"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16

Перумов Ник

Так и случилось. Через пять дней Даналид выступал перед Народным собранием и произнёс речь.

"Державный народ!

Я служил у императоров Южной Империи с шестнадцати лет и объездил многие страны по поручениям своего правителя. Видел я цветущие и разлагающиеся монархии, видел республики, видел олигархии, видел революции, разгром и разброд. Видел я и тиранов, а среди них умных и заботящихся о своих народах и странах; зломудрых, жестокостью пытавшихся добиться того, что считают правильным; ничтожеств, цепко держащихся за случайно доставшуюся им власть и от этого ещё более жестоких, чем зломудрые. Но тирания не держится дольше третьего поколения. Как говорил Патриарх одному тирану: "Счастлив ты, и дети твои, но не дети твоих детей".

Я изучил массу книг по государственному управлению и по истории из богатейшей библиотеки и древлехранилища Императоров Юга. В них говорилось о том, что изредка в истории появлялось такое извращение, как демократия. Демократические государства жили и процветали порою, пока народ был молод, един, окружали его сильные враги, не прощающие ошибок, и поэтому вынуждены были граждане отставить свои разногласия на второе место, а на первое место поставить общее благо.

Но, как только демократия усиливалась или враги её ослабевали, и ей не нужно уже было бороться всеми силами за своё существование, или же просто народ старел и уставал, начиналось быстрое разложение. Выбирали не лучших, а сладкоречивых и много обещающих. Вожди народные, политики становились демагогами и бесстыдными лжецами-льстецами по отношению к якобы всё ещё державному народу. А помогали им дурачить народ софисты. И сгнивали все демократии максимум за двести лет, и конец их был ужасен.

И вот впервые вижу я настоящую живую и здоровую демократию. Я рассчитываю, что у вас она продержится дольше, потому что нигде не накладывали так жёстко и бескомпромиссно связку между обязанностями и правами. Мне понравился ваш основной принцип: "Не выполняешь обязанностей — лишаешься прав. Хочешь прав — бери на себя обязанности". Он может удерживать народ и верхи от разложения, и, надеюсь, долго. Быть при создании такого общества — великая честь, и я прошу вас принять меня в свои ряды. Буду служить вам, чем могу: хитростью, политическим и дипломатическим искусством своим, знанием обстановки на Юге".

Народ расхохотался и зааплодировал. В принципе можно было закончить речь на этом, но полагалось говорить почти полные песочные часы, и Даналид продолжал:

"А затем я прочитал Первый закон ваш и был очарован его краткостью и чёткостью. Высшие понятия чести, совести и справедливости — самое главное. Ни одно государство этого не устанавливало для себя. И мне ещё больше захотелось участвовать в укреплении государства, которое является и монархией, и демократией, и республикой одновременно, и стремится сочетать их лучшие черты, хотя я понимаю, насколько это трудно".

Тут поднялся трибун Ань Патурингс.

— Трибунская интеррогация. Остановите часы. Знает ли уважаемый Даналид, что у старков давно есть слово для такого государства: вайя?

"Слово было, но реализации его в полной мере не было".

Даналиду не дали продолжать. Общая овация и ликующие крики сделали излишним голосование. И с трибунала сошёл гражданин Тран Имашанги, которому царь под аплодисменты немедленно вручил рыцарские кинжал, серьгу и кольцо. Но это, плюс участок земли для строительства особняка, были единственные подарки от царя и державного народа. Гражданину Трану, захотевшему жизни в стране, где его права гарантируются его обязанностями и законами, пришлось заслуживать всё остальное делами своими. Конечно, деньги от распродажи имущества в ныне далёкой Южной Империи были, так что начинал он не с чистого листа. Уже через год его избрали претором иностранцев.

Словом,

Коль стало тесно В маленьком милом мирке, В новые страны Живой душою Не поколеблясь, идёт.

Глава 16. Взлёт и падение Йолура

А вот в Империи правоверных эти три года были временем решающих битв кровавой гражданской войны.

Поход на Кунатал был уже почти готов, и даже назначен день выступления на следующей неделе, но неожиданно появились два посланника, потребовавших немедленно провести их к пророку. Тот сидел в раздумье в своей скромной келье.

— Йолур-рассул, да благословит тебя Бог и да приветствует, мы от крисьярских племён Сэйярью и Лэйсанаф. Мы увидели свет твоей книги и проповедей твоих. Но все остальные десять правоверных племён объявили нас вероотступниками. Если ты не поможешь, нас просто изгонят со своих земель.

