Фартовое дело
Шрифт:
Вернее всего главной причиной его беспокойства было ощущение вины и отсутствие не то чтобы возмездия, а хоть каких-то последствий содеянного. Все словно кануло в Лету, точно эта страшноватая неделя действительно приснилась или события происходили в ином измерении, куда Никита перенесся каким-то фантастическим способом и столь же невероятным образом вернулся обратно.
Но разум, вопреки душевным фантазиям, говорил: «Нет, дружок, все было наяву. Твоя косуха, которая сейчас висит на вешалке, дожидаясь весны, совсем не та, в которой ты уезжал из дому. И джинсы не те, и даже сапоги-опорки другие. Те, в которых ты отправлялся из дому, сгорели в камине на даче, которую
А вот святая троица — телевизор, видак, видеокамера — появилась после этой поездки. Нет, конечно, ты купил в Москве. Но пачка из сотни старых стотысячных купюр приехала с тобой из области. Это тебе Светка заплатила. То ли как наемнику, за то, что помогал ей убивать ее врагов, то ли как проститутке, за то, что спал с ней. Не стыдно?»
Все зависело от настроения. Иногда Никите было стыдно, иногда — нет. А иногда даже охватывало странное чувство: хотелось вернуться… Хотя он вовсе не был любителем острых ощущений. Он их еще в Грозняке нахлебался по горло. Но к чечикам ему не хотелось категорически, а туда, в область, где над топями и минами Бузиновского леса сейчас лежал глубокий снег, где по ночам бродили призраки непохороненных, манило. И на хлебозавод, где правила Булочка, хотелось заглянуть. В общем, человеческая психология вещь очень странная.
Никита вспоминал одно за другим все события четырехмесячной давности. Приезд к Ермолаеву, которого к тому времени уже похитил Сережка Корнеев и увез в Бузиновский лес. Поездку с Егоровной на опознание трупа, одетого в одежду Ермолаева. Гибель Сережки, забравшегося в дом Ермолаева, чтоб раздобыть документы и напоровшегося на свой же нож при попытке зарезать его, Никиту. Дурацкий побег от милиции, которую сам же и вызывал. Случайное убийство Юрика — верного человека Хрестного и заклятого врага Булочки. Сумасшедшие ночи с Булочкой и Люськой. Страшный поход через заминированный лес и перестрелка с друзьями Геры — ловкача, пытавшегося кинуть всех, но нарвавшегося на Светкину пулю… Наконец, трагикомический конец всей экспедиции за кладом, когда два бомжевидных мужика воспользовались ситуацией и угнали гусеничный тягач с тракторным прицепом, где стояли четыре здоровенных сундука, наполненных драгоценностями.
Да, это было очень смешно. Ведь минимум два десятка людей — а может, и больше — отправились на тот свет, пытаясь отыскать сундуки. Хрестный — крупнейший бандит в области, пал жертвой своей алчности. Светка Булочка потеряла своего телохранителя Петровича и десятерых охранников. Одиннадцать человек полегли с Герой на заброшенном хуторе. И все это для того, чтоб два алкаша, одуревших от вида золота, утопили баснословный куш в болотной прорве.
Телефон зазвонил тогда, когда Никита уже начал засыпать. Аппарат стоял в прихожей, вставать и брать трубку Никита не собирался. Ему лично никто по вечерам не звонил. Да и совсем никто не звонил, если быть полностью откровенным. А вот отцу звонили часто, поэтому он, прервав свою долгую и бесплодную дискуссию с матерью, подбежал к телефону.
— Алло! — отозвался в трубку старший Ветров. — Здравствуйте, здравствуйте…
Поскольку слово «здравствуйте» прозвучало очень нежно и приветливо, Никита догадался, что на том конце провода находится дама. Обычно из этого следовало, что Сергей
— Никиту?! — удивленно переспросил отец. — Пожалуйста, сейчас позову…
Никита, позевывая, лениво встал с дивана и подошел к телефону.
— По-моему, девушка… — лукаво прокомментировал папа.
Никита, наверно, мог бы спросить, как отец смог определить такие нюансы по телефону, но не стал. Потому что никакой девушки у него по-прежнему не числилось.
— Я слушаю, — произнес он в трубку.
— Привет. — Никите и секунды не понадобилось, чтоб узнать Светкин голос. — Слушай внимательно и не задавай вопросов. Через десять минут подойдешь к магазину «Хлеб», который рядом с аптекой. Прямо ко входу. Родне скажи, что вернешься утром. Жду.
И в трубке запищали гудки. Никита, с несколько обалделым видом, вернулся к себе в комнату, провожаемый очень заинтересованным отцовским взглядом.
Нет, игнорировать этот звонок нельзя. Булочка говорила так, будто Никита все еще сидит у нее на хлебозаводе в «тюрьме гостиничного типа», где она, выражаясь по-японски, сделала из него «сексуального раба». Что у нее на уме сейчас, неизвестно. В принципе Никита никаких леди-джентльменских соглашений не нарушал, нигде языком не трепал, но… Все-таки он — потенциальный свидетель. А их терпят лишь до поры до времени. Холодок прошел по коже… Но не идти нельзя. Светка знает точный адрес и может появиться здесь. Мама с папой ему не защита. Нечего им страдать из-за непутевого сына, который вляпался во все эти дела.
И Никита решительно стал натягивать брюки.
— Гм… — удивился отец. — Никак, на свидание собрался?!
— Какое еще свидание? — в дверях комнаты возникла еще и мама. — У тебя же завтра экзамен!
— Ну и что? — пробурчал Никита. — Мне развеяться надо. И потом, сами говорили, что я мало бываю на воздухе. Вот и проветрюсь немного.
— В девять вечера? — взволнованно вопросила мама. — Когда же ты собираешься быть дома, интересно?
— Завтра утром, — ответил Никита, нахлобучив шапку.
— Та-ак… — с легкой завистью произнес папа. — Это что, серьезно?
— Да, — ответил Никита, завязывая шнурки, — это очень серьезно…
— Господи, да ты хоть скажи телефон! — завопила мама. — На улицах стреляют…
Никита мог бы ответить, что тут покамест не Чечня, но решил на это времени не тратить и быстро выскользнул за дверь.
На то, чтобы добраться до магазина «Хлеб» около аптеки, ему потребовалось не более пяти минут. Встал чуть в стороне от дверей, огляделся. Магазин был уже закрыт, народу на улице почти не было, и ни справа, ни слева никого похожего на Светку не просматривалось. Никита взглянул на часы. Нет, если он и опоздал, то не сильно, минуты на полторы-две.
Но в это время за его спиной послышался легкий щелчок, и дверь магазина «Хлеб» приоткрылась. Незнакомый мужской голос негромко, но требовательно сказал:
— Заходи!
Никита миновал стоявшего за дверью крупного парня в униформе какой-то охранной службы и прошел в торговый зал, освещенный неярким дежурным светом. Охранник задвинул засов и молча указал Никите на дверь, ведущую в подсобные помещения. Потом подвел к выходу на пресловутое заднее крыльцо, выводившее во двор, и кивком указал на «Мерседес-600» с тонированными стеклами, урчавший мотором перед самыми ступеньками. Правая задняя дверца приглашающе открылась, и Никита влез в салон.