оказалась куда прочнее, чем казалась и, тем более крепче чем она, паникёрша. Баба пошла с Неважной, думая, что сможет поддержать её своим жизненным опытом и здравым рассудком, а оказалось всё наоборот. Это осознание собственной мало значимости и неспособности в критический момент собраться и принять правильное
— Хорошо, — так же чётко ответила она и забрав у охотницы скатку с шатром, пошла смотреть девку.
Через некоторое время Голубава вернулась к Неважне, продолжающей стоять на одном месте.
— Плохо дело, — проговорила она зло и грустно, — она вся избита до полусмерти. Сложно сказать сломано что или нет, но волосатую щель ей порвали вдрызг. Такое ощущение, что целая артель мужиков насиловала и не по разу. Крови много потеряла. Но теперь уже не кровит. Запеклось всё. Я отнесу её за овраг на спуск. Попытаюсь в чувство привести отварами, если получится.
Неважна ничего не сказала, лишь кивнув головой в знак одобрения, продолжая своими, ничего не выражающими глазами, внимательно следила за краем оврага. Голубава вернулась к молодухе и схватив мешок шатра с полумёртвой — полуживой Белянкой, понесла её наверх из оврага и дальше по пологому склону вниз, устроившись там в кустах и разведя небольшой костерок. В походном котелке Неважны она натопила снег, засыпала толчёной сухой смеси из трав и кореньев. Когда сунула отвар в снег остужаться, сверху услышала окрик мужика, но не на спуске, а где-то там на помойке. Она вздрогнула, вскочила, вновь охваченная беспокойством, но никого видно не было, а там на горе было всё тихо. Белянка лежала в мешке, накрытая шкурой. Глаза её были открыты, но на все обращения к ней, тряску за плечо, за вымазанное лицо, никаких ответных реакций не производила. Голубава с силой посадила её и стала вливать в рот зелье, но та не глотала и всё, что вливалось в рот, выливалось из расслабленных губ обратно. Это Голубаву взбесило. «Ах ты дрянь!» — выругалась она злобно и с силой запрокинув голову, влила порцию отвара. Та захлебнулась, закашляла и глубоко задышала с присвистом. Постаралась опять улечься на бочок и тихонько захныкала, как маленький ребёнок, но Голубава не дала ей это сделать.
— Белянка, сучка мелкая, ну ка пей, — она ухватила её за волосы и поднесла котелок ко рту.
Та продолжая хныкать, всё же сделала несколько глотков и отстранилась. Закрыла глаза и подняла руку к груди, как бы прослеживая путь тёплой волны по пищеводу в желудок. Потом открыла глаза, и сама потянулась к котелку. Голубава споив ей почти половину посудины, повернула её голову к себе, чтоб глаза видели бабу и тихо спросила:
— Белянка, ты узнаёшь меня?
— Да, — прошептала одними губами девка.
Глаза её посоловели и начали закрываться. Она засыпала.
— Много их? — спросила Голубава.
Но Белянка уже ничего не отвечала. Она уснула.
— Ладно, — подытожила столь короткий допрос Голубава, укладывая молодуху и накрывая шкурой, — поспи. Это для тебя теперь лучший лекарь.
Баба выпрямилась с чувством выполненного долга и решила, что теперь её очередь долги взымать. Ей вдруг стало всё равно, что с ней произойдёт в следующий момент. Даже если её окружит сейчас куча мужиков, она со спокойной совестью сдохнет, но до последнего будет их убивать, ну или хотя бы постарается, хоть одного, хоть покалечить. Зубами кусать будет. В этом была её теперешняя цель в жизни. Именно этого ей хотелось всё время своего плена. Именно за этим она бежала. Найти тех ублюдков и так же обыденно, мимоходом поубивать. Всех, и в первую очередь того, морду которого она запомнила на всю жизнь. Голубава подняла копьё, валяющееся тут же и пошла обратно в помойную яму. Не раздумывая зачем. Она почему-то была уверенна, что её бой будет именно там.
Неважну она нашла всё на том же месте, только стрела была наложена на тетиву, и стояла она на изготовке. Голубава подошла к ней сзади, но охотница даже не обернулась.
— Уснула, — сказала она тихо, — будем надеяться не помрёт. Тут был ещё кто?
— Был, — сухо ответила девчонка, — двое. Там валяются.
Голубава замялась, поборолась сама с собой с каким-то внутренним противоречивым чувством, а затем неожиданно попросила:
— Дай мне кого-нибудь убить.
— Ты же не умеешь стрелять, — всё так же монотонно без эмоций ответила Неважна.