Фантомы. Ангелы-хранители
Шрифт:
Дженни перелистывала первый раздел отчета, Брайс заглядывал ей через плечо. В этом разделе были отпечатанные на компьютере наблюдения, сделанные Сетом Голдстейном во время вскрытия. Голдстейн отметил наличие признаков возможного удушения, более явных признаков очень сильной аллергической реакции на неустановленное вещество, но определить причины смерти он так и не смог.
Потом внимание Дженни привлекли результаты первых патологоанализов. Это были записи микроскопических исследований длинного ряда контрольных бактериальных препаратов, в которые вносились капли жидкости и срезы тканей, взятые из трупа Гэри Векласа; при этом даже самые крошечные микроорганизмы
ПРЕПАРАТЫ — ВЗВЕШЕННЫЕ РАСТВОРЫ
АВТОМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ — МЕДАНКОМП
КОНТРОЛЬ АНАЛИЗА — БЕТТЕНБИ
КОНТРОЛИРУЕТСЯ — 2096 ПРОБ
РЕЗУЛЬТАТЫ
ПРОБА I
НА ESCHERICHIA GENUS
ПРИСУТСТВИЕ ФОРМЫ: НЕ ПРИСУТСТВУЕТ
ПРИМЕЧАНИЕ: НЕВЕРНЫЕ ИСХОДНЫЕ
ДАННЫЕ
НЕВОЗМОЖНЫЙ ВАРИАНТ — ОТСУТСТВИЕ
ЖИВОГО Е.
НА CLOSTRIDIUM GENUS
ПРИСУТСТВИЕ ФОРМЫ: НЕ ПРИСУТСТВУЕТ
ПРИМЕЧАНИЕ: НЕВЕРНЫЕ ИСХОДНЫЕ
ДАННЫЕ
НЕВОЗМОЖНЫЙ ВАРИАНТ — ОТСУТСТВИЕ
ЖИВОГО С.
НА PROTEUS GENUS
ПРИСУТСТВИЕ ФОРМЫ: НЕ ПРИСУТСТВУЕТ
ПРИМЕЧАНИЕ: НЕВЕРНЫЕ ИСХОДНЫЕ
ДАННЫЕ
НЕВОЗМОЖНЫЙ ВАРИАНТ — ОТСУТСТВИЕ
ЖИВОГО Р.
На распечатке и дальше шло перечисление тех бактерий, найти которые пытались компьютер и доктор Беттенби, но результат неизменно оказывался один и тот же.
Дженни вспомнила ту странную фразу, которую произнесла доктор Ямагути и в отношении которой она намеревалась задать несколько вопросов: ни доброкачественных бактерий, ни каких-либо иных. И вот перед ней были результаты анализов — совершенно невозможные результаты, что справедливо отметил компьютер.
— Странно, — проговорила Дженни.
— Мне все это ровным счетом ничего не говорит, — сказал Брайс. — Можете перевести?
— Видите ли, дело в том, что труп — отличная среда для размножения всех бактерий, по крайней мере в течение какого-то времени. Через столько часов после смерти труп Гэри Векласа должен был бы кишеть Clostridium welchii, которая обычно сопутствует газовой гангрене.
— А ее нет?
— В водяной капле, зараженной исследуемым материалом, они не смогли найти даже одной-единственной живой Clostridium welchii. А в такой пробе ими должно кишмя кишеть. Здесь должно быть полным-полно и Proteus vulgaris. Это сапрофитная бактерия.
— Переведите, — терпеливо попросил Брайс.
— Извините. «Сапрофитная» означает, что такая бактерия лучше всего чувствует себя в мертвых или разлагающихся тканях.
— А Веклас бесспорно мертв.
