Фата-Моргана 3
Шрифт:
Полковник стоял в дверях, лицо его ничего не выражало. Он только согласно кивнул головой, чтобы показать, что он разделяет мнение доктора Берга.
Потом он упал в большой кроваво-красный сосуд с ядовитым газом и проплыл на лодке по всем извивам реки Меандр, пересек странное место, где звучали хриплые крики и призывы женщин ("ПОМОГИ, ПОМОГИ, ВЕРНИСЬ, О, ПРИДИ, ТЫ МОЙ"), но лодку подхватил водоворот, и она, мотаясь и раскачиваясь, понеслась в этом потоке. Не было ни весел, ни руля, ни абордажного крюка, ни якоря, который он мог бы бросить; лодка мчалась вдоль по сосуду, похожему на огромную
Сначала была чернота Вселенной, чернее, чем ночь, потом космический корабль опустился на шафраново-желтый шар с пятнами зеленого и серого, который назывался Клоринда-3 и должен был быть покорен. Они вышли из корабля…
Туман,туман,туман.
(ПЕЙЛИС, ПОСТАРАЙСЯ ЖЕ!)
С САМОГО НАЧАЛА МЫ СТОЛКНУЛИСЬ С ТРУДНОСТЯМИ, ПРИШЛОСЬ СРАЖАТЬСЯ ПОЧТИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ.
Туман, туман, туман, грохот пушек разрывал тишину, и он думал, что потерялся, потому что незадолго до этого он отправился на поиски и обнаружил, что от его спутников остались только обгоревшие кожистые комки.
(…ТЕПЕРЬ ЛЕЖИТЕ СПОКОЙНО, ПЕЙЛИС, МЫ ПОМОЖЕМ ВАМ ВСЕ ВСПОМНИТЬ…)
И Я БОЮСЬ, ЧТО БОЛЬШЕ НЕ УВИЖУ ЕЕ, НЕ СМОГУ БОЛЬШЕ ОБНЯТЬ ЕЕ ИЗ-ЗА ЭТОЙ ДЕРЬМОВОЙ ВОЙНЫ, КОТОРАЯ ОТОБРАЛА У НАС ДАЖЕ ВОЗМОЖНОСТЬ МЕЧТЫ, Я ПОЛОН ЕЮ И ДРОЖУ, КАК РЕБЕНОК, ПРИ МЫСЛИ О ЕЕ КОЖЕ И ЕЕ УМЕНИИ ЛЮБИТЬ. Я ВСПОМИНАЮ О СТРАСТИ, КОТОРАЯ СОПРОВОЖДАЛА КАЖДОЕ ЕЕ ДВИЖЕНИЕ, И КАК ОНА ШЛА КО МНЕ НАВСТРЕЧУ ПО ТРОПЕ ЖