"Фантастика 2023-129". Компиляция. Книши 1-20
Шрифт:
Вяземский вытащил из папки еще один лист, фотокопия старинной карты, и передал его сидевшего рядом с ним.
— Следующий документ датируется пятью годами позже. Автор его, все тот же Антипка Мефодиевич, пишет на этот раз челобитную самому государю Борису Годунову, в которой рассказывает о диковинном острове. Там, отмечает Антипка, живут такие животные, «коих он никогда не видывал ни в отчине, ни в чужих землях», — последнее боярин особо выделил голосом. — В челобитной рассказывается о больших нелетающих птицах весом под двадцать-тридцать
Все присутствующие слушали, затаив дыхание. Правда, многие воспринимали это, какзанимательную сказку, не понятно, как связанную с основным вопросом. А вот император, напротив, уже догадался, к чему должен был прийти Вяземский. Боярин, по всей видимости, хотел наложить лапу на новый магический источник и самолично распоряжаться им. Как минимум, ему хотелось бы себя или своего человека видеть на месте главы консорциума.
Однако еще один момент император упустил. Не сразу обратив внимание на странные подробности, связанные с этим островом. Когда же понял, Вяземский уже и сам сказал об этом.
— А суть в том, что сей остров, который позже назовут островом Святой Екатерины, уже в те времена имел странную славу. Мои аналитики говорят, что именно на этот остров впервые и упал тот самый метеорит… Про Антипку же Мефодиевича по прозвищу Острога скажу, что этот старшина является основателем рода Строговых. Царь Михаил Федорович Романов пожаловал Антипу Мефодиевичу дворянство за заслуги перед отечеством в год избавления от иноземцев. Жаловались Антипу и земли, в которые вошел тот самый остров.
А вот теперь многое прояснилось. Ценность острова теперь возрастала многократно. Оказывалось, что это одно из первых, если не первое на планете место, в котором появился магический источник. Соответственно, его сила мгла быть потенциально колоссальной, существенно превышающей таковую у старых родовых источников. Поэтому вопрос руководства концерном становился просто наиважнейшим, приобретая особенную остроту. Судя по многозначительным взглядам некоторых из бояр, многие это прекрасно поняли.
— Михаил Андреевич, — вдруг заговорил император, когда Вяземский сделал паузу. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. А не приходится ли род Строговых некоторой вам родней? Кажется, ваша прабабка была из этого рода.
Вяземский с достоинством кивнул, выдержав насмешливый взгляд правителя. Мол, и что такого?
— Выходит, глава рода Строговых претендует на главенство в концерне? — император перевел вопросительный взгляд на невысокого сухонького старичка, боярина Строгова, главы небольшого боярского рода, скромно сидевшего в середке стола. — Просветите нас, будьте любезны.
Старичок, когда увидел что все на смотрят на него, вжал головы в плечи. После бросил быстрый взгляд на Вяземского. Лишь после этого медленно встал и скрипучим голосом объявил:
— Как глава рода Строговых, передаю право
Император хмыкнул. Такое вполне ожидалось. Всем известно, что Строговы полностью не самостоятельный род и во всем согласны со своими покровителями, Вяземскими. Они будут делать все, что им скажут.
В кабинете повисла вязкая тишина. Бояре переварили услышанное. Казалось, было слышно, как в их головах скрипят и проворачиваются шестеренки, отвечающие за мыслительный процесс. Политические расклады поменялись в очередной раз, разрушая фантазии одних и договоренности других. Теперь все нужно было начинаться сначала.
— От рода Вяземских никому не будет притеснения, — громко начал говорить боярин, покровительственно оглядывая сидевших. — Все бояре, члены их семей и их рядовичи получат беспрепятственный вход на новое место силы. Никто не будет обижен. Порукой тому мое слово, — веско добавил он.
После заседания, когда бояре разошлись по небольшим группам, в кабинете остались лишь двое — император и великий канцлер, два высших лица империи. Здесь наедине им больше не нужно было во что-то играть — в соправителей, союзников или друзей. Многочисленные личины, в которые они рядились на людях, можно было благополучно сбросить, были сброшены. У стола остались лишь заклятые враги, временно заключившие перемирие, но совсем не отказавшиеся от желания вцепить друг другу в глотку.
— Ход, достойный истинного иезуита, — усмехнувшись, негромко проговорил император. — Признаться, не сразу разгадал его.
Вяземский ответил едва наметившейся усмешкой.
— Надеюсь, документы подлинные. Мои люди будут рыть так, как никогда раньше… Рыть с особым усердием. Если там обнаружиться хоть одна запятая, там, где ее не должно было быть…, - император продолжал улыбаться, но в его голосе отчетливо слышалась угроза. — Я понятно объясняю?
Молча боярин кинул папку с бумаги на другой края стола, ближе к императору. Мол, ищи, если в чем-то сомневаешься. После Вяземский, так ничего и не произнеся, вышел из кабинета.
Что-то правителю говорило о том, что документы, наверняка, подлинные. Никто в здравом уме не притащит сюда фальшивки. Вяземский тем более, никогда не отличался особой глупостью. Наоборот, боярин славился тем, что на много ходов вперед просчитывал все свои ходы.
— Посмотрим… Посмотрим, — несколько раз пробормотал задумчиво император, уставившись на пухлую папку.
Еще один малоприятный сюрприз императора ждал в его резиденции, куда он приехал после заседания Боярской Думы в довольно скверном расположении духа. Уже в просторном холе его встретил главы имперской службы безопасности, меривший сапогами блестевший восковой мастикой паркет. Судя по хмурому виду Ламберта, припасенные им новости были не из самых хороших. Так и было в действительности.