Фантомы. Ангелы-хранители
Шрифт:
Лицо Фрэнка было искажено от ужаса, он кричал что-то нечленораздельное и изо всех сил колотил по щупальцам кулаками, царапал их, пытался оторвать от себя.
Теперь уже завопили все — даже Брайс, даже Тал.
Брайс устремился за Фрэнком. Он схватил его за правую руку и попытался вырвать его из объятий щупалец, которые охватывали Фрэнка все новыми и новыми кольцами.
— Сбрось его! Сбрось его с меня! — орал Фрэнк.
Брайс попробовал оторвать от Фрэнка одно из щупалец.
Другое, скользкое и толстое, поднялось с пола, свернулось, размахнулось и с невероятной силой ударило Брайса. Он кубарем полетел
Щупальца, державшие Фрэнка, оторвали его от пола, подняли вверх и остановились в таком положении. Подвешенный в воздухе, Фрэнк с ужасом смотрел на колышущуюся под ним темную, непрерывно меняющуюся массу. Он боролся, стараясь освободиться, колотил вековечного врага изо всех сил, но все его усилия были напрасны.
Из центральной части этой перевоплощающейся протоплазмы вырвалось нечто похожее на стручок. Оно взвилось вверх, дрожа, словно от нетерпения. Серо-красновато-коричневая поверхность этого щупальца, такого же отвратительного, как и остальные, вдруг как будто растворилась вдоль, и из-под нее показались другие ткани, влажные и словно кровоточащие или слезящиеся.
Лизу чуть не стошнило.
Дело было не только в гноеподобном внешнем виде этой омерзительной плоти, хотя от него одного уже становилось плохо. Но одновременно резко усилился и отвратительный запах, который исходил от этой твари.
Из открывшейся на щупальце раны стала капать какая-то желтоватая жидкость. Там, где капли этой жидкости попадали на пол, раздавалось шипение, шел вверх пар, а в керамической плитке пола оставалась глубокая язва.
Дженни услышала, как кто-то произнес: «Кислота!»
Крики Фрэнка превратились в один непрерывный, рвущий душу вопль ужаса и отчаяния.
Щупальце, из которого сочилась кислота, подкралось сзади к шее полицейского и обвило ее сильно и плотно, как петля.
— О Господи, не надо!
— Не смотри, — сказала Дженни Лизе.
Амебоподобная тварь показывала им, как она обезглавила Якова и Аиду Либерманов. Она хвалилась, как ребенок.
Последний крик Фрэнка Отри перешел в хрип и затихающее клокотание: щупальце с поразительной быстротой сдавило и перерезало ему горло и полицейский захлебнулся в собственной крови. Через одну-две секунды после того как Фрэнк смолк, голова его отделилась от тела и упала на пол, глухо ударившись о плитки.
Дженни почувствовала, как горький комок сдавливает ей горло. Сделав над собой усилие, она проглотила его, подавив готовые вырваться наружу рыдания.
Сара Ямагути громко всхлипывала.
Щупальца все еще продолжали держать обезглавленное тело Фрэнка в воздухе. Но теперь в той бесформенной массе, из которой они вырастали, вдруг жадно раскрылась огромная беззубая пасть. Она была такой величины, что ей ничего не стоило целиком заглотить взрослого человека. Щупальца опустили обезглавленный труп в этот раззявленный, с неровными краями рот, и темная плоть сомкнулась над телом. Рот захлопнулся и исчез, будто его и не существовало.
И Фрэнк Отри тоже исчез.
Брайс с ужасом смотрел на отрезанную голову Фрэнка, оставшуюся лежать на полу. Мертвые глаза ее глядели не мигая на шерифа и как будто сквозь него.
Фрэнка больше не было. Фрэнк, который уцелел в нескольких войнах, который всю жизнь провел на опасной работе и до сих пор выходил невредимым из всех переделок, — погиб. Это испытание
Брайс подумал о Рут Отри. Он представил себе, как ей придется теперь доживать жизнь в одиночестве, и сердце его, стучавшее как молот, сжалось от горя. Рут и Фрэнк были необычайно близки друг другу. Брайс представить себе не мог, как он сообщит ей о гибели мужа.
Щупальца стали втягиваться назад, в огромную кучу пульсирующей живой ткани, и через одно-два мгновения от них не осталось и следа.
Бесформенная масса, по поверхности которой пробегала мелкая рябь, заполняла уже треть комнаты.
Брайс представил себе, как оно бесшумно и стремительно течет по доисторическим болотам, неотличимое внешне от болотной грязи, как подкрадывается к своим жертвам. Да, справиться с динозаврами ему бы не составило большого труда.
До сих пор Брайс считал, что это существо пощадило его самого и еще нескольких человек только ради того, чтобы оставшиеся в живых заманили в Сноуфилд Флайта. Но теперь он понял, что настоящая причина заключалась вовсе не в этом. Оно вполне могло бы сожрать их всех, а потом сымитировать по телефону их голоса, легко обмануть Флайта и убедить его приехать. Оно пощадило их по какой-то иной причине. Вполне возможно, только для того, чтобы потом убивать их поодиночке у Флайта перед глазами, дабы ученый увидел и понял, как именно оно живет и действует.
О Господи!
Гора протоплазмы возвышалась над ними, дрожа, как желатин, и странно пульсируя, словно под поверхностью у нее бились не меньше десятка сердец, и каждое в своем ритме.
Дрожащим голосом — Брайс подумал, что, если бы он сейчас заговорил, его собственный голос оказался бы, наверное, не лучше, — Сара Ямагути проговорила:
— Хорошо бы каким-нибудь образом заполучить образец этих тканей. Я бы что угодно отдала за возможность взглянуть на них под микроскопом... увидеть их клеточное строение. Быть может, тогда бы мы нащупали какое-нибудь слабое место... нашли бы способ иметь с ним дело, а может быть, даже и победить его.
— Я бы очень хотел заняться его исследованием... — сказал Флайт, — ...просто чтобы разобраться... чтобы узнать...
Из центральной части бесформенной массы вырвался новый протуберанец тканей и стал принимать форму человека. Брайс с ужасом и смятением увидел вдруг, как прямо перед его глазами возникают очертания Горди Брогэна. Фантом не успел еще до конца материализоваться, тело было только оконтурено, а лицо не сложилось во всех деталях, но на нем вдруг открылся рот, и подобие Горди Брогэна заговорило, хотя и не голосом своего прообраза. Раздавшийся голос принадлежал Стю Уорглу, что придавало всей сцене еще большую фантасмагоричность и привело всех в замешательство.
— Идите в лабораторию, — проговорил фантом полусформировавшимся ртом, но совершенно ясно и отчетливо. — Я покажу вам все, что вы захотите увидеть, доктор Флайт. Вы мой Матфей. Мой Лука. Идите в лабораторию. Идите в лабораторию!
Незаконченное подобие Горди Брогэна растаяло быстро и бесследно, словно оно было из дыма.
Узловатый кусок плоти величиной с человека влился назад, в общую массу, из которой он выплеснулся перед этим.
Вся огромная, пульсирующая, то вздымающаяся, то сжимающаяся масса поползла вверх по неглубокому стыку в стене и начала втягиваться назад в вентиляционное отверстие.