Фарамунд
Шрифт:
Он с усмешкой вспомнил Брунгильду, ее напыщенные речи о непобедимости римлян. Правда, это не войско на войско, но кто обязывает его бросаться сдуру на легионы в боевом порядке? Римляне лучше всего дерутся в таком построении, готы — в другом, но он будет последним идиотом, если примет их условия!
Дальше дорогу на юг перекрывали Люпусум и Геяриум, два города-близнеца, так их называли. Фарамунду наперебой сообщали, что оба не только сильны укреплениями и людьми, но и постоянной поддержкой друг другу. Если кто-то нападал на один город, то из второго тут же высылали вооруженную помощь, не дожидаясь
В это время легат города Люпусум снова и снова обходил по стене укрепления, проверял стражу, придирчиво осматривал кучи камня, что надо будет сбрасывать на головы осаждающим, бочки со смолой, ее надо успеть подогреть, чтобы на головы проклятым, осмелившимся... Так, а это что? В ворота полезут в первую очередь, сюда надо не только булыжники, но и глыбы, чтобы проломить навес над тараном...
Ему показывали приготовления на стенах с готовностью. Он и сам понимал, что город способен выдерживать осаду не один год. Да и запасы продовольствия на несколько лет, колодцы свои, в воде извне тоже нет нужды... Подкоп? Но город удачно расположен на скалистом грунте, никакие рудокопы не прогрызут нору под крепостной стеной...
И все же тревога не уходила, а сердце тревожно ныло. Слишком стремительно захватывает этот молодой хищный рекс римские города! Слишком быстро продвигаются его войска, уже как половодье залили земли до самой Сены и перешли на эту сторону...
Запыхавшийся гонец сообщил, что Фарамунд выступил с огромным войском в их сторону. Легат в волнении плохо спал ночь, а когда на рассвете вышел на крепостную стену, увидел, как из леса выходят пешие войска, лучники, копьеносцы. Конница двигалась по опушке.
Судя по всему, они рассчитывали на легкую победу. Легат ощутил, как страшное напряжение испаряется, впервые за последние дни вздохнул свободнее. Неопределенность закончилась, теперь можно сражаться. Он покажет этому варварскому предводителю, как умеют сражаться императорские войска!
Несколько суток он наблюдал, как варвары безалаберно располагаются лагерем. Шатры поставлены в беспорядке, костры слишком близко к постам, линия защиты укреплена недостаточно надежно... Если бы он имел возможность атаковать, то разгромил бы лагерь без труда. Правда, это может быть и воинской уловкой, так что лучше дождаться врага за крепкими стенами.
На пятые сутки, когда он все так же наблюдал за противником, его помощник робко тронул его за рукав:
— Мне не нравится тот огонь...
Легат обернулся. По спине словно пробежала невидимая ящерица, топоча холодными жуткими лапами. Далеко, почти на горизонте поднялся столб дыма. Он разрастался, блеснуло красным. Столб превратился в стену, в которой грозно блистали искры.
— Там Геяриум, — прошептал помощник.
— Этот рекс не мог взять его так быстро, — отрезал легат, но острая боль стиснула сердце. —
— Но, говорят... говорят, этот рекс горазд на всякие хитрости.
— Знаю, — отрубил легат. — Но нас ему не перехитрить! Это какой-то враг пробрался вовнутрь и поджег пару домов!
Помощник промолчал, да и сам легат понимал, что от двух-трех домов пожар отсюда виднелся бы жалкой струйкой дыма. Если кто-то и сумел пробраться в город, то сейчас там охвачены огнем все дома...
— Смотрите!
Из леса, со стороны горящего города, выметнулись всадники. Их было около десятка, все ликующе размахивали руками, радостно орали. Один свалился с коня, его перевернуло в пыли, конь помчался за остальными, а он поднялся и заковылял следом. Его раскачивало, словно в одиночку осушил все винные подвалы Геяриума.
Легат потемнел. С помощником молча смотрели, как в лагере Фарамунда тут же вспыхнуло оживление. Всадников стаскивали с коней, им совали фляги с вином, хотя те и так едва держались на ногах, уводили к кострам, растаскивали по шатрам. Ошалевшие от радости, стучали в щиты,
Немного погодя из леса вывели колонну пленных. Легат разглядел несколько человек в дорогой одежде. Головы они от стыда опускали, связанные как рабы, их наверняка либо продадут, либо тут же принесут в жертву их жестоким богам.
— Позови трубача, — велел легат отрывисто. — Я хочу говорить с их... рексом.
Помощник ответил чересчур быстро, словно страстно жаждал переговоров:
— Да-да!.. Сейчас! Я сам могу пойти с белым флагом.
Фарамунд довольный и веселый, встретил легата впереди своих порядков, не давая войти в лагерь:
— Я и есть рекс Фарамунд. Хотите с нами повеселиться?
— Нет времени, — ответил легат. — Меня зовут Фабий, я командую гарнизоном этого города. Что вы хотите, явившись под стены моего города?
Фарамунд ответил учтиво:
— Всего лишь, чтобы он перешел под мое управление. Хочу сразу предупредить, чтобы не тратить зря ни ваше драгоценное время, ни мое: этот город... или то, что от него останется, все равно перейдет под мою опеку. Но в вашей власти, чтобы это произошло как можно более безболезненно для жителей. И ваших храбрых солдат, разумеется.
За его спиной далеко на горизонте черная стена дыма вырисовывалась черно и страшно. Теперь легат отчетливо видел багровые струи огня. Ему даже почудилось, что слышит отчаянные крики сгорающих заживо жителей.
Легат сказал мрачно:
— Мой помощник предупреждал, что вы меня схватите и убьете. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы так и случилось.
— Увы, — ответил Фарамунд, в голосе рекса Фабий с удивлением уловил искреннее сочувствие. — Я думаю, что это была только шутка. Не поверю, чтобы такой прославленный воин всерьез помышлял о таком малодушии!.. Вам предстоит вернуться в город, а там уже принять решение. Мои условия простые: просто моя власть. Все жители уравнены в правах со свободными франками. Римляне могут руководствоваться своими законами... в отношении друг друга. Сказать по правде, в ваших законах много разумного. Что удается, я перенимаю. Но, еще раз подчеркиваю, я не могу идти дальше, оставив в тылу настолько сильный город с большим гарнизоном. Я его возьму!