"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Ты немец?
– Оно вам надо знать?
– снова перейдя на русский, по-еврейски спросил я.
Попытка обойти женщину не увенчалась успехом, не дала. Да ещё ладонь на плечо положила, цепко удерживая.
– Это ещё что такое?!
– возмутился я.
– С тобой хотят поговорить, прокатишься с нами, - всё же ответила та, и рядом остановился автомобиль.
Дамочка, да какая она женщина, борец сумо, зашвырнула меня в салон автомобиля, где спереди сидели двое, тот капитан-интендант, и солдат, вроде ефрейтор. Машина дёрнулась и заглохла, и заводиться не желала категорически. Ага, дам я себя увезти. Как и думал, советская разведка работает, капитан рыкнул на водителя и тот выскочив, открыв капот, начал искать причину поломки. Общаться я не пожелал, просто вырубил обоих, телекинезом, и починил машину, когда выскакивал на улицу, там и скрылся в улочках. Водила прыгнул за руль, и та умчалась. Я тоже свалил, пришлось в парке прятаться, пока не стемнело. Вообще наглость, по оккупированному городу погулять нельзя, советская разведка похитить норовит. Дальше на одеяле покинул город, на «арочке» взлетел, и направился на советскую территорию, там уже «Каталину» достал на водах Волги, и дальше летел все четыре тысячи километров дальности. То, что день, не мешало, тут самолётов и нет особо, если только те, что перегоняют по ленд-лизу из США.
На Дальнем Востоке мне понравилось, да так, что я там задержался на довольно приличное время. Если проще, то обратно я летел в конце марта тысяча девятьсот сорок третьего года. Запасы немалые вёз, разной добычи с Дальнего Востока, на Камчатке был, икры бочками закупил. Медвежатина есть, балык и разная рыба, готовая и свежая. В общем, это была лучшая моя зима, я бы даже сказал, лучшая за все мои прожитые жизни. Да, тяжело тут жить для непривычного человека, я раз пять на волосок от смерти был, но я обучался у местного охотника, и тот многое мне дал, дальше три месяца, вдали от людей, до отлёта, я уже один путешествовал. Внешность как раз и начал менять, как покинул оленевода. Теперь я голубоглазый блондин с правильными чертами лица. Голосовые связки тоже изменил, теперь у меня звонкий и чистый голос. Знаете, мне тут очень понравилось. Пожалуй, после войны сюда и вернусь, или как паспорт получу. В Ленинграде так и не был, но газеты почитывал, редко, попадались старые. С трудом, но пережили зиму. А так «Каталина» рубила винтами воздух, я старался не попасть в снежный фронт впереди, и спускался южнее, хотел обойти. Я был в одеждах оленеводов, тёплая и меховая, на вырост сшили. У меня ещё комплект под взрослого был. Пора снимать, переодеваться в тёплую и обычную одежду для советского паренька моих лет. Что и стал делать. Фронт я с трудом обошёл, там была посадка на дозаправку, лёд уже сошёл с озера, сел благополучно, заправился и дальше. А когда добрался до передовой, сменил «Каталину» на «арочку». А там чуть позже и на «Шторьх», пока не добрался до белорусских лесов. Зима к концу подходит, уже чувствуются первые признаки весны, но ещё морозно, что позволило мне сесть на лёд лесного озера. Обслужив и убрав машину, до рассвета часа два, я осмотрелся, поправил сбившуюся на лоб шапку-ушанку, из кролика, крашенную чёрным, достал лыжи и размеренно шагая скрылся среди деревьев.
