"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
С одной стороны мне казалось, что это просто хаотическая какофония форм, света и звуков. С другой, это воздействовало настолько мощно, что я проваливался в иную реальность, забывая, кто я, что я и где я.
Но если я проваливался в это пространство периодически и тут же выныривал, то чужики просто окаменели. При взгляде на них, создавалось ощущение, что я попал в музей инопланетян в Розуэлле, полный манекенов алиенов.
Это действо продлилось, наверное, с полчаса. У меня затекли спина и руки. Но я боялся лишний раз пошевелиться, дабы ненароком не разрушить гармонию этого буйства стихии света и звуков.
Неожиданно все оборвалось. Вокруг больше нет бушующих иных пространств, а всего лишь скучная кают-компания. И Астр отмечает совершенно равнодушным голосом:
— Час Общей Гармонии в стадии среднего ментального погружения завершен. Результат оценивается как достаточный.
Тут я не удерживаюсь и задаю вопрос, в чем смысл этого концерта? Астр отвечает:
— Упорядочивание хаотических структур.
— Каких структур? — не отстаю я. — Сознания или реальности?
— Одно — это другое. И другое не одно.
Такой вот ребус. Поговорили, что называется. Я ощущаю какую-то беспомощность, болтаясь в мутном потоке непонятных смыслов, не в силах ступить на твердую почву знакомой логики и фактов.
К счастью, концерт не отменил философских бдений. Я вспоминаю очень старую историю и задаю давно волнующую меня тему разговора:
— С вашим кораблем я знаком не первую жизнь.
— Ты об этом раньше не говорил, — Астр, похоже, заинтригован.
— В прошлые жизни меня похищали, — поясняю я. — Точно такой же корабль. Потом возвращали на место. Целым, невредимым. И, мне кажется, немного измененным.
— Это интересно, — произносит Астр. — И на борту были именно мы?
— Как это могли быть вы, в том мире? — удивляюсь я.
— Так же как ты есть в разных мирах.
— И где я настоящий? Или в бесчисленных мирах мои бесчисленные бездумные копии?
— Настоящий ты везде. Бесконечность разума, бесконечность времени. Бесконечность дает возможность тебе пребывать везде и всегда.
— Но почему я ощущаю себя именно здесь?
— Фокус внимания. Переводя его, ты перемещаешься в другой мир.
— Мир других вибраций? — пытаюсь продемонстрировать я свою осведомленность.
— Ты невежественен, землянин, — отвечает капитан. — Запомни основы основ. Есть вложенные миры. Это наша видимая и ощущаемая Вселенная. Разные вибрации в ней позволяет занимать одно пространство бесчисленным количествам миров. То, что вы называете астралом, менталом и прочими бессмысленными словами. Там свои сложные структуры. Свои звезды, планеты и океаны энергии. При желании мы можем попытаться туда попасть, переключив вибрации или уйдя на иное энергетическое воплощение. Вложенные миры — это как ваша игрушка матрешка, где фигуры вставлены одна в другую.
— Значит, мои прошлые жизни — миры иных вибраций? — спрашиваю я.
— Нет. Твои прошлые жизни — это координатные миры. Они различаются не вибрацией, а координатами. Это та же матрешка, но стоящая рядом, а не вложенная. И туда мы никогда не сможем попасть материально. Только переместить фокус сознания. Через смерть.
— Вернемся к нашим баранам, усмехаюсь я. — Зачем меня могли похищать ваши параллельные воплощения?
— Скорее всего, это была инициация существенного игрока.
— Зачем им это?
— Нет моего знания, — произносит, как бы извиняясь, Астр. — Мы не они. Они другие. У них могут быть другие смыслы.
— А в чем вообще смыслы всей вашей деятельности? — настойчиво долблю я. — В чем необходимость сбора минералов, разделывания животных на других планетах? Зачем вы то же самое делаете на Земле бесчисленное количество раз? Неужели вашим ученым что-то неизвестно в геологии и генетике?
— Ни ваши камни, ни ваш генетический материал нам, конечно же, неинтересны, — объявляет Астр.
— А зачем вы их собираете тысячелетия подряд?
— Наши контролеры и мастер-сподвижники динамических ментальных процессов ищут таким нехитрым образом в генетическом и клеточном материале, а также в минералах, точки связи с объемами кристаллизации материи, а также источники развертывания.
— Развертывания чего? — спрашиваю я, ощущая, что ступаю на зыбкую, но где-то знакомую по роду деятельности Старьевщика почву.
— Существенных причин, несущих сдвиг действующей реальности.
— Зачем это вам?
— Попытка контролируемого развития Бытия.
— Понятнее не стало, — кривлюсь я.
— Тебе незачем это понимать. Тем более к нашей Миссии это не относится.
— А что относится к нашей Миссии? Что ищем мы?
— Мы ищем маркеры.
— Какие маркеры? — не понимаю я.
— У всего живого и неживого есть место и значение в энергетической и информационной паутине Галактики. Кто-то — маячок. Кто-то — просто фон. Кто-то — существенный игрок, как ты. Кристалл, кусок камня, частичка живого существа. В них может быть то, что нужно нам — спрессованный информационный пакет. Найти и извлечь его — большое искусство и очень высокая технология.
— И какая информация из них нам нужна? — спрашиваю я.
— Направление, — отрывисто отвечает Астр.
— Поясни, — прошу я, молясь про себя, как бы ни спугнуть капитана. Наконец-то разговор входит в поле, где лежат ответы на ключевые вопросы.
— Когда штурман указывает нам… — начинает вещать Астр, похоже, вняв моим пожеланиям, настраиваясь на пространную лекцию.
Но он не договаривает. Его прерывает обрушившийся Гонг тревоги.
Как-то странно — иная цивилизация, иной мир. А тревогу, как и у нас, объявляют тревожным звуком. Только звук этот куда круче наших сирен и гудков. Он возникает отовсюду. Звучит одновременно как раскат грома и комариный писк. Пронизывает все существо. Его невозможно проспать. Его невозможно игнорировать. Он мигом прочищает сознание. Он как ушат холодной воды и львиная доза тонизирующего вещества. После пяти секунд этого тревожного призыва ты уже на максимуме внимания и мобилизации. Ты готов работать, бороться и выживать.