"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
И хотел убить обычной сигналкой. Старой доброй ракетницей, обозначавшей присутствие, когда рация не работает, что на Марсе не редкость. Штуковина, которая может не только может послать звезду сиять в небе, подавая сигнал, но способна также продырявить скафандр и тело, если вмазать в упор.
Опять каким-то чудом я вывернулся, и ракета прошла в сантиметре от шлема. Тогда поляк, ошпарив совершенно безумным взором, всем телом бросился на меня.
Мы вывалились из вездехода. Тот проехал еще несколько десятков метров и заглох. А мы бились друг с другом не на жизнь, а на смерть.
При своем субтильном сложении противник оказался нечеловечески силен. Даже против такого верзилы, как я.
Мы покатились по земле. Гжеляк попробовал разбить мой прозрачный шлем о камни. Когда это не получилось, попытался выдернуть из разъема и раздавить мой блок кислородного концентратора.
Атмосферное давление на Марсе в три раза меньше земного. В принципе, не страшно. Но кислорода очень мало. И еще газовые примеси. В общем, без системы воздухообеспечения человеку на поверхности светит три-четыре минуты, ну, может чуть больше. Сорви концентратор, а еще лучше раздолбай забрало, и со стороны смотри, как жертва в корчах помирает.
И этот гад ползучий все же раздавил мой концентратор, а заодно и энергетический стержень. И откатился от меня. Вскочил на ноги.
Я тоже поднялся, пошатываясь.
Поляк сделал шаг мне навстречу. И я увидел его совершенно счастливое, торжествующее и глумливое лицо.
Теперь ему остается чуток подождать, пока я задохнусь. Для этого просто держаться от меня подальше и не давать добраться до вездехода, путь к которому он мне перекрывал.
Он это понимал и сделал шаг назад, чтобы не дать мне снова войти с ним в клинч. Но только не учел, что я могу быть чрезвычайно быстрым. Особенно, когда бросок последний.
Я рванулся ему навстречу и воткнул штырь почвенного анализатора, похожего на стилет. Он всегда при мне. Висит на поясе. И сейчас пригодился, как никогда.
Бил я со всей своей дурной силы, которой у меня немеряно. Так что острие пропороло скафандр врага, а заодно и его тело.
Я отступил на шаг.
Поляк стоял, раскачиваясь, и на лице его царило изумление. Изо рта хлынула кровь. И негодяй рухнул на колени. Постоял так. Дернулся. Попытался приподняться.
Черт, надо ведь оказать ему помощь. Враг он, да. Поэтому его нужно связать. Доставить на базу. Допросить. И пускай руководители решают, как с ним быть. Но сначала спасти… Вот только хватит ли для этого мне воздуха и сил?
Я склонился над поляком и попытался приподнять. И тут он дернул рукой. Я думал, он опять схватит меня.
Но он просто нажал на кнопку коробочки, приклеенной на липучке к его поясу.
Земля вздрогнула. И я обалдело смотрел, как взрывная волна изнутри корежит наш вездеход.
И тут Гжеляк, явно удовлетворенный, закатил глаза…
Глава 3
Воздуха в шлеме становилось все меньше. И я начинал терять сознание.
Времени на раздумья и душевные терзания не было. Меня уже не волновало, помер Гжеляк или все еще жив. Он вражина. И вопроса — он или я, больше не стояло.
Я дрожащими руками перекрыл кран моего кислородного концентратора. Отсоединил тяжелую, нагревшуюся так, что жгла через перчатки, коробку концентратора. И вставил шланг в концентратор поляка. Потом присоединил его коробку к своему скафандру.
В голове уже мутилось. Первый вздох, глубокий и нервный, не дал ничего. Дышать в шлеме было нечем…
А потом потек живительный воздух.
Присев обессилено на валун, я минуту-другую тупо смотрел в землю. А затем огляделся вокруг, будто видел этот мир впервые.
Мир действительно кардинально изменился. Один мой добрый товарищ мертв — скорее всего, убит. Другой — тоже мертв, но не товарищ, а подлый предатель. Вездехода нет. Бушует пыльная буря. Добраться до базы невозможно. Впереди гибель.
Но даже не это самое худшее. В конце концов, пилот всегда ходит по краю, он давно свыкся, что смерть машет своей косой где-то совсем рядом, и однажды может снести и буйну головушку. Хуже, что я унесу с собой секрет нашей находки. В этих пещерах и скалах бункер Иных, может, не найдут тысячу лет. Поэтому я во что бы то ни стало должен дойти до базы. Или хотя бы сообщить о своей находке.
Связи нет. Импульсный маячок моего скафандра, который позволил бы при нормальном состоянии атмосферы найти меня хоть за тысячу километров, как оказалось, поляк заранее вывел из строя.
Но и что. Будем работать с тем, что имеем. А потому — вперед. И с песней.
Я действительно прохрипел старое киплинговское:
— И только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог. Отдыха нет на войне!
И пошел. Падал под напорами ветра. Надиктовывал на контролер, фиксирующий наиболее важные моменты экспедиции, информацию, как пробраться к бункеру. Непосредственная запись путешествия к бункеру с контролеров была сброшена на накопитель бортовой ЭВМ вездехода и, скорее всего, погибла вместе с ним. Так что останется только то, что я надиктую сейчас. И те, кто найдут меня и запись, должны будут узнать, как вновь открыть нашу находку.
Вот только отыщут ли меня? В этих местах наметает такие барханы, что тело могут не найти никогда.
«Пыль, пыль, пыль из-под шагающих сапог…»
В ритме «шаг-отдых-шаг» прошли сутки. Потом еще одни.
Вода кончилась. Картридж кислородного концентратора был на исходе. Понятно, что до базы его не хватит. Я не дойду минимум полсотни километров. И, что совсем плохо, на базе даже нет транспорта, чтобы подобрать меня. «Муравей» был единственным транспортным средством, способным покрывать большие расстояния.
Но я все же тупо шел. Обстоятельства сильнее нас. Но это не значит, что нужно сложить лапки. Изменим обстоятельства!
Картридж кончался, и я ограничил поступление воздуха. Поэтому в голове постоянно мутилось. Но я шел, соблюдая ритм. Шаг за шагом. Километр за километром.
Потом запиликал сигнал, означавший, что картридж иссяк, его надо сменить. Я был бы рад, но он был единственным.
Я упал на колени. В голове мутилось. На губах был резкий привкус железа. Ну что же, будем считать это вкусом поражения. Я сделал все, что мог…