Фантош для оборотня или Игры насмерть!
Шрифт:
— Ты хоть представляешь, что сейчас с Димкой? — не сдерживал гнева Градов, пиля меня уничижающим взглядом. Сказать по правде впервые видела его в бешенстве и это… пугало до свинячьего писка, я правда едва не обсикалась от ужаса.
— А что с ним? — искренне удивилась и не в силах больше терпеть мощь разъяренной твари, отступила к стене. Пора трусливо ретироваться…
— Его в подвал упекли, да на цепи усадили, чтобы он зверя успокоил.
— Да я с ним ничего не делала! — перешла в защиту, но при этом отступила еще на шаг и уперлась спиной в стену. — Он сам заявился. Попросил вещь. Я дала… — тут до меня дошло. —
— то есть мои трусики… Они же для тебя!.. — попыталась объяснить свою выходку.
— Идиотка ты, Милена, — зло процедил Демьян и в несколько шагов оказался рядом.
«Почему раньше не замечала порывистость Градова? Мне он казался уравновешенным и даже нереально холодным. Или видела, что показывали? Или это я его делала неуправляемым?» — безумные мысли вылетели прочь, от злого раската голоса Демьяна:
— Хоть секунду подумать о мужчине, который остро чует запах свободной женщины, не пыталась?! Димка — один из самых сильных парней в общине, — отчеканил, буравя меня мутными от злости и одновременно от желания глазами. — Его к тебе приставил, будучи уверенным в стойкости, а ты… — почти выплюнул последнее слово. Окатил голодным взглядом. Я тотчас начала плавиться. В голове будто щелкнуло — получила команду, и мою робость как рукой сняло. Вещи, вешалки полетели прочь. Оборотень понял мой настрой и шагнул вплотную. Рывком, с треском содрал ночнушку и с мукой в голосе процедил: — Что же ты делаешь?!
– теперь его глаза с нескрываемой похотью обласкали каждый миллиметр моего трепещущего тела. Вначале непростительно долго изучали возбужденную грудь, которая ощущая ласку хозяина, дико вздымалась, а потом заострили внимание на крошечном треугольнике…
— Горю, — жарко выдохнула и языком прогулялась по нижней губе.
В следующий миг уже была припечатана к стене. Рассудок на последнем издыхании шептал: «Сопротивляйся». Да где ж ему победить жажду зверя, который сейчас триумфально вкушал плоды своих развратных деяний, оголив инстинкты: беспредельные, низменные и первобытные.
Обвила ногами торс мучителя, а руками шею:
— Возьми меня, — лизнула ухо господина, а напоследок чуть прикусила мочку. Тотчас ощутила, как его кожа покрылась мурашами. — А-а-а, — протянула уличительно томно, — нравится…
Мощный бой его сердца отдавался во мне, а мое подхватывало ритм, точно соревнуясь, чье отчаянней колотилось.
Меня заткнули жадным поцелуем на грани лишить жизни. Ответила, боясь упустить шанс проявить себя. Стонала, прогибаясь. Кусалась, лаская. Теперь точно знала, что значит хотеть зверем. Чувства были острее, злее, ярче, чувствительнее. Я плавилась, кровь бурлила — сумасшествие какое-то…
О боги, как же я желала мужчину. Этого мужчину! Будь он проклят…
— Нельзя нам, — охрипло простенал Демьян через такую адскую боль, что решила причинить ему телесную. Вцепилась в волосы и дернула посильнее.
Он взвыл и обрушился с новым запалом. O-да, я знала, как тварь растормошить. Мою плоть опаляли жгучие поцелуи, моя грудь изнывала от укусов, нутро булькало от перевозбуждения. Я истекала, ерзала в нетерпении, хотела ощутить Демьяна внутри. И он был готов. Черт! Он был готов с самой первой секунды… Да и ворвался уже порядком возбужденным, а сейчас меня привел в сравнительное чувство лишь рык Демьяна:
— Мил,
— Я, — настырно тянулась к нему, чуть глотнув воздуха. — Возьми же меня!
Градов заскрежетал зубами:
— Усни! — бесцеремонно надавил на мое лицо пятерней.
Последнее, что запомнила, неотвратимо быстро подступающую темноту.
Часть 2 Глава 21
Мне было душно и одиноко. Я металась в темноте, желая найти глоток свежести, а еще чуть-чуть понимания и любви. Попытки были тщетными, и я выла от тоски и безумной ломки, что терзали мое нутро, похлеще раскаленных щипцов. Меня выворачивало наизнанку. Сердце грохотало нестерпимо мощно, оглушая воспаленный до низменных инстинктов мозг. Нервы оголились на столько, что ощущала себя натянутой струной, по которой скрипач небрежно водил смычком.
Боль вперемешку со экстазом… Струна оборвалась, и я провалилась во мрак. Когда открыла глаза, возле меня хлопотал взволнованный Роберт:
— У нее обострение.
— Какое? — источал непоколебимость Демьян. — С чего?!
— Зверь силен, — подыскивал оправдания врач. — Ее ломало. В такие минуты сексуальное желание превалирует…
— Роберт, — предостерегающе рыкнул Градов, и Вихтерев уставился глаза в глаза Демьяну: — Говори, что ты ей вколол!
— Ей было нужно лекарство, которое притупит инстинкты зверя.
— Какое и где ты его взял? — морозно уточнила тварь.
— Моя разработка… — повинился Роберт.
— Что? — угрожающе поступил ко врачу Демьян.
— Я хотел вам помочь! — отчеканил Роберт. — И согласись, помог. На время, — добавил сожалеюще. — Она в курсе, — мотнул на меня головой.
— Это шутка? — проскрежетал зубами Демьян. — Хочешь сказать, ее так плющит, хотя она под воздействием лекарства?
— Да, — замялся Роберт.
— Ты уверен, что оно помогает? — закономерно подметил Градов с явным недоверием.
— Ну, результат-то виден… — пояснил смущенно врач. — Первую ломку пережили, и вот уже столько времени прошло, а вы так и не…
— Дай еще, — отрезал хлестко Демьян. — Про запас, чтобы хватило до полнолуния, — ни с того, ни с чего кинул, не глядя на меня. — Не хочу, чтобы она бросалась на меня не по любви, а по слабости на одно место.
— Демьян, — упрекнул Роберт, — не уверен, что это слабость…
— Зато я не сомневаюсь! — отозвался мрачно Демьян. — В ее взгляде столько ненависти, в словах море яда. Я не могу доверять лишь зову ее тела. Она просто еще не научилась его контролировать, — холодно отрезал и вышел, хлопнув дверью.
— Спасибо, — выдавила охрипло, только Градов покинул комнату.
— Мил, — покачал головой Роберт и присел на стул напротив моей постели. — Я же просил, не впускай никого.
— Я это поняла, а вот та дрянь развратная, что во мне хозяйничает — нет. Роберт, это болезнь! Одержимость! — вцепилась в руку врача. — Запри меня в подвале, как Димку… Димка, — завыла от жалости к парню и ладонями закрыла лицо. — Я его правда довела?
— О-да, поверь, — горько усмехнулся врач. — Ему сейчас тяжко. Да и не думаю, что впредь, пока ты свободна, ему будет рядом с тобой легко.