Фармацевт 3
Шрифт:
— Ай! Не спрашивай! — махнул он рукой. — Наверно опять меня прокатят, как в прошлом году. Представляешь, я выбрал сочинение по стихам Маяковского, а в моей шпоре написано, что он Владимир Константинович, а я думаешь, помню, какое у него на самом деле отчество?! Я, конечно, так и написал, Владимир Константинович.
Ты бы видел, как меня тетка ругала, когда узнала. Кричала, что ей перед людьми стыдно, хоть на улицу не выходи.
— Да ладно, не скисай раньше времени, — сказал я. — Преподаватели тоже люди, спишут твою ошибку на волнение,
Тут в разговор вступила моя жена.
— Михаэль, какой кошмар. Как можно не знать отчество такого поэта! Конечно, Кларе Максовне стыдно за тебя. Она же библиотекарь!
Теперь пришлось успокаивать разбушевавшуюся Лиду.
— Лида, сейчас не место и не время обсуждать Михаэля. — погладив ее по плечу, сказал я. — Видишь же, человеку и без твоих нравоучений плохо.
А ты, Михаэль, не переживай, не такая это важная ошибка.
— _А как не переживать? — зло ответил тот. — Все равно, пятерки уже не будет. Хорошо если четверку поставят. Единственная надежда, что у педиатров конкурса практически нет. Я смотрел по спискам, так парней у нас человек пятнадцать, не больше.
На этом разговор у нас завершился, и мы молча дожидались автобуса.
Однако, когда мы появились в вестибюле института, списков на стендах еще не было, зато огромная толпа абитуриентов и их родных заняла полностью все помещение.
По мере того, как шло время, напряжение в толпе нарастало. Ждать пришлось долго. Только ближе к двенадцати часам, появилась женщина со списками в руках и принялась прикалывать их на стенд.
Счастливчики, стоявшие рядом со стендом, рванули к нему и чуть не раздавили эту даму.
Неразбериха царила минут десять, пока не установилось что-то вроде очереди. Михаэль винтом вкрутившись в толпу, исчез из вида. Лида хотела последовать за ним, поэтому пришлось ее придержать.
Через двадцать минут мы уже вполне спокойно подошли к стендам и нашли мою фамилию в списках поступивших. Рядом со списками висело объявление о завтрашнем информационном собрании первокурсников.
— Я думал, Лида, увидев мою фамилию в числе первокурсников, обрадуется, начнет обниматься, но ошибся.
Жена достала из сумочки носовой платок и начала шмыгать носом, вытирая катящиеся слезы.
Я только принялся ее утешать, как рядом раздался восторженный вопль.
— Сашка! Меня приняли! — орал Михаэль. — Ты представляешь, меня приняли!
Слезы у Лиды моментально исчезли.
— Михаэль Кляйн, как тебе не стыдно так себя вести? — холодно заметила она. — Саша тоже поступил, но он же не кричит, как свинья недорезанная.
Прекрати орать, идем, не будем мешать другим ребятам, узнавать свои оценки.
Я только хмыкнул, услышав сравнение Кляйна с недорезанной свиньей. Но Лиде лучше знать, как свиньи визжат, во время учебы в школе она подрабатывала в свинарнике и тамошнюю атмосферу знает в подробностях.
Когда мы вышли на улицу, Михаэль уже успел доложить, что
К нашей радости Михаэль отказался от предложения посидеть в ресторане, заявив, что должен первым делом обрадовать всю родню, поэтому сразу побежал на остановку. Ну, а мы отправились именно в ресторан.
Погода нам благоприятствовала, так, что после ресторана, где надолго засидеться не удалось, мы немного погуляли по городу. Лида предложила зайти к её тетке, но я отказался. В следующие шесть лет наверняка придется еще не раз посетить всю родню, но сегодня настроения на такие подвиги не имелось.
— Может, лучше в парк пойдем, погуляем там? — предложил я.
В парке культуры и отдыха в будний день посетителей было немного. В поисках аттракционов мы выбрались к берегу рукотворного озера, буквально в двух шагах от лодочной станции.
— Ты каталась, когда-нибудь на лодке? — спросил я Лиду.
— Никогда, — ответила та.
— Ну, тогда идем кататься.
Следующий час мы казались на обычной гребной лодке, заплатив за все удовольствие пятьдесят копеек.
Ближе к вечеру мы с гудящими от ходьбы ногами добрались до автовокзала, где только-только успели на последний автобус.
У Лиды завтра был обычный рабочий день, а мне придется ехать на собрание первокурсников.
К сожалению, дома отдохнуть не получилось, наши соседи явились с поздравлениями и спиртным. Поэтому дальнейший вечер прошел в праздничной атмосфере.
Следующим утром Михаэля на остановке не оказалось.
— Наверно, поедет следующим рейсом, — подумал я.
В вестибюле института, когда я там появился народ только начал собираться. Педиатры собирались в другом здании, поэтому вчерашней толпы не наблюдалось.
— Ага, вот ты где! — прозвучал за спиной знакомый голос.
Обернувшись, я увидел Нелли Абрамовну, сегодня она была в деловом костюме для офиса и вполне соответствовала званию декана лечебного факультета.
Вперив в меня строгий взгляд, она сказала:
— До начала собрания еще двадцать минут, пойдем, поговорим, есть у меня к тебе несколько вопросов.
Я примерно представлял, чем женщина будет интересоваться. Поэтому, когда прозвучал ее первый вопрос, каким образом мне удалось сдать на пятерки экзамены, я, не смущаясь, заявил, что последние годы не раз пытался поступать на медфак, еще в Карелии, поэтому постоянно читал учебную литературу.
Не буду же я объяснять Нелли Абрамовне, что оценки в аттестате не исправлял специально, хотя для меня трудностей это бы не представило. Зачем умножать сущности? Пятерки в аттестате привлекли бы еще большее внимание, чем тройки. Ведь именно их и ждут от скромного водителя скорой помощи. Троечник, с ним все ясно. Зачем устраивать проверки такому аттестату? Имеется и ладно.