"Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
На глазах у насмерть перепуганного татуировщика за два месяца из деревни исчезла половина жителей. Бор работал конюхом у местного зажиточного старейшины и видел, как именно пропадали те иммунные люди. Что именно там, в стенах дома, происходило, татуировщик описывать не стал.
«Не надо тебе это знать, Кхан. Ты еще слишком молод! Человек до такого… страха не додумается. Они не люди. Даже не твари. А нечто похуже самых отвратительных монстров».
На этом моменте татуировщик стал закруглять свой рассказ.
Понимая, что и сам иммунен к затуманиванию разума, Бор начал готовиться к побегу. Побрил налысо
Бор понял, что его намерения раскрыты, когда ему не дали выйти из конюшни, подперев дверь с другой стороны. По ту сторону двери топтались рыбомордые селяне во главе со старостой. Он еще не забыл, как говорить. Похлюпывая отросшими жабрами, главная тварь в деревне рассказала Бору, как именно они следующей ночью принесут его в жертву одному из Древних — Дагону.
Тату-мастер сразу понял, что рыбомордые не шутят. Эти твари вообще забыли, что такое быть человеком! Быть живым разумным и рассуждать здраво. А то, что Бор уже видел в окнах дома старейшины, не оставляло никаких сомнений — они убьют его. Сначала разум, потом тело и, наконец, скормят душу Дагону.
Из плена Бору помог выбраться Геракл. Оседланный конь копытами выбил доски из стены конюшни.
Побег проходил днем, когда рыбомордые не могли выходить на солнечный свет. Бор подпер двери жилых домов досками и подпалил их, сжигая к чёрту деревню культистов! Именно эти столбы дыма я и видел, находясь на вершине горного хребта.
И вот тут Бор меня удивил! Вместо того, чтобы сесть на лошадь и бежать подальше, он не ушел, а стал дожидаться, когда из горящих домов повалят рыбомордые. С помощью обычных топоров для рубки дров он перебил население деревни. Два десятка дворов. Больше сотни убитых, треть из которых полегла от зубов и копыт Геракла.
Бор сломал деревянные идолы Древних, специально сжег их и только после этого собрал пожитки и убрался с пепелища, оставленного на месте деревни культистов.
Примерно в это же время я натолкнулся на Удильщика в пруду и сиганул вниз с четырёхкилометровой высоты. Ближе к ночи мы с Бором и встретились. Геракл со своим нечеловеческим аппетитом, обливаясь слюной, потащил татуировщика через лес к месту моей лежки. Учуял, гад, кусок печени, вырванной из тела Удильщика! Сунул морду в кусты и получил рукоятью Эммы по наглой морде. Бор тогда спешился и решил разобраться в чём дело.
Эмма и Ракот подпустили татуировщика ко мне, и он отбросил от меня кусок отравленной плоти. Да-да, вся плоть Удильщика оказалась отравлена высококонцентрированной сжиженной маной. Я бы сразу помер, не будь у меня амулета от пищевых отравлений и слабого иммунитета к ядам. А Гераклу — хоть бы хны! Сожрал остатки печени, потом полночи где-то пропадал и вернулся к Бору с довольной, залитой кровью мордой. Видать, нашел труп Удильщика.
Из-за сильного отравления я двое суток не приходил в себя. Потом одну ночь мы с татуировщиком переписывались и я объяснил, что надо идти на север. Где-то там должна быть граница Российской Империи. Жаль, что Бор не знает русского языка, а я — языка, на котором он говорит. Вот и приходится общаться записками на земле.
В итоге мы на рассвете отправились к сожжённой деревне культистов.
Найдя пару колес от телеги, мы начали мастерить то, что в мире Земли звалось беговелом. По сути, деревенская версия велосипеда без цепи и педалей.
Пока мы с татуировщиком делали не пойми какую конструкцию из колес телеги и досок, Геракл недовольно фыркал, поглядывая на трупы культистов. Эту падаль даже хищный конь есть не стал.
— Зверюга, харе фыркать! — я попытался отодвинуть морду Геракла подальше от своей головы. Кажется, конь с меня скальп слизать пытается. — Мы тут почти современный транспорт делаем, чтобы я у тебя на горбу не ездил.
— Ффррр!
— Не-не-не! Я невкусный. И мяса во мне мало. Ты лучше дядю Бора поешь.
Татуировщик, не оборачиваясь, начертил на земле очередное послание:
«Геракл нервничает. Рядом хищник. Пришел на запах крови с трупов».
Враждебного взгляда я не ощутил. Возможно, зверь или монстр выбрал целью коня, как наиболее крупный объект. На всякий случай, дал приказ Эмме прикрывать Геракла.
Беговел мы закончили только к сумеркам. Прятавшаяся на окраине деревни хитрющая зверюга пару раз себя показала. Шестилапая рысь со шкурой, мимикрирующей под древесную кору.
Рысь некоторое время нас внимательно изучала, а потом ушла и вернулась в компании выводка котят. Их целью были не тела слуг Дагона, а гуляющая по деревне скотина. Куры, кролики, свиньи и пара коров.
Наконец, сев на новый транспорт, нацепил на раму сумки, ноги поставил на специальные стойки и поколесил по проселочной дороге. Для быстрого передвижения я использовал тот же принцип, что и с конем педальным. Эмма и Ракот, вгрызаясь в корни и кору деревьев, тащат меня вперед с беговелом.
Рядом, громыхая копытами, гордо неслась фигура Геракла. Татуированный конь, поглядывая на беговел, как на то самое нечто из дерьма и палок, то и дело норовя «случайно» затоптать.
«Фрр! Не по понятиям живёшь, брат! Четыре копыта лучше двух колес!»
Так мы с Бором и Гераклом двигались на север сквозь многокилометровый лесной массив… который неожиданно прервался куском тающей Арктики.
Свежий кластер! Горы льда и снега без намека на каменное основание. Ему не больше суток, но за день он уже здорово подтаял. Почвы нет. Один сплошной лед и ручьи воды, которой натекло по самую щиколотку. Я собрался уже свернуть и объехать кластер, но Бор упрямо вел коня вперед.
«Там, где один лед, нет еды, но нет и хищников». Написал татуировщик на куске земли и начал собирать хворост, цепляя его к массивным бокам Геракла. Черт его знает, какой протяженности этот ледяной кластер, но без источника тепла мы там долго не продержимся.
Взяв под уздцы нагруженного Геракла, татуировщик пошёл пешком. Мой беговел тоже нагрузили, но я с него не слезал, а потихоньку катил вперед, придавая ногами дополнительную устойчивость.
Желая побыстрее преодолеть ледяной кластер, мы шли на север больше тридцати часов! Без остановок на полноценный прием пищи или отдых. Бор с Гераклом топал по лужам, напряженно прислушиваясь к фырканьям зверюги. Жуткое место! Ни птиц, ни животных, ни даже ветра. Все звуки природы ограничились одним лишь журчанием воды от талого льда.