Фантом
Шрифт:
Ринальди, ужасно раздосадованный таким зигзагом удачи, отправился обратно в Нью-Йорк, и уже 8 сентября продолжил поиски Врага в этом городе. Через пару дней в Америку вернулись несколько членов ордена, которые вместе с Ринальди высаживались в Италии. По прошествии пяти изнурительных дней, Густаво таки выследил Бароне и 14 сентября орден провел операцию по устранению Врага. К огромному удивлению Совета сильнейших операция прошла успешно и Алессандро Бароне был действительно ликвидирован, хотя и успел, при этом, убить шестерых агентов ордена… Только потом, через много лет Ринальди понял, что Враг потерял бдительность, потому что был занят каким-то очень важным делом, настолько важным, что это затмило необходимость быть осторожным. На момент устранения Бароне, Ринальди, а к слову именно он командовал операцией, было всего двадцать три года и он тут же прославился на весь орденовский свет, авторитет его взлетел до небес. А после окончания войны, когда в Европу и северную Африку вернулись калумские ячейки, Густаво преобразовал свой авторитет во вполне осязаемое влияние, так как смог во главе всех этих восстановленных подразделений поставить своих людей. Еще через
Из объятий сна Ринальди вырвал стук в дверь номера. Он не имел привычки закрываться, поэтому через несколько секунд в комнату вошел Волк:
– Магистр, вы просили разбудить вас через час.
– Да, спасибо, - старик не без труда принял сидячее положение, - иди, садись в машину, я сейчас спущусь. Водителю сообщили, куда нас везти?
– Да.
– Хорошо, давай иди, я сейчас.
Когда Волк покинул номер, Ринальди кое-как поднялся и подошел к вешалке, чтобы одеть пальто. Рядом с вешалкой для удобства гостей располагалось зеркало, старик заглянул в него и глубоко вздохнул. За последние несколько лет он весь высох, как будто растаял, сейчас тело его больше походило на скелет обтянутый сморщенной старческой кожей. Жизненные силы покидали его и Ринальди это знал. Но он должен был сделать последнее усилие.
Уже в машине Волк, внимательно посмотрев на Густаво, поинтересовался:
– Магистр, вы что-нибудь ели? Может, заедем куда-нибудь, перекусите?
– Нет, Волк, не нужно. Ты же знаешь, моего аппетита давно уже хватает только на то, чтобы посмотреть, положить что-то в рот получается не каждый раз. Хотя выгляжу я так неважно совсем не из-за еды.
Оба замолчали, машина тронулась с места. Ринальди знал, Волк интересовался его здоровьем совсем не из сострадания, скорее всего он вообще не был способен на это чувство, просто он боялся за свое будущее. Ринальди давно чувствовал, что угасает и Волк это видел, но это происходило как-то не так заметно. Сейчас же Густаво предстояла схватка, которая при любом исходе грозила забрать все его силы. В глубине души он чувствовал, что домой уже не улетит, хотя это вряд ли кого-то могло расстроить – за всю свою длинную жизнь Ринальди так и не обзавелся семьей. Единственным человеком, которого могла расстроить смерть Магистра был как раз Волк. Он почти всю свою жизнь был правой рукой, точнее сказать черной тенью руководителя ордена, но при этом оставался всего на всего мыслителем и поэтому не мог даже рассчитывать на то, чтобы занять его место. Более того, следующий Магистр, а может и восстановленный в правах Совет сильнейших, наверняка решит убрать таинственного и опасного убийцу. Так что получалось, что близкая смерть Великого Магистра автоматически означала конец загадочного и ужасного Волка. О его личной жизни, кстати, ничего не знал даже сам Ринальди. Временами он куда-то исчезал, но всегда тогда, когда не был нужен Магистру. Родных и близких его, если таковые имелись, никто никогда не видел. Сам же Волк думал о том, как хорошо было бы просто уйти на покой, покончить, наконец, с этой работой, но шансы на такой исход виделись ему слишком уж призрачными. Правда, он еще не знал, что Великий Магистр имеет на его дальнейшую судьбу свои планы, вполне определенные и закрепленные.
