"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Вот и растаяли во тьме грозные машины. Предмет следовал по назначению.
А я возвращался…
Глава 18
– Сталинград! – с порога крикнул я пароль, чтобы Писатель, которому я оставил автомат, очумелыми ручонками не дал по мне очередь.
– Москва! – ответил он, и в его голосе была радость человека, понявшего, что его не бросили.
Союзники так и забились в угол помещения, как загнанные в ловушку мыши. И оба были уверены, что им пришел конец. И, скорее всего, считали, что я не вернусь. Это страшно, когда людей покидают все. И когда выхода нет, впереди только обрыв и тьма. Но Старьевщик, сделавший свое дело, вернулся.
Дальше я начал колдовать в меру своих поверхностных, но весьма полезных сейчас медицинских познаний в полевой медицине. Медпакеты пришлись очень кстати. Осмотрел раны Ивы. Крупные артерии не задеты. Уколол. Перевязал. И убедился в том, что, если днем нас заберут, то она непременно выживет.
В общем, я воодушевился и преисполнился надежд. Теперь, главное, не отсвечивать и терпеливо ждать…
Но вот только опять все пошло наперекосяк. На рассвете пришли они.
Я немножко задремал, когда меня растолкал стоящий на карауле Писатель.
– Слышишь? – заговорщическим шепотом спросил он.
Я различил отдаленный звук моторов. Притом с двух сторон. Похоже, городок оцепляли.
– Ну, все, приплыли, - только и выдал я.
Городок Бастия совсем маленький. Оцепить его сил много не надо. Что-то мне подсказывает – противник в курсе, что мы здесь. Значит, методично примется осматривать каждый дом. И не спрячешься.
Интересно, как эти черти узнали, что мы здесь? Хотя это уже неважно. Главное, в этой точке пространства-времени сошлись мы и они.
Я поправил бронежилет и амуницию. Нацепил на голову «сферу». Взял автомат. И сказал Писателю:
– Попытаюсь вас прикрыть. Ты с Ивой таишься здесь. Сидишь мышкой. Не подаешь ни звука. Понятно?
Писатель хотел что-то сказать, рвануть тельник на груди и отважно устремиться в бой, чтобы бестолково, но пламенно прикрывать мои тылы. Но посмотрел на Иву. И только кивнул.
Я вложил ему в ладонь маячок. Главное, мне теперь увести пришедших по наши души врагов куда-нибудь в сторону, подальше. А там, надеюсь, как обещал Звеньевой, наши подавят здешнюю ПВО и заберут живых. Не меня, так хотя бы моих спутников.
Я вышел с черного хода здания на узкую улочку. Тенью заскользил по городку. И через минуту увидел движущиеся тени. Хорошо двигались. Умело. Слишком профессионально для шариатских бойцов.
Ну, что, повоюем!
Я забрался на второй этаж жилого дома, внизу которого когда-то располагалось небольшое кафе. И оказался в брошенной детской комнатке с игрушками, впитавшими в себя радиацию. В доме когда-то тянулась банальная в своей обыденности, но такая дорогая сердцу человеческая среднестатистическая жизнь. Сейчас же сюда заявилась смерть собирать свой урожай.
Окно было хорошее. Из него открывался прекрасный вид на группу зачистки. Я поймал в прицел фигурку в черном камуфляже. Плавно выжал спуск.
Бесшумный автомат хлопнул. Фигура исчезла.
Я перевел прицел на вторую фигуру. Опытный противник уже рванулся в сторону. Хлопок. Кажется, я все же его задел. Ну, будем считать два-ноль. Отличное начало матча. А теперь вон из дома. Надо менять позицию…
Новая позиция. Новый выстрел. Игра в самом разгаре…
Я уложил еще троих, пока меня не загнали в угол – в средневековый каменный домик, выходящий на центральную площадь. Наверное, когда-то здесь было полно туристов. Все атрибуты средневековой Франции. Древние строения. Старинная церковь. Брусчатка, которую столетиями топтали подошвы сапог и копыта лошадей. Фонари, давно уже погасшие, но когда-то лившие желтый романтический свет на окружающую реальность. Сейчас от былого движения остались лишь гулкая пустота и древние декорации. И я посреди них.
У меня оставался один магазин для автомата, пистолет с тремя обоймами. И еще были три оборонительные гранаты. Одну из них надо приберечь. Подорвусь, когда враги пойдут на штурм, и не останется больше никаких шансов. Но ни секундой раньше.
Движение возникло около церкви. Я отступил внутрь дома и прижался к стене, рядом с каким-то хомутом. Все стены завешаны картинками, фотографиями, полками с каким-то барахлом – плошками, чашками. На полу лежала разбитая витрина. Похоже, тут было что-то вроде музея окрестного быта и нравов.
Узкие окна в толстой кирпичной стене – ну прямо бойницы в крепости. Правда, всегда можно шарахнуть из реактивного гранатомета, и внутри ничего не останется. Но это еще надо попасть.
На площадь неторопливо, по-хозяйски, въехали два «Хаммера». Из дальней машины пружиняще и спортивно выпрыгнул человек. Двинулся вперед, расположившись так, чтобы я не мог его достать удачным выстрелом. Жалко! Можно бы еще было прибавить единичку к счету.
Двигатели машин заглохли. На деревню обрушилась оглушительная после звучавших здесь выстрелов и рева моторов тишина. И в тишине очень звонко и четко зазвучал голос Католика:
– Старьевщик, ты не утомился бегать от меня? Давай поговорим!
Глава 19
Уже наговорились мы с ним вдосталь раньше, в тех прошлых мирах. Но тяга потрепаться его не оставляла и в этом.
– Как тебе новый мир? – крикнул он.
– Нравится?
– Дерьмовый мир, - отозвался я, а внутри все сжало – черт, он же все знает!
– И во всем виновата благодушная и до отвращения наивная глупость тебя и твоих сподвижников, - радостно объявил Католик.
– Заблуждения идеалистов о том, что из обезьяны можно со временем сделать Бога. Старьевщик, из обезьяны можно сделать только человека, который во много крат хуже, чем обезьяна.
– Ты несешь бред, Католик! – крикнул я.
– Бред – становится на пути естественно разумной целесообразности. Иерархии, выживания и крови. Вот вы и доигрались в борьбе за Высокое Звание Человека. Пока дрались с нами, впустили в наш мир Чудовищ из Глубин, - выдал Католик.
– Что ты мелешь?! – взорвался я.
– Кстати, ты можешь не затягивать разговор, давая своим друзьям уйти, - Католик засмеялся.
– Тут никого, кроме меня! – воскликнул я.
– И Предмета нет. Он уже ушел.