Взор я использовал время от времени, нужны схроны, замаскированные, лежбище сделать, где я якобы жил несколько лет. С сорок первого. Пока легенду не прорабатывал. Сделать запас провизии, в партизанских отрядах сейчас наверняка голодно, будет подмога. Думаю, это серьёзно расположит меня к партизанам, хорошо отнесутся. В общем, оплата для вступления в отряд, вот я как это вижу. Мне сейчас девять лет, недавно исполнилось, наверно всё же скажу, что десять. Так будет лучше. То, что я сразу чей-то схрон обнаружу, на это даже и не рассчитывал, больше смотрел на следы, и прикидывал где дневать буду. Ночью полетаю на одеяле, уже нормально поищу схроны. Жаль, Взор не больше трёх часов можно использовать в сутки, иначе глаза сильно болят. А находился я в районе Барановичей. Леса тут крупные, наверняка партизаны есть, но пока не встречал следы. А тут вдруг, очередной раз активировав Взор, я непостоянно его держал, раз в десть метров мельком осматривал землю на глубину метра, и обнаружил железную трубу, что уходила вглубь, дальше метра я не видел. Похоже воздуховод. Я поднимался на холм от озера, отошёл уже метров на двести, когда обнаружил его. А удобное место для подземного убежища. Поляки построили? Бункер. Надо вход поискать. Что интересно, воздуховод выходил внутрь дерева и через щели в стволе получал воздух. Интересная задумка, и как красиво сделали. Снег его не заметёт, заборник на высоте метра. Я стал наматывать круги, по расширяющейся спирали, и на шестом круге обнаружил замаскированную под пеньком крышку. Не похоже, чтобы это был основной выход, скорее резервный. Не эвакуационный точно, не удобно расположен, на полянке. Эвакуационной лучше где в овраге разместить, или в кустарнике, чтобы выход не заметили со стороны. В общем, я стал дальше круги наматывать. Уже рассвело, когда нашёл и эвакуационный и основной вход. А основой у озера оказался. На склоне, я двадцати метрах левее прошёл. А эвакуационный, на другой стороне холма. Большой бункер. Правда, не бетонный, срубы колодцев, где скобы внутри набиты, деревянные.
Основной я и вскрыл, телекинезом, аккуратно, чтобы ничего не повредить. Смёл снег, пробил щели в замёрзшей земле, и поднял крышку. Дальше дал проветрится и начал спускаться. Впрочем, если внутри есть газы, скопились, то они мне не повредят, я принял меры. Спуск был недолгий, тут три метра, тамбур, и дальше шёл по коридору вглубь холма, иногда открывая двери, проверяя их на сюрпризы, двери тоже из дерева, толстый брус, тяжёлые. Однако петли даже не скрипели и открывались легко. Да, вход под пеньком, это скорее грузовой вход, грузы принимать, он был заметно больше других. Эти по метру в ширину и длину, а тот в полтора. То, что с убежищем что-то не так, я ещё в тамбуре понял, где увидел мумифицированное тело в форме старшего лейтенанта НКВД, шпалы в петлицах. С явно пулевыми ранениями руки и левого бока. Похоже с лета сорок первого лежит. Позже похороню, а пока изучим убежище.
– Как интересно, - пробормотал я, закончив осмотр.