Где-то через час автомобиль прибыл в центр Макеевки и остановился возле ТЮЗа, по словам Стойнева и Гладкого именно в этом районе они упустили Врага и присоединившуюся к нему ситру. Здесь и нужно было начинать поиски. Ринальди за время поездки узнал у Илиевски, что со вчерашнего дня никто из пропавших не пользовался ни своим телефоном, ни сим-картой, вполне логично было предположить, что они приобрели новые. Была, конечно, вероятность, что они совсем залегли на дно и решили отрезать себя от внешнего мира, но первый вариант все равно нужно было проверить. Кроме того, думал Густаво, пропавшие должны были где-то ночевать, и эту проблему они могли решить двумя способами: либо поселиться у кого-то из друзей или родственников Врага, либо арендовать съемную квартиру. В связи с этим Илиевски получил три задания: первое – проверить всех родственников и друзей Врага, кто живет в Макеевке, второе – пообщаться со всеми агентами недвижимсоти в городе на предмет съема вчера квартиры молодыми парнем и девушкой, и третье – установить слежку за офисом адвоката Глэйва и за купленным им домом. Сам же Ринальди решил заняться магазинами, причем не только по продаже телефонов, ведь беглецы должны были что-то есть.
– Ну что, подробная карта готова? – прохрипел с заднего сиденья старческий голос.
– Да, Магистр, все готово, - Волк вместе с водителем склонились над монитором навигатора.
– Тогда двигайте к ближайшему магазину и притормозите на пару минут возле него, - Густаво знал, что этого времени хватит для того, чтобы его Лийа, покинув тело, пообщалась с Лийа продавцов в этом магазине. Ведь у них у всех есть своя собственная память никак не связанная с физической, а встреча с Врагом всегда оставляет неизгладимое впечатление на Лийа.
Через минуту машина приостановилась возле первого магазинчика и Ринальди, сосредоточившись, ощутил, как покидает свое тело…
8
Воздух был свеж и прохладен. Вова стоял посреди небольшой комнаты без окон. Стены и дверь были из белого материала похожего на пластик. В четырех углах потолка горели вмонтированные в него яркие лампы. Каждая была похожа на сферу, наполовину утопленную в угол. Возле каждой
Когда он подошел и взялся за ручку, сквозь шум охлаждающего прибора его уши уловили какое-то знакомое гудение. Вова замешкался, но прислушавшись к себе понял, что этот звук не вызывает в нем тревоги или страха. Он осторожно приоткрыл дверь и промелькнул в следующую комнату. Но то, что он увидел, заставило его открыть рот и временно потерять дар речи. Он стоял у стены огромного круглого зала, похожего на крытый стадион с двухъярусными трибунами. Верхний ярус выступал из стен стадиона на расстояние в четверть нижнего, а между ними тянулась полоса пространства метра два высотой. Именно на этом огромном, в длину всей окружности зала, балконе и стоял Вова. Справа от него трибуны все меньше выступали из стен и в конце концов обрывались. А между ними в центре до самого потолка высился чудовищных размеров цельный экран, у основания которого размещалась сцена. Если бы это был настоящий стадион, то она бы заняла треть футбольного поля. Остальные две трети этого «поля» занимали невысокие обитые голубой тканью кресла. Они же заполонили и все пространство трибун. Потолок зала казался огромной сплошной лампой. Он каждым своим сантиметром источал мягкий приятный свет. Вова увидел все это так четко, будто вокруг не было ни души, и никто ему не мешал, но это было не так. Весь зал был заполнен людьми. Их здесь было сто, а может двести тысяч. И вокруг Вовы, на балконе, тоже стояли люди. Именно они своими разговорами и создавали тот единый гудящий звук, который там, в комнате, показался таким знакомым. Шумел весь зал. В окружающем пространстве витало радостное трепетное напряжение, ожидание чего-то величественного. Каким-то образом это ощущение передалось и Вове. Он, повинуясь непонятному зову, сосредоточил свое внимание исключительно на распростертой внизу сцене, как бы предчувствуя, что там скоро произойдет что-то очень важное. Вова понимал, что его никто не замечает, но это уже не казалось чем-то необычным, ведь он каким-то образом осознавал, что видит сон.
