Фаргал. Трон императора
Шрифт:
«Всадница на Золотом Леопарде!»
Нет, не леопард. Много страшнее.
Точеные ступни Богини упирались в массивные, поросшие золотистым мехом, бугристые плечи. Голова чудовища, рывками, по-птичьи, поворачивалась на толстой звериной шее. Красный язык шевелился в оскаленной пасти, в которой свободно уместился бы боевой шлем царя. Но звериная шея врастала в человеческий торс, непомерно широкий, и руки были так длинны, что достигали колен. А вот сами колени уже не имели ничего общего с человеком. Они сгибались назад и заканчивались широкими когтистыми лапами.
Ирзаи легко (будто и не была столь огромна) соскочила на мраморное
Впервые с тех пор, как взял в руки меч, царь-воин не подумал о том, чтобы сразиться с чудовищем. Он желал лишь, чтобы маги поскорее убрались и вернулось прежнее блаженное состояние.
Фаргал видел, как дергается над почти человеческими ягодицами толстый короткий хвост с круглой кистью.
Золотой Леопард прыгнул. И еще раз.
Мескес вскинул руку, два его собрата положили на плечи Верховного мага ладони. Пучок зеленого пламени выплеснулся навстречу чудовищу, ударил в оскаленную морду… и рассеялся.
Зазвучал чарующий смех Ирзаи.
Чудовище прыгнуло, со звонким хлопком пробив магическую защиту трех чародеев. Две руки одновременно схватили шеи Баурана и Мескеса. Верховный маг бессильно повис. Семиглаз попробовал сопротивляться. Он вцепился в запястье зверя.
Чудовище зарычало и вдруг быстрым рывком челюстей напрочь отхватило голову Баурана и проглотило ее целиком. Видно было, как откушенная голова проскользнула, вздувшись бугром, по пищеводу в нутро зверя.
Все еще держа в другой руке Мескеса, Леопард вскинул обезглавленный труп над головой и распахнул пасть. Струя крови хлынула прямо ему в глотку.
Ирзаи смеялась.
Последний уцелевший маг, Сабатонис, самый молодой из троих, попытался сотворить заклинание, но чудовище, не прекращая глотать кровавый поток, не глядя, выбросило когтистую лапу и пригвоздило Сабатониса к полу. Маг закричал. Хрустнула, сминаясь под тяжестью зверя, грудная клетка, и Сабатонис умолк.
Ирзаи смеялась.
Леопард огромными кусками, жадно отрывал человеческую плоть и глотал, давясь и кашляя. Вскоре от трех тел не осталось ничего. Даже кровь чудовище слизнуло, встав на четвереньки, длинным широким языком.
Когда Леопард вернулся к Ирзаи, брюхо его заметно раздулось.
Богиня вспрыгнула ему на плечи, но не встала, как раньше, а уселась, обхватив бедрами звериную шею. Блаженный поток вновь окатил Фаргала.
Но что-то произошло в нем.
Словно некая невидимая струна проросла внутри и застонала, нарушая сладостную гармонию. Он смотрел на великолепное существо, восседающее на чудовищном, но по-своему тоже притягательном звере, он купался в блаженстве, но…
Ирзаи, быть может, и ощутила слабенькое это сопротивление, но не придала значения.
Ты — лучший из всех!— пропела она.
Ты станешь так же могуч, как ушедший Мой Повелитель! Усладой моей ты станешь…Она спрыгнула с плеч Леопарда и оказалась над Фаргалом. Наклонясь, Ирзаи коснулась его длинных черных волос:
— Ты лучший из всех! Ты пришел на мой зов! И кудри твои, обрезав Чтоб в радости нам не мешали! —она коснулась пальцами лона:
Я буду хранить! — Не будь ты так мал, не будь ты, увы…Она вскрикнула, и на Фаргала дохнуло стужей.
— Ушел он, ушел! — простонала Богиня и рванула волосы царя с такой силой, что он невольно вскрикнул.
Но Ирзаи сумела успокоиться, и вновь жажда наслаждения охватила Фаргала…
И диссонирующая песнь медленно, но, удар за ударом набирая силу, разгоняясь, как, сомкнувшись, разгоняется конная лава, мощный тревожный ритм большого барабана, толчок за толчком, вниз к пропасти:
«Спускался в Ад, зажав в кулаке клок осеннего неба. И души предков витали над ним обрывками темных лет…» — Ты будешь лучшим из любовников моих и наивысшим Я наслажденьем награжу тебя…В руке богини возник черный клинок. Взмахнув им, Ирзаи отсекла прядь волос царя.
— Ты растворишься в радости…Все органы чувств Фаргала трепетали от неги. Но внутри било и жгло:
«Бродяга, пират, правитель, аскет И тысячи тех, кто не был Никем, бумажные бабочки, дым… Воздадим Каждому…»Грудь Фаргала жгло, словно к коже прижали раскаленное железо, а живот содрогался от сладостного томления:
— Ты будешь всегда со мной!Ты будешь — в глазах моих! — пела Ирзаи:
Я буду хранить тебя В сиянии вечно!Она взмахнула рукой, нож пропал, и над Фаргалом сплелось из светящихся нитей огромное прозрачное яйцо.
— Ты будешь взирать на меня! На жаркие игры мои!… «Спускался в Ад. Шестнадцать кругов, Шесть заржавленных истин Вместо цепей. В счастливых глазах - Медь. По жаркой смоле. За хохот мглы. За гнев богов. Сюда не доходят мысли!..»