Среди народа крисьяр двенадцать племён считались правоверными, а семь, пограничных с Империей старков, придерживались веры Победителей. Территория Крисьярэ считалась конфессионально нейтральной, и на ней вовсю соперничали проповедники двух вер. Народ там издавна славился любовью к теологическим спорам и к красивым проповедям. По этой причине у крисьяр уже многократно возникали фанатические секты, и, если эту заразу своевременно не выжигали, будоражили заодно и Дикий Мастраг, а то и Мастраг царский.

Йолур почувствовал, что дело здесь может не ограничиться изгнанием его сторонников из двух племён. За этим вставала очень вероятная тень новой фундаменталистской ереси (это слово разрешалось применять лишь к фанатизму и фундаментализму; всё остальное считалось новациями и отклонениями).

— Спасибо вам, верные! Благословляю вас. Дайте мне помолиться. Отвечу вам сегодня.

С трепетом ждали ответа посланники. Им сразу поднесли шербет и плов, омыли ноги и относились самым лучшим образом. Прошёл час, другой, и вдруг Йолур вышел, ещё раз благословил их и объявил, что в храме через час будет чрезвычайный молебен и его проповедь. Сразу помчались к вице-императору Диритичу, и тот, вновь чувствуя себя раззолоченной куклой в руках у опытного кукловода, отложил в сторону дела и немедленно направился вместе с сыновьями и братьями в храм. В самом храме женщинам не полагалось находиться. Но к нему были приделаны балконы для женщин и кельи для знатных дам. В эти кельи направились две жены и мать короля.

Проповедь Йолура была недолгой.

— Братья мои! Господь наш сотворил мир наш как один из лучших миров. Но всё хорошее всегда сопровождается злом соответствующим, поелику иначе мы, грешные и слабые, просто не увидели бы добра и не оценили бы блага. Здоровье сопровождается болезнями, кои мы большей частью сами на себя навлекаем грехами и слабостями нашими, а паче прочего — отклонениями от Путей наших. И если с болезнью не начать бороться в самом начале, утешая себя словами: само пройдёт с Божьей помощью, если лишь молиться и пренебрегать лечением, то лёгкая болезнь переходит в тяжёлый недуг и жизнь становится хуже смерти. И дух наш подвержен болезням, и лечить его лучше тоже как можно быстрее. Но главная беда в том, что те, у кого дух заболел, в гордыне своей и в невежестве своём не борются с болезнью духовной, а коснеют в ней всё глубже и глубже, всё крепче и крепче. Вначале лёгкое заблуждение. Его можно и нужно поправить увещаниями. Но не оказалось поблизости тех, кто показал бы заболевающему недуг его, побранил бы его за слабость духовную и ободрил бы его вернуться на пути Знания и Веры подлинной. И заблуждение переходит в слепоту духовную, когда человек уже не видит подлинного Знания, света Веры чистой и ощупью бредёт во мраке, принимая отблеск огня Кришны за свет знания. Нужно силою совлечь его с пути гибельного, намазать глаза его мазью болезненною, дабы открылись очи его Свету истинному и покаялся он в невежестве и слепоте своей. Но не нашлось рядом тех, кто скрутил бы сопротивляющегося слепца, который кричит, что они ему мешают на свет идти, кто призвал бы лекарей сведущих, кои намазали бы очи заблуждающегося мазью целебною, не обращая внимания на стоны его и жалобы, что мазь жжётся и щиплется, кто затем помог бы ему подняться и осторожно вывел бы его на свет солнечный, дабы отвыкшие от света глаза его не сгорели бы и не впал он уже в слепоту необратимую. И превращается слепота в ересь страшную. Кажется человеку, что очи его видят Истину саму. И становится он фанатиком, коий верит в веру свою, а не в Бога единого. И превращается он в изувера, коий Книге поклоняется, а не Тому, Кто ниспослал откровения авторам этой книги, кои в слабости своей и в бедности языка нашего человеческого записали в книге, что они смогли выразить, и таким образом, дабы их окружающие верные поняли. И вырождается он в книжника, коий Закон и обряды на место Бога ставит. А фанатизм и изуверство надо калёным железом выжигать. Помолимся же об отгнании слуг Диавольских, кои и здесь пытаются прорваться в души ваши, и кои прорвались в души десяти колен крисьярских и затемнили очи их.