"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Вид, конечно, значительный и вдохновляющий. Но восхититься им сейчас в полной мере я был не в состоянии. Потому что мои мысли уже второй день крутились вокруг сообщения из Центра. Сопровождающие расстреляны. Ива похищена.
Как Католик нашел ее? Одному черту известно. Может, эта егоза сумела, несмотря на все предостережения, вырваться на миг из-под контроля «гопников» и дать о себе весточку знакомым в Москву: «жива, здорова, путешествую с комфортом по Средней Азии, скоро буду». Враг отследил звонок, а дальше – дело техники. А с делом техники у Католика обстояло все как нельзя лучше.
Эх, жизнь моя жестянка. Пока что мы только собирали бездыханные тела, которые Католик оставлял за собой, и не могли ухватить его даже за кончик полы кафтана. А он не только ускользал с нечеловеческим проворством, но и наносил страшные удары.
Некоторое время мне удавалось опережать его. Но теперь, когда он добыл «языка», да еще такого, который знал все о районе поисков, а также об участниках экспедиции, наше преимущество таяло на глазах. То, что из Ивы выбьют все, я не сомневался ни на секунду.
А это значило, что в ближайшее время Католик будет так же, как я, колесить по этим Тибетским плоскогорьям. И искать здесь Предмет. Так что впереди у нас тараканьи бега на опережение.
Помимо чистой прагматики есть еще и другая сторона медали. Открытая рана ныла у меня в области сердца. Мы потеряли Клима и Рубаку из группы Лешего. Это люди, с которым меня связывало понятие общего дела и множество невидимых нитей, которые рвутся очень болезненно. Мы не раз выручали друг друга. Они были правильными ребятами, настоящими русскими солдатами – надежными, великодушными, когда надо, и жестокими, но только когда необходимо. И мне очень хотелось, чтобы за их гибель виновные ответили по полной программе.
Конечно, бить себя в грудь и громогласно обещать жестоко отомстить за погибших злобному ворогу я не стал, хотя так и принято в рамках современного культурного кода. Я даже не мечтал о том, чтобы разделаться с Католиком, положив на это все силы и возможности. Не в этом суть. Я отомщу. И это будет для врагов месть страшная. Я найду Предмет раньше них…
Я вернулся к нашему стойбищу. И застал ставшую уже привычной пасторальную картину. Горел костер, около которого коротала вечер экспедиция. В стороне были «припаркованы» лошади, которые что-то жевали. Двое наших охранников, походивших на этих лошадей – мощные, туповатые, вечно голодные, тоже жевали. Правда, надо отдать им должное, они исправно оглядывались и всегда держали под рукой укороченные карабины. На случай непредвиденного.
Правда, в свете последних событий это непредвиденное становилось очень даже предвиденным. Мы вполне можем столкнуться на узкой дорожке с Католиком. И тогда как встарь – ствол на ствол, нож на нож. Кто выживет, тот и останется прав.
Проводник прихлебывал тибетский чай. А Писатель, давно утвердившийся в мысли, что наш гид является кем-то вроде хранителя сокровенных тайн Востока, но только, зараза такая, колоться не желает, настойчиво изводил его вопросами.
Не знаю, как там насчет сокровенных тайн, но сам товарищ Тинджол был личностью примечательной и судьбы неординарной. Он являлся плотью от плоти этих мест, где тысячелетние традиции и холод неизменности омываются и подтачиваются неумолимой текучестью бытия.
Его родители, крепостные землепашцы, гигантскими усилиями изыскали средства и отправили маленького Тинджола в монастырь. С восьми лет он был послушником, прошел ступени обучения и даже побывал ламой. Вдумчивый, сметливый и умный, он был на хорошем счету. Будущее его виделось вполне безоблачным. Но в 1979 году Тибет был оккупирован Китайской Народной Республикой.
Так налетел ветер перемен. А с ним бурления в народе, передел земли и собственности. И восемнадцатилетний Тинджол ловил эти ветры, как парус, чтобы двигаться вперед. Он сбежал из своего монастыря. Прибился к одной из создаваемых китайскими товарищами коммун. И бывший лама стал пламенным коммунистом.
Потом он участвовал в многочисленных стройках. Руководил администрациями населенных пунктов. Ни один десяток лет прослужил в Народной освободительной армии Китая, но о роде войск предпочитал умалчивать. Да, впрочем, и так все понятно.
Со слов товарища Тинджола, на старости лет он решил вернуться в родные любимые края и посвятить себя тому, чтобы открывать людям со всего мира прекрасный и обновленный народной властью Тибет. И теперь он был администратором наиболее сложных путешествий, проводником, переводчиком, в совершенстве знавшим семь языков. Сопровождал по монастырям и горам иностранных гостей. И, судя по всему, участвовал в хитрых экспедициях вроде нашей. Тех, которые с двойным дном и с грузом автоматического оружия.
К бабушке не ходи – за спиной товарища Тинджола маячат уши китайской контрразведки или разведки. Впрочем, это нисколько меня не тревожило. «Фрактал» умел договариваться с государственными структурами практически во всем мире. И никогда бы не допустил к операции организацию, которая может воспрепятствовать передаче найденного Предмета. Предмет должен быть доставлен по назначению, чего бы это ни стоило. А по какому назначению? Куда уходили Предметы? Я этого не знал. И узнать до сей поры не стремился, поскольку лишние знания – лишние печали. Но сейчас, похоже, приходит время задавать вопросы моим кураторам. И я задам их. Но только когда с успехом завершу Поиск.
– Неужели все рассказы о скрытой от посторонних взоров таинственной земле мудрецов Шамбале и об учителях мира Махатмах лишь вздорный вымысел?! – распалялся, тыкая деревяшкой в костер и поднимая искры, Писатель.
Проводник, который был на редкость рассудителен и приземлен, привычно перебирая четки, с которыми не расставался ни на секунду, как и многие жители Тибета, лишь улыбался мудрой улыбкой Будды. И, пожимая плечами, отговаривался туманными фразами:
– Тибет не слишком велик. Но с другой стороны, он бесконечен. Так что тут может быть все. И твои Махатмы. И наша Шамбала. Я не был в Шамбале. Я не видел Махатм. Так что ничего не скажу. Потому что многие говорят, а доказать могут немногие.
– И что говорят?
– Всякое.
Писатель тут же начинал нетерпеливо ерзать в ожидании откровений, но Проводник лишь пожимал плечами, при этом умудряясь напускать на себя столь таинственный вид, что казалось, будто у него на заднем дворе находится ферма снежных людей, обороняемая психотронной пушкой древних ариев. Все же товарищ Тинджол правоверный коммунист и контрразведчик только наполовину, а на другую половину он дипломированный лама. А у лам неистребимая привычка подогревать загадочным прищуром глаз и туманными намеками воображение восторженных гостей с Запада.