"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
И все же Кистенев с самого начала нацелен на офицерские чины, тогда как мобилизованные рекруты, в основном на рядовые, в лучшем случае. А если прямо, без экивоков, не на чего они еще в армии не нацелены. Одно намерение — удрать домой и на полати!
Хотя им бы только радоваться, что их послали именно в гвардию. Преображенский полк — элита элит Российской армии, скоро туда будут зачислять только дворян даже на солдатские должности. К концу службы, лет через тридцать — сорок, если не убьют и при небольшом везении, сами станут дворянами!
Но пока
— Доннер ветер, — ругался Шмидт в воздух, — свиньи. Ничего не понимайт! Ничего не хотейт!
Кистенев хоть и оказался в толпе рекрутов, но был в преображенском мундире. Он оказался на нем так привычно и толково, что язык не поворачивался подозревать его в подтасовке. Нет, это был настоящий преображенец! Вот и обращался к нему ученый немец. Тот не сплоховал.
— Крестьянские дети обычно не учатся армейской службе, — пояснил Дмитрий по-немецки, — им надо немного времени, чтобы привыкнуть и к армейским порядкам, и к городской суете.
Шмидт с нехорошим интересом посмотрел на него, как на вдруг заговорившую собаку. Впрочем, вскоре он по-настоящему заинтересовался. Этому хорошему малому никак не давался русский язык, и каждый знаток немецкого был для него ценным подарком. Даже если он не будет переводчиком, то хотя бы с ним можно поговорить.
— Кто такой? — спросил строго, но благожелательно, — как здесь оказался?
Дмитрий отдал честь и пояснил по-немецки:
— Сын боярский Дмитрий Кистенев. Принят на службу в Преображенский полк осенью прошлого года, вернулся обратно после отпуска по ранению.
Шмидту новый подчиненный явно нравился. Это не дураки — рекруты, которые ничего не могут и ничего не хотят!
— Герр Питер о вас как-то говорил, — сообщил он, — сказал, что должен появится этой осенью. Потребовал сделать из тебя настоящего гвардейца, что по шагистике, что по воинским навыкам. Не против немного помучаться?
Ха, он совсем не против, он даже очень даже ЗА! Сам понимает, что просто так военный не появится. Его нужно строго учить, он должен обязательно учиться. И чем старательней и сознательней он будет, тем быстрее пройдет этот немного мучительный, но обязательный этап.
И Дмитрий залихватски отчеканил:
— Никак нет, господин сержант! Готов приложить все усилия, чтобы стать настоящим преображенцем.
— Это хорошо, — кивнул Шмидт, — рекруты, — махнул он на крестьянских парней, — слишком сырой материал. А вот ты вполне подходишь даже как ветеран. Говоришь ранен… где служил, где воевал?
— Два года в дворянской иррегулярной коннице и несколько недель под Нарвой в Преображенском полку, господин сержант.
— Так, послужной список для новичка неплохой, — одобрительно кивнул Шмидт. Приказал: — приготовиться к маршировке, аллес! Буду тебя обучать и создавать солдата.
А дальше… учебка
Главной проблемой Дмитрии было исполнение команд ХХI века по армейской моде XVIII века. Три века — это фунт изюма!
Но ничего, постепенно и это учел, приноровился, на четвертый день шаг стал ровным, солдатским, движения рук четким, даже залихватским.
Шмидт это сразу увидел, он оценил и ровный шаг, чеканность выполнения команд и их осознание. Есть новый солдат!
— Ты хороший новобранец, — одобрил Шмидт, — чувствуется, армейский порядок ты знаешь, но не тот, который вводит герр Питер. Ничего за неделю я научу тебя понимать, что такое настоящий орднунг.
Ну, в конечном итоге, неделю не неделю, а дней за десять Дмитрий окончательно освоил настоящий гвардейский шаг и умение экзерцировать с фузеей и без оной.
И старина Шмидт решил, что Дмитрию нечего больше оттираться около него и пригласил царя — принять работу и посмотреть плоды его старания.
Сам царь тоже работал и сразу явиться не мог. Но в очередной из дней появился Петр, и Дмитрий показал образцовый парадный шаг.
— Хм, — похоже, Петр не был впечатлен. Ну да, чувствуется еще новобранец. Дмитрий встал перед царем, а тот, стоя же, вынул из кармана трубку, кисет с табаком, закурил.
Дмитрий, стоявший в двух шагах от него, почувствовал приятный табачный запах. Захотелось курить. Первый год в этом мире он не курил. Но оказавшись среди преображенцев, увидел, что курение здесь оценивается не как вредная привычка, а поощряется. Это был своеобразный знак «я свой» и Дмитрий не удержался. Старый курильщик, он быстро купил деревянную трубку, хорошего табаку и, как и все преображенцы, в свободное время был окутан табачным облаком.
— Если куришь, кури, — разрешил царь, видя понятную реакцию Дмитрия, — табачок хорош, прямо продирает!
Но Дмитрий простачком не был, не зря два года тянул лямку в российской армии в XXI веке.
— В строю нельзя, государь, — пояснил он.
Петру такой подход понравился, но для порядка он проворчал: — еще один указчик нашелся, — и уже просто и строго велел, — садитесь оба, слушайте.
Неподалеку была врыта скамейка, видимо, специально для отдыха солдат. Но новобранцы предпочитали сидеть на траве и скамейка пустовала. Теперь вот была задействована по прямому назначению. Все трое сначала молча раскурили трубки (царь во второй раз). Эдакий секретный ритуал, как своего рода символ у ранних христиан. Потом Петр констатировал, обратившись к сержанту: — Шмидт молодец, быстро сумел! Хвалю, так будешь стараться, поручиком сделаю.