"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Меня умело прикрывал от неприятностей сам Песчаный Карп (с огромной вероятностью, ибо кто же ещё?)! Магда отцепилась с допросами, получив очередной кусок мяса и убравшись восвояси! Нискирич и не думал совать нос в дела пасынка, одновременно почти не втягивая в разборки «Детей заполночи»! Да, ещё оставался обещанный разговор с Моноспектральной Чапати, но его я собирался откладывать как можно дольше…
Оставляя за кормой узкий пограничный мыс между Уроборосом и Пиркивеллем, я улыбался, напевал и даже раскачивался в неудобном кресле, будто подтанцовывая.
Пожалуй, если
Глава 10
ТАК ВАЖНО МЕНЯ БРОСИТЬ?
Начало уличного шествия я заметил на подъезде к Бонжуру, ещё на спуске с Тысячи Дорог. Даже когда силовые коридоры закончились и фаэтон пришлось опустить на колёса, с высоты сложнейшей развязки пёстрая змея празднующих просматривалась весьма хорошо.
Шумная, костюмированная и потрясающая надувными фигурами толпа плыла на запад, на каждом перекрёстке пополняясь сотнями новых гуляк. Чу-ха вообще не дураки до одури поорать и напиться на регулярных уличных фестивалях, а уж на таком-то, как Канамара-ац’ри…
Стараясь не вырываться из плотного потока окружавших меня гендо и фаэтонов, я рассматривал огромные надувные и свето-струнные пенисы, покачивающиеся и мерцающие над шествием — символы Каменного Плодородия. Прикинул дальнейший путь и возможные препоны, беззлобно выругался… растущий фестиваль медленно катился к площади Канамару, что значило — через весь Бонжур.
Я мысленно перекроил маршрут возвращения, а яростно засигналивший «Барру» Сапфир сместился к вспомогательной эстакаде. Нырнул на стартовую, подпрыгнул в подвернувшуюся силовуху. Гуляния вынуждали брать южнее с последующим виражом в сторону Виривага-Ню, иначе мне на родные улицы транспорт было не приткнуть.
Внизу шумели, дули в трубы, барабанили и веселились так, что я даже сбросил скорость. Покосился вниз, на пёструю тысячеглавую реку, над которой колыхались трёхметровые члены, и невольно улыбнулся.
Праздник плодородия всегда казался мне забавным. И весьма неприличным, к слову. Но если в прошлые годы я сознательно (и по понятным причинам) его избегал, то после недавней ночи… Интересно, намекнуть Ч’айе о торжественной дате, или всё же поостеречься?
Я снова улыбнулся, едва не поцеловав бампером парящий впереди фаэтон.
В толпе, закутавшись в специальные ритуальные полотна, то здесь, то там предавались плотским утехам; на обочинах процессии спешно возводились лёгкие матерчатые палатки, где любая парочка (а иногда и целая группа) могла за малую плату принести символическую жертву Каменному Плодородию Тиама.
Я вернул внимание силовому коридору.
Да уж (Благодетельная Когане Но свидетельница!), в этом прекрасном мире все постоянно друг друга дрючат… Шири-Кегарета — свою доверчивую казоку; Нискирич — отборных дорогих онсэн и вражеских хетто; вистар — рабов и родственников; дворовая шпана — покорных двухрупиевых кукуга из уютных домов; Аширна — свояка Нурсета…
Снова мелькнуло жаркое воспоминание о Куранпу, этом странном образе не менее странной девчонки в моей норе. Но развиться ему не позволило отсыпанное
Я невольно хмыкнул. Пробормотал:
— Ты что, байши, мысли читать научилась?..
И открыл на бортовой консоли свето-струнный слепок Аширны фер вис Фиитчи. Вторая вдова сталелитейщика была одета в тот же костюм, что и во время разоблачения сестрицы, но на голове сейчас покоилась лёгкая вуаль с символами смытого позора.
— Господин Скичира, — без приветствия произнёс слепок твёрдым, чуть вибрирующим голосом, — я сделала эту запись, потому что мне было бы очень непросто сказать дальнейшее в настоящем разговоре…
Нахмурившись, я попробовал поставить слепок на паузу, но консоль ответила писклявым отказом.
— Впрочем, вы поймёте, что после событий в «Колесе» особенного желания повторять таковой у меня нет… — с печальной улыбкой добавила Аширна.
А я выругался, на этот раз громко и с чувством, высматривая место для экстренной парковки. Бросил «Барру» вниз и влево, лихорадочно высматривая свободный посадочный коридор под навесными мостками, рекламными конструкциями и даже бельевыми верёвками.
— Я не помню нашу беседу в парке, господин фер Скичира, — продолжила чу-ха на записи, — но помню её последствия. Скажу откровенно, мне до сих пор не по себе от ваших… умений.
Стараясь не упустить ни единого слова, я, наконец, углядел свободный пятак на дне вспомогательного колодца и направил фаэтон в переулок.
— Первое, за что я хотела бы поблагодарить, — кивнула Аширна, — как вы всё прекрасно продумали… Как дали понять, что в комнате находятся ваши бывшие клиенты, которые не дадут соврать, но при этом не указали на меня… Давление тоже было оказано блестяще, в лучших традициях вистар… мастерски… И считалочка, да, она тоже показалась мне забавной. Я не помню ту, с «Колеса», но эта отныне осела в моей памяти до самой смерти…
Мне удалось-таки втиснуть «Барру» в пустынный проулок, куда не заглядывали даже самые разнузданные гуляки Канамара-ац’ри. С проспектов доносился шум, но он почти не мешал слушать откровения спасённой вистар:
— Вероятно, господин фер Скичира, вы ждёте объяснений? — Она вздохнула, оправила шаль, и задумчиво уставилась в сторону. — Не знаю, что я наговорила вам в «Колесе», но да… мы с Нурсетом действительно спали. Уже не один год. Мне неведомо, знала ли об этом Чинанда-Кси, но поверьте — я терзалась каждый из прожитых во лжи дней. Нурсету тоже было неспокойно. Он хотел расторгнуть контракт с Чи… оставить её очень богатой, очень, но жить со мной… вы знали, что это я их познакомила?
Я чуть не кивнул, на секунду забывшись, что имею дело с записью. Происходящее казалось волнительным. Меня, мягко скажем, не так часто находили после выполненной работы. Особенно те, кого по заказу я должен был довести до самоуничтожения…
— Ах, как причудлива жизнь, — вторя моим мыслям, невесело усмехнулась Аширна. — Я могла умереть вместе с Нурсетом, если бы не сработало противоядие… могла умереть в «Пламенном колесе», если бы не вмешались вы…
По спине прокатились мурашки, будто бы чу-ха на слепке и правда умела проникать в чужое сознание.