Фантограф. Русский фантастический № 2. 2014
Шрифт:
— Понимаешь… — смутилась Оксана. — Гоша знал, что я всегда мечтала познакомиться со Смертью.
— Однажды познакомилась бы. Куда торопиться?
— Ты — Муза бытия. Символ Тьмы. Истинный цветок Мрака. Я посвятила тебе кучу стихов!
Ой, только не это… А Гоша, выходит, мечту девушки исполнить решил? Пароль от ноута… Ишь, что выдумал. Принц доморощенный.
— Извини, не люблю поэзию. Мне пора идти.
— Оставь автограф! Или даже десять.
— И я смогу уйти?
— Позже, — туманно изрекла Оксана. — Сначала покажу тебя друзьям!
— Слушай, — попыталась я облагоразумить ее, — давай договоримся. Разойдёмся мирно, а я от тебя Гоше передам горячий пламенный привет, полный любви.
— Нет. Давай лучше сфотографируемся!
Я отчетливо услышала звук крушения своих надежд. Приплыли… Конечно, можно нажать спасительно кнопку «SOS» на коммуникаторе и вызвать помощь. Но позора потом не оберёшься. Весь отдел ржать будет и стебать жестоко, вовек не отмоюсь.
— Видишь ли, — решила я схитрить, — я ненастоящая Смерть, а всего лишь стажер. Хочешь, приведу дипломированную? С косой, все дела. Сейчас сбегаю за ней!
— Я что, на идиотку похожа?
Ох, на этот вопрос отвечать явно не стоит. Честно, по крайней мере.
— Увидишь, мы отлично проведём время. — Оксана хлопнула в ладоши. — Секундочку, фотоаппарат достану!
Она бросилась к тумбочке. С разбега уселась на неё и поджала ноги. Та покатилась стремительно быстро. Конечно, прямо к раскрытому окну. И ударилась о подоконник. Раздался удаляющийся крик, затем характерный грохот. Что ж, постоянным клиентам скидка. С тринадцатого этажа.
Я удручённо вздохнула. Отыскала ножницы, взяла табуретку. Соскребла два символа с потолка и беспрепятственно вышла за дверь. У подъезда стоял ошеломлённый Гоша, пялясь на примятые кусты. Я подошла к ним и официальным тоном известила:
— У меня есть хорошая новость. Твоя смерть — очень нелепая. А значит, ты можешь пойти со мной.
Оксана нехотя вылезла из кустов, шмыгнула носом. Кивнула и виновато посмотрела на Гошу.
— Никаких стихов! — предупредила я и повернулась к горе-принцу: — Ещё кому-нибудь пароль передать?
Он отчаянно замотал головой, схватил Оксану за руку. Я зашагала в давно известном направлении, уверенная, что они последуют за мной, как нашкодившие щеночки. Так и вышло. Мы благополучно растворились в границе миров. По пути в вечность, на фоне закатного солнца. Глядя на великолепный пылающий диск, уходящий за горизонт, я могла думать лишь об одном. Пусть только начальство попробует не выдать мне бонусы в этом месяце!
У книги слабый корешок
Василий Гавриленко
Анна Павловна сложила в сумочку обед, расческу, зеркальце, навесила на грудь автомат и вышла из дому.
Было часов семь утра, и солнце стояло достаточно высоко. У цветочной клумбы роились пчелы, где-то высоко в небе трезвонила какая-то пичуга. Анна Павловна с наслаждением вдохнула свежий воздух, улыбка появилась на ее растерзанном лице. Неторопливо сошла с крыльца.
Улица Трудовая спала. Вот уже пять лет восемь месяцев двадцать один день улица Трудовая спит.
Анна Павловна прошла мимо заросшего кустарником дома Григорьевых. Григорьевы спят. Иван Анатольевич с Марией Сергеевной спят в дальней комнате, на двуспальной кровати. Их дети — семилетний Сашка и трехлетняя куколка Маришка — спят в детской комнате.
И Млечины спят, и Шибко, и Лиозовы… Спит улица Трудовая беспробудным сном. И город спит.
Анна Павловна, слегка ссутулившись, пошла по растрескавшемуся асфальту, схваченному с двух сторон зарослями малины и шиповника. Каблуки ее стучали.
Обыкновенно Анна Павловна носила удобные ботинки, найденные в магазине «Обувь для рыбака и охотника». В ботинках она совершала вылазки за продовольствием, охотилась.
Но на работу — только каблук. Как прежде. Как всегда.
Последний дом — деда Але. В детстве Анна Павловна (тогда еще Аня), с подружкой Светой Морозюк (спит с мужем и сыном в двухкомнатной квартире на улице Ломоносова), лазали к деду в сад за клубникой. Тот, узрев нарушительниц, кричал из окна: «Алё! Алё!» На самом же деле деда Алё звали Виктор Евгеньевич.
— Здравствуйте, Виктор Евгеньевич, — тихо сказала Анна Павловна, проходя мимо заросшего палисадника деда Алё. Ей ответила скрипнувшая на ветру сорванная с петли калитка.
Миновав Трудовую, Анна Павловна спустилась к реке Изюмке, весело гонящей по желтым камням прозрачную воду, с опаской преодолела дощатый раскачивающийся мосток. Дальше — улица Садовая, затем — Школьная.
Здание школы, наверное, самое мрачное в городе. Солнце блестит в щербинах стекол, на крыше зеленятся березки-подростки.
Ну вот и пришла.
Анна Павловна остановилась у одноэтажного деревянного здания, внимательно осмотрелась вокруг. Вздохнув, поправила автомат и направилась к крыльцу.
У крыльца — синяя табличка с потеками ржавчины: «Изюминская городская детская библиотека, г. Изюминск». На двери — амбарный замок. Анна Павловна наклонилась к фундаменту, вытащила, как зуб из десны, отвалившийся красный кирпич, достала из тайника ключ.
Щелкнул амбарный замок, скрипнула дверь. Анна Павловна вошла в темное помещение, вдохнула родной запах. Запах старой бумаги, слегка запыленной, пропечатанной когда-то типографской краской.
Она проследовала к едва заметной в темноте конторке, поставила на нее сумку. Автомат сняла и положила во внутренний ящик.
Постояв в темноте и прислушавшись — не завелась ли крыса? — Анна Павловна направилась к окну, закрытому снаружи деревянными ставнями. Сквозь щели в ставнях пробивались лучи разгорающегося дня.
Анна Павловна взяла с подоконника масляную лампу, сунула руку во внутренний карман. Чиркнула зажигалка, строгий профиль высокой женщины лег на стену. На фитиле лампы вспыхнул крошечный огонек, сразу же разгоревшийся и осветивший стеллажи с книгами. Корешки золотисто вспыхнули: «Толстой, Пушкин, Гоголь».