— Бесспорно. И тем не менее Proteus vulgaris в его трупе нет. Должна была бы присутствовать и еще одна бактерия. Как минимум Micrococcus albus, а может быть, и Bacillus mesentericus. Но нет вообще никаких микроорганизмов, которые обычно связаны с разложением. Ни одной из тех форм, которые всегда присутствуют. И что еще более странно, в теле нет живых Escherichia coli. Но они-то, черт возьми, обязательно должны были бы быть, и во множестве, еще до того, как Векласа убили. И должны были бы оставаться в теле сейчас, тоже во множестве. Escherichia coli живет в толстой кишке. У вас, у меня, у Гэри Векласа, у любого. И пока она не выходит за пределы кишечника, она остается в общем-то доброкачественным организмом. — Дженни перелистнула несколько страниц. — Вот, нашла. Взгляните-ка сюда. Когда они взяли анализ на наличие мертвых микроорганизмов, то обнаружили массу Escherichia coli. Но только мертвых. Живых
— А что это означает? — спросил Брайс. — Что труп не разлагается так, как положено?
— Он вообще не разлагается. Но странно не это. Странно другое: почему это происходит. А не разлагается он потому, что в него явно ввели огромную дозу стерилизатора и консерванта. Какого-то консерванта, Брайс. Похоже, что труп накачали каким-то крайне сильным консервантом.
Лиза принесла поднос, на котором стояли четыре кружки с кофе, лежали салфетки и чайные ложечки. Девочка передала кофе доктору Ямагути, Дженни и Брайсу, четвертую кружку она взяла себе.
Они сидели в столовой, что была устроена в гостинице «На горе», за столиком у окна. Вся улица была залита золотисто-оранжевым предзакатным солнцем.
Через час, подумала Дженни, опять стемнеет. И снова придется мучиться неизвестностью до самого рассвета.
Ее передернуло. Да, чашка горячего кофе была ей сейчас необходима.
Сара Ямагути переоделась в коричневые джинсы и желтую блузку. Длинные шелковистые черные волосы были распущены у нее по плечам.
— Наверное, — говорила она, — все мы насмотрелись тех старых документальных фильмов о природе, которые снимал когда-то Уолт Дисней. И потому знаем, что те пауки, те осы, которые живут в земле, и некоторые другие насекомые вводят в тела своих жертв консервирующие вещества и складывают эти жертвы либо в запас, либо для того, чтобы скормить позднее своему еще не родившемуся потомству. Тот консервант, которым пропитаны ткани тела Векласа, отдаленно напоминает консерванты, используемые насекомыми, но гораздо более сложен по составу и более сильнодействующий.
Дженни пришел на память тот невероятно огромный мотылек, который напал на Стюарта Уоргла и убил его. Но подобные существа не могли бы истребить всех жителей Сноуфилда. Определенно не могли бы. Даже если бы город наводнили сотни подобных созданий, то и тогда им было бы не по силам убить буквально каждого. Такой мотылек не мог бы забраться в закрытые машины, в запертые дома, в забаррикадированные комнаты. Нет, здесь поработало что-то другое.
— То есть вы хотите сказать, что людей здесь убило какое-то насекомое? — спросил Брайс Сару Ямагути.
— Те факты, которыми мы располагаем, об этом не свидетельствуют. Для того чтобы убить жертву и ввести в нее консервант, насекомое обычно пользуется жалом.
Поэтому всегда бывает маленькая ранка, след от укуса, пусть даже микроскопический. Но Сет Голдстейн осмотрел все тело Векласа, целиком и полностью, через увеличительное стекло. В самом прямом смысле слова. Он дважды рассматривал через лупу каждый квадратный дюйм поверхности тела. И не нашел ни следа от укуса, ни какого-либо другого повреждения кожи, через которое мог бы быть введен консервант. Мы опасались, что тут могли вкрасться какие-то ошибки. Поэтому мы провели еще одно вскрытие и еще одну серию анализов.
— На Карен Оксли, — догадалась Дженни.
— Да. — Сара Ямагути отвернулась к окну и посмотрела на улицу: не идут ли генерал Копперфильд и все остальные. Потом опять повернулась лицом к сидевшим за столом и продолжала: — Однако результаты анализов оказались точно такими же. И в этом трупе не было никаких живых бактерий. Разложение трупа было каким-то непонятным образом полностью остановлено. Ткани насыщены консервантом. Опять пошли крайне странные исходные данные. Но мы по крайней мере были довольны хоть тем, что в первый раз не допустили никакой ошибки.