Я врал, не особо и интересно. Нет, убежище крупное, сделанное качественно, можно сказать на века, в два уровня, провода проведены, розетки и лампочки. Судя по количеству мест в казарме и отдельных спальных комнат, тут могло проживать до ста пятидесяти человек. Есть кухонная зона и столовая зала. Четыре сортира, солдатский, для командиров и ещё два резервных. Вот только убежище законсервировано, а перед консервацией отсюда всё вывезли, даже мебель, только нары сколоченные остались, и стол со стулом дежурного. От дизель-генератора одну станину нашёл. В дежурке, в столе, нашёл журнал ответственного лица. Убежище, это бункер НКВД, для подпольной работы на случай госпереворота, или вот так войны. Журнал начали вести в тридцать шестом, видимо тогда он и был построен. Однако всё вывезли ещё в сороковом. Не ликвидация убежища, а консервация. Почему только всё вывезли? В журнале этого не было. Ответственный лейтенант госбезопасности Филимонов. В.А. Что интересно, у того старлея я нашёл удостоверение в нагрудном кармане, на имя Филимонова Валерия Александровича. Совпадение, наверное, да? Думаю, когда началась война и тот неожиданно оказался в Минском окружении, решил пересидеть в этом месте. Он знал, что всё вывезено, но место тихое и надёжное. Водопровод есть, правда с ручным насосом. Хочешь воды из озера, поработай ручкой. Я проверил, сняв с консервации, всё работает. Возможно с вещами был, но был кем-то обстрелян, раненым, скорее всего в одиночестве, добрёл до входа, смог открыть и спустится. В тамбуре силы его оставили и вот чем всё закончилось. А обстреляли его недалеко, повязка набок наспех наложена, на руке вообще нет, с нею бы он далеко не ушёл. Тут в двух километрах трасса на Минск, скорее всего там под обстрел и попал. Интересно конечно, трагедия двухлетней давности, но убежище мне понравилось, всё качественно сделано и даже на отлично. Стоки для талой воды, что могла проникнуть в бункер весной, сделаны качественно, следы были, что вода попадала, в основном через входы-выходы, но выше ожидаемого уровня не поднималась и потом куда-то уходила. То есть, внутри сухо, и уже свежо, неплохо продуманная система воздуховодов.
Тело старлея я забрал, похоронил в стороне, на берегу озера, в песке, причём этот кирпич песка пришлось дробить, чтобы засыпать покойного, не класть же его обратно, раздавит тело. Документы отложил, и начал обустраиваться в бункере, выбрал спальню и достав свою койку. Ту что двухуровневая. Внизу спал, наверху вещи. Заслонки я сразу открыл, как Взором разобрался что это и как работает, свежий воздух уже попадал, так что обустраиваемся. На койку матрас, спальник, и поужинав, вскоре уже спал. Вымотался немного.
В бункер я обживался пару дней, прохладно тут, но в свитере ничего, терпимо. В кухонной зоне использовал керогаз, готовил свежее, если было на то желание, расконсервировал командирский сортир, да и вообще подготавливал бункер к проживанию. На нарах спать не захотел, мне койка милее. Так что порядок, потихоньку обживался. Несколько залов посетил, тут и для совещания было, но всё вывезено, кроме монументального и длинного стола. Его похоже тут и собрали, и решили не вывозить. А вот стулья забрали, видать из-за инвентарных номеров. Да уж, похоже консервация планировалась на десятилетия, не на годы. То есть, бункером пользоваться не собирались. Кстати, нашёл ещё один выход, замаскирован под дубовые панели на стене у командирского санузла, открывается рычагом. Пробежался, тот почти на километр в сторону вёл, три пулемётные позиции без оружия, в глубину леса и выходил в овраге. Выход замаскирован под нору животного. Вроде лисы. Выбраться можно. Кстати, в норе раньше действительно лиса жила, натаскала мусора для подстилки, следы волосинок её и остатки пиршества. Хм, а лисы себя так не ведут, они аккуратные и не мусорят где живут. Похоже маскировка. Ну да, слабо знающий повадки этих животных человек, и провёл такую неудачную маскировку. А животных отвадил резким замахом. Сейчас он почти не чувствовался пришлось громко втягивать носом воздух, сделал несколько вздохов, пока не уловил. Да, есть запашок, для животных он неприятен. Ну и вот так закрыв замаскированную дверь, красивая маскировка, земля и корни дерева нарисованы, тут мастер знал своё дело, и запер её и двинул обратно. На стенах туннеля нашёл вырезанные скальные надписи, на дереве. Бункер строили зеки, думаю где-то тут они и похоронены. Ещё знающий о нём, где распложен, это Филимонов, а он погиб. Получается никто о нём и не знает. Хм, и это хорошо.
Вот так два дня и пролетели. Кстати, я замаскировал основной вход у озера и следы скрыл снегом. Тем более повезло, снегопад прошёл, похоже один из последних, всё же таяло. А пользовался я выходом через ту нору, и массировку поправил, чтобы и специалист не понял, что лисы тут не жили. Думаете на поиски партизан двинул? Нет, на охоту. Свежей дичи хочу. На одеяле полетал на поиски, заодно ещё схроны поискал. Пешком бы полдня ходил, война распугала всех, это сейчас постепенно животные стали успокаиваться, но взял выводок кабанов. Мамашу не тронул, та увели троих мелких, на развод, а двух что покрупнее, я и забрал, телекинезом, разделав на мясо. Два схрона нашёл, один пустой, сильно попорченный прошлыми вёснами, не кондиция. Другой, это схрон с зерном, давний, года три тут, зерно взопревшее, но ещё годится к использованию. И только на следующую ночью я облетел весь лес, следы старые видел, ходили люди, одиночки и группами, на лыжах и без. Нашёл место, кто где-то недавно взял лося. Однако сам лес пуст. Только ещё два схрона нашёл, один неплох, очень даже, законсервирован где-то вначале войны, есть запас оружия и припасов долго хранения. Я не спускался, Взор через колодец спуска всё показал. Второй, снова зерно, и не пустой, и свежий, с сорок первого думаю тут. Ладно, завтра на «Шторьхе» полетаю над разными лесами, поищу партизан. Гляну есть костры или нет? Сказано сделано. Аж в трёх лесах, ну или в одном крупном изрезанном дорогами, нашёл три места, где люди грелись или готовили пищу. Костры быстро гасили, как слышали звуки авиамотора, видать опытные, знают, что это такое, а я вернулся и сел на лёд озера. А вообще пора заканчивать эту практику. Сейчас подморозило, но когда взлетал, брызги воды во все стороны. Лёд таил, скоро не выдержит мою крылатую машину. А «арочка», когда лёд сойдёт, тут не взлетит, ей нужно больше места для взлёта. Чуть дальше речка есть, там ровные участки, можно взлететь будет, но это на семь километров дальше, а озеро вон оно, под боком. Хотя да, демаскировал взлётом и посадкой местоположение бункера, но это разовая акция с поиском, вряд ли кто-что понял. Лес голый, я изучил сверху, есть ли кто рядом с бункером, и только тогда пошёл на посадку. А выспавшись и под утро этой же ночью, как вёл воздушный поиск, долетел на одеяле до ближайших партизан, где костёр видел, почти тридцать километров, два захода по двенадцать километров, накопил ещё, сидя на медвежьей шкуре, но уже светать начало, так что убрал шкуру и одеяло, ремень карабина «Мосина» на плечо, и дальше быстрым шагом на лыжах двинул по лесу.
Промашка вышла, для начала меня чуть не расстреляли дозорные, думали немцы. Они тут вообще на измене были, немецкого разведчика слышали, спешно собирались, чтобы покинуть лес, будучи уверенными, что их обнаружили. Только это не партизаны оказались, а жители деревни, уничтоженной карателями. Их партизаны спасли. Те уже в пятый раз место жительства меняют, опытные, знают, долго не проживут, если промедлят. К слову правильные инстинкты, я одобрял. А в дозорных у них парнишка лет тринадцати-четырнадцати и девчонка постарше. Карабин я не отдал, когда потянулись за ним, это ещё у дозорных было, сказал:
– Не лезь, - дёрнул я плечом назад, когда парнишка потянул руку к нему.
– Я из него первого солдата СС убил, память.
– А первого немца?
– поинтересовалась дивчина.
В дозоре двое было, парнишка лет тринадцати и дивчина шестнадцати, она явно старшей была. На двоих одна винтовка «Мосина».
– Там из станкового пулемёта «Максим», когда расчёт убило. Мы с мамой в их окопе прятались. В сорок первом ещё. Мне семь лет было. Отец научил стрелять. Он военный, ротный старшина.