"Фантастика 2023-178". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Благословение Господне со всеми вами. Ступайте по домам. Помолились, выступили — и будет.
— Погодите, отец Александр! — тут же выступил из толпы молельщиков Федор Снытников. — Мы с вами не так договаривались! Одной молитвы недостаточно! Надо искоренять зло огнем и мечом!
Иначе это вовсе не будет никаким мщением проклятой нежити за поругание нашей жизни!
Отец Александр ничего не ответил на это, склонил голову, словно сдаваясь. А Федор распалился:
— Православные! Разве что-то изменится в городе, после того как прошли мы сегодня крестным ходом?! Нет! Потому что это не демонстрация нашей силы. Это показ нашей слабости и трусости. Они, поганые оборотни, вампиры и колдуны, сейчас смеются над вами! Они знают, что вы все равно им покорны и не нарушите их
— Да! — раздалось несколько голосов, остальные же участники крестного хода молчали.
— Мы покажем этим тварям, что умеем не только молиться и оплакивать свои потери! Идемте к ним — на бой, на смертный бой во имя торжества справедливости! Кто не с нами — тот против нас!
— Верно! — завопила экзальтированная старушка, чье имя (если это интересно читателю) было Екатерина Потрясюк. — Бей поганых, громи их! Кто иконы не целует, крестного знамения на чело не кладет — тот сатанинское отродье! Того без пощады губить!
Толпа отозвалась на эти вопли по-разному: одни явно соглашались и выражали немедленное желание идти и поубивать всех, кто креста не кладет и иконы не целует, а другие разумно, но нестройно утверждали, что нельзя проводить такого разделения, ибо это чревато многими опасностями, ошибками и даже преступлениями.
Тут уж отец Александр опомнился и вскричал, замахав руками:
— Довольно! Довольно! Это уже нарушение закона о свободе совести! У нас в городе есть иноверцы, что не чтут икон, не станут креститься, но они нормальные люди и ни в чем не повинны! Не творите подлого дела, не позорьте своего звания христианина православного, не порочьте свою веру!
— Э, батюшка, хватит вам проповеди читать! — вконец распоясавшись, воскликнула Катерина Потрясюк. — От проповедей толку мало. Теперь мы и сами разберемся, как с кем поступать!
Участники крестного хода немедля разделились на сторонников Федора и Катерины и на тех, кто увещевал их не творить никакого беззакония, а разойтись по домам. Но увещеваний не послушались. Катерина Потрясюк первой подскочила к памятнику великому мореплавателю Крузенштерну и отхватила от подножия памятника один из круглых каменных голышей, коими это подножие было красиво выложено.
— Бей поганых! — потрясая камнем, возопила старуха.
Ее почин не остался без последователей. Тут (же и Федор Снытников, и некоторые чересчур верующие ортодоксы похватали камни, так что минуту спустя подножие памятника Ивану Федоровичу Крузенштерну светилось голым убогим цоколем.
— Это хулиганство! Не смейте! Перестаньте! — увещевал вандалов отец Александр, осознавший вдруг, что волей или неволей разбудил в толпе зверя. — Остановитесь!
Его сторонники (впрочем, малочисленные) тоже увещевали и упрашивали, но негромко и растерянно. Трудно взывать к разуму тех, кто уже основательно вооружился мощным каменюкой, на раз способным проломить голову взывающего.
— А теперь — в торговые ряды! — воскликнул Федор Снытников. — Громи оборотней!
Участники импровизированного восстания встретили его вопль восторженным гулом. С булыжниками и иконами в руках они чуть ли не бегом поспешили к Щедровским торговым рядам. Возле памятника остался отец Александр и его сторонники.
— Их надо остановить! — вскричал отец Александр. — Будет смертоубийство! Ведь не для того мы затевали крестный ход!
Однако оставим пока соборного протоиерея Александра и поторопимся за той разудалой компанией, которая под предводительством Катерины Потрясюк и Федора Снытникова направлялась к торговым рядам. Надобно объяснить, что направление это было выбрано толпой озверелых ревнителей веры не случайно. Щедровские торговые ряды традиционно принадлежали представителям старейших родов городских оборотней.
Урсолюды здесь торговали медом, яблоками, овощами, зеленью — всем тем, что выращивали на своих фермах. Один из самых уважаемых и почтенных урсолюдов Прокоп Федосеич Лапкин имел в торговых рядах замечательный двухэтажный магазин «Сладкая жизнь», где продавалось более трехсот сортов варений, джемов, конфитюров, мармеладу и пастилы, причем все эти соблазнительные
Словом, торговцами оборотни были вполне обычными и ни в каких страшных преступлениях не замеченными. И, однако, пришлось им испытать на себе ярость народных масс. Точнее, малой части народных масс.
Кстати сказать, весьма странно было, что Федор Снытников, человек в городе приезжий и новый, так оперативно вник в ситуацию и повел толпу именно к оборотням. Видимо, и впрямь получал он некие знамения…
В тот день торговые ряды пустовали — чересчур крепкий мороз принудил сидеть дома даже самых заядлых покупателей. Ведь по торговым рядам, в отличие от супермаркетов, надобно ходить не спеша, степенно, прогуливаясь и прицениваясь то к одному, то к другому, поболтать, встретив знакомых, соседей, разговориться с продавцом насчет очередного повышения цен или, наоборот, распродажи… Тем более что продавцы из оборотней всегда охотно идут на общение. И разговорчивого и всего на копейку разорившегося покупателя они ценят даже больше, чем закупившего полмагазина молчуна-бирюка. Видно, происходит это оттого, что оборотни — наполовину звери и, как всякий зверь, чувствуют на подсознательном уровне тягу к человеку, к его вниманию и ласке. Особенно ликантропы — чуть не поскуливают, когда с душевным человеком общаются, потому что ведут свою вторую натуру от собак, а собака, как известно, человеку лучший друг… А в день крестного хода желающих посудачить с продавцами да чего-нибудь прикупить почти и не было, несмотря на маячивший не за горами новогодний праздник. Нет, не один мороз был тому причиной. Оборотней стали избегать — убийства, да еще такие жестокие и бессмысленные, напугали обывателей крепче всякого мороза.
Толпа «бунтарей» вошла под крытые своды торговых рядов и двинулась по центральному проходу. За ярко освещенными окнами и витринами магазинчиков шла спокойная коммерческая жизнь. Но тут, себе на горе, из павильона под названием «Молочная река» вышла урсолюдица. Она увидела идущих с камнями людей, увидела иконы в руках и замерла. Потом пошла навстречу.
— Что случилось? — спросила она у людей. Толпа остановилась напротив оборотнихи. Потом Катерина Потрясюк крикнула:
— Что стоите? — И оборотнихе: — Мы тебя не боимся!
— А я вас и не пугаю, — сказала та. — Почему вы принесли сюда свои святые картины? Разве вы не знаете указания вашего церковного начальства? В местах селения и работы оборотней не должно быть никаких предметов религиозного назначения.
— Это тебе не предмет, а святая икона! — крикнул кто-то из толпы.
— Простите, я ошиблась в слове, — склонила голову оборотниха. — Но вам все равно придется выйти и унести отсюда иконы.
— Это отчего же? — вякнула Катерина Потрясюк. — Ты что нам указываешь, нежить? А? Что, от икон у тебя озноб начинается? Или жжение в коже?