Вдруг свет погас, и зал заполнили кромешная тьма и абсолютная тишина. Сердце Вовы замерло, но не от страха, а от ожидания. На черном фоне появился огромный синий прямоугольник. Это был экран. Его цвет начал медленно переливаться всеми оттенками синего: от темных к более светлым. Когда игра цвета достигла небесно-голубого оттенка, экран вдруг «взорвался» ослепительно белой вспышкой. Вове пришлось прищурить глаза. Но уже в следующий момент он открыл их настолько широко, насколько мог. Сменив вспышку, прямо из экрана, оборачиваясь вокруг своей оси, не спеша выплывала прекрасная бело-голубая планета. В диаметре она была равна меньшей из сторон экрана, и Вова сразу прикинул, что ее нижняя часть проплывает над основанием зала на высоте всего двух-трех метров, практически над головами зрителей. Сейчас он завидовал тем, кто сидит внизу перед сценой. Достигнув центра зала, планета прекратила движение вперед, но продолжала вертеться по оси. Экран, породивший чудесный шар, погас. Зрелище было воистину прекрасно и продумано до мелочей. Прозрачная атмосфера, насыщенная замысловатыми кружевами облаков, светилась и открывала взору присутствующих нежно-зеленые громады материков и мелкие островные россыпи, и, конечно, глубокую синеву бескрайних океанов. Планета просто завораживала!
Внезапно часть потолка зала загорелась мягким светом, и тьма выпустила из своих объятий сцену и экран. Посреди освещенного пространства стояли люди. Это была семья: мужчина и женщина средних лет, девушка примерно пятнадцати лет и десяти- двенадцатилетний мальчик. Зал взорвался оглушительными аплодисментами. На экране появилось улыбающееся лицо главы семейства. Откуда-то послышался голос торжественно объявивший, язык снова показался неизвестным, но смысл слов стал понятен почти сразу:
– Его Величество Король приветствует своих подданных! – звук был объемным, и, казалось, звучал отовсюду.
Мужчина на сцене поклонился, его лицо с огромного экрана выражало благодарность. Аплодисменты продолжались. Снова зазвучал таинственный голос:
– Ее Величество Королева приветствует своих подданных!
На экране появилось лицо женщины. Она также улыбнулась и поклонилась залу. С такими же почестями приветствовали хрупкую симпатичную принцессу и не по годам крепко сложенного принца.
Вова едва сам не поддался общему желанию хлопать в ладони. Но через несколько секунд его внимание приковал экран, где он отчетливо, как на замедленной кинопленке, увидел полет тончайшей иглы. Она легко, как в масло, вошла в шею мальчика, прямо в сонную артерию. Принц при этом даже не дернулся. Не только окружающие, но и он сам не увидел и не почувствовал что произошло. Он улыбнулся и поклонился залу. Гремели аплодисменты. Экран продолжал показывать принца, но глаза его стали вдруг совсем пустыми, мальчик медленно опустился на колени. Король, стоявший рядом, боковым зрением увидел, что что-то не так и повернулся к сыну. В этот момент в воздухе прочертила прямую еще одна едва заметная игла и мягко вошла в висок мужчины. Король ничего не почувствовал, но через несколько мгновений его глаза закатились и он рухнул прямо на сцене, рядом с уже лежащим сыном. Аплодисменты сменились криками ужаса.