"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20

Мартыненко Всеволод Юрьевич

Покончив с внутрипещерными делами, Дейкстра вышел во внешнюю воду, спрыгнул со скалы, поймал нисходящее течение и поплыл вниз, в края травоедов. Не любил Дейкстра посещать эти места, слишком горяча здесь вода, и слишком неприятно она пахнет, но ознакомиться с последствиями необычного небесного разлома – прямая и непосредственная обязанность мудреца.

Ущерб был не так велик, как можно было бояться, но не так мал, как можно было надеяться. Погибло примерно восемь восьмерок травоедов, причем почти все погибшие мужчины не смогли отдать семя потомкам, потому что были погребены под завалами. Неприятно, конечно, но ничего страшного, травоеды

плодятся быстро, и их численность, даже с учетом недавних потерь, намного превышает потребности племени. Так что в целом племя отделалось легким испугом.

Однако когда к Дейкстре подошел Сантьяга и завязал беседу, Дейкстра не стал говорить, что думает, а выразил сочувствие и соболезнование. Незачем зря обижать человека, тем более такого умного, как Сантьяга. Редкий экземпляр травоеда этот Сантьяга, обычно травоеды простодушны, почти как акулы, но не обладают их храбростью и преданностью, и потому не вызывают в душе рыцаря никаких чувств, кроме брезгливого презрения. Они, конечно, приносят племени пользу, но дерьмо тоже приносит пользу телу, вбирая в себя отходы пищеварения, но это не повод уважать всякое дерьмо. Но к Сантьяге это не относится, он не таков, с ним можно беседовать о высоком, почти как с нормальным человеком.

Почтительно выслушав соболезнования мудреца, Сантьяга поблагодарил за добрые слова и перевел разговор на другую тему.

– Гляди, Дейкстра, – сказал он. – Вчера я прогуливался по краю горячей пустоши, и гляди, какой камень я там нашел.

Он показал Дейкстре тот самый пульсирующий камень, который был надет на плавник той самой неведомой рыбы, которая, может быть, звалась Гамаюном, когда была жива.

– Вчера я видел эту вещь на вершине рыцарской скалы, – сказал Дейкстра. – Потом меня отвлекли неотложные дела, и больше я ее не видел.

Дейкстра не стал рассказывать Сантьяге, при каких обстоятельствах он видел этот камень, и какие конкретно дела его отвлекли. Незачем посвящать травоедов в то, что выходит за пределы их разумения.

– Странно, – задумчиво произнес Сантьяга. – Как он оказался на пустоши, если раньше он был на скале?

– Ничего странного, – сказал Дейкстра. – Он красивый, видишь, как пульсирует. Какие-нибудь рыбы стали играть, и сбросили, а потом течением принесло.

– Да, наверное, – согласился Сантьяга. – А больше на скале ничего интересного не обнаруживалось?

– А почему ты спрашиваешь? – насторожился Дейкстра.

– Пойдем, покажу кое-что, – сказал Сантьяга.

Они пошли, и вскоре Сантьяга привел мудреца к входу какой-то норы, наверное, это была нора, в которой жил Сантьяга, но Дейкстра не был в этом уверен, он не отличал норы травоедов одну от другой, а уточнять не счел нужным.

– Подожди, – сказал Сантьяга и скрылся в норе.

Вскоре он вернулся и в руках он тащил небольшой камень правильной формы, с шестью гранями, причем каждая грань строго параллельна противоположной. Впрочем, форма камня была не вполне правильнрй – углы были скруглены, некоторые грани были рассечены узкими и глубокими трещинами, на одной грани было два маленьких круглых выступа, а еще на одной грани было тоже два маленьких круглых выступа, но другого вида. Сантьяга держал камень четырьмя присосками на двух разных руках и обращался с ним очень бережно и осторожно, примерно как Дейкстра обращался с неимоверно острым мечом, когда доставлял его в пещеру.

– Что это? – спросил Дейкстра.

– Камень, – ответил Сантьяга. – По-моему, он упал с неба. Гляди.

Сантьяга

нажал присоской на один из маленьких выступов, и два других, на другой грани, внезапно выпрыгнули наружу, как антенны донного ползуна.

– А если на другой выступ нажать? – спросил Дейкстра.

– Фернандо уже попробовал, – ответил Сантьяга. – Эти усики стали испускать странный запах, Фернандо стал их нюхать, нечаянно коснулся головой, вспыхнул огонь, как в вулкане, Фернандо забился в судорогах и умер. При этом ожогов на трупе не было, человек просто умер, а отчего – непонятно.

Сантьяга просканировал антенной почву под ногами, нашел взглядом большой плоский камень, уткнул в него усики небесного камня, надавил, усики сложились, а когда Сантьяга поднял камень, усики не распрямились, а так и остались спрятаными внутри.

– Если нажать вот сюда, они выскакивают, – пояснил Сантьяга. – А если вдавить их обратно, они залипают и не выскакивают, пока снова не нажать на тот же кругляшок.

– Дай мне этот камень, – приказал Дейкстра.

– Конечно, учитель, – сказал Сантьяга. – Позволь только, я уберу его в веревочную сумку. Вдруг ты случайно нажмешь на тот выступ, который убивает.

– Не беспокойся, – сказал Дейкстра. – Я любопытен, но не безрассуден.

2

Восемь приливов встретил Роланд, не пробуждаясь, а затем проснулся и понял, что хочет справить естественную надобность, а затем поесть. Вышел он из пещеры, отплыл на положенное расстояние и справил естественную надобность, и рыцари и дамы радостно приветствовали выздоровление героя. И вернулся он в пещеру, и встретила его леди Джейн и предложила свежего мяса редкой рыбы нототении, и угостился Роланд деликатесом, и вкушал его, пока не насытился. И сказал он:

– Сдается мне, я совсем выздоровел.

Разнеслась эта весть по рыцарской пещере, и обрадовались ее обитатели, и приходили они к Роланду, и славили героя, и было ему приятно. Только король Дуайт не стал славить героя, а стал ругать за то, что схватился сдуру за острое лезвие. И признал Роланд свою вину, и перестал Дуайт его ругать. А потом спросил Роланд, что важного случилось за то время, пока он спал, и ответил ему брат:

– Юный Говард схватился за тот самое лезвие и лишился вначале руки, а затем семени.

– Кто же воспринял семя юного Говарда? – спросил Роланд.

– Алиса, – ответил Дуайт.

Поразмыслил Роланд и одобрил решение брата. А потом, когда рыцари и дамы устали выражать герою восхищение и разбрелись по своим делам, Дуайт сказал:

– Брат мой, тебе следует взглянуть на удивительные вещи, что упали с неба в день небесного разлома. Три таких вещи уже знакомы тебе, взгляни же на остальные.

И разложил мудрец Дейкстра перед Роландом удивительные предметы. Первым из них был камень, из которого росла веревка, которая раздваивалась, и на концах у нее было нечто не то живое, не то мертвое, а на самом камне было много маленьких выступов разнообразной формы. И когда надавил Дейкстра присоской на один выступ, засверкали концы веревки всеми цветами радуги и стали выписывать в окружающей воде узоры неописуемой красоты. Местами узоры эти походили на человеческую речь, но слова этой речи были непонятны, а произношение чуждо, будто не камень говорил этими узорами, а легендарная акула Моррет, мать всех барракуд и протосфирен. А когда Дейкстра надавил на другой выступ, камень перестал говорить, и узоры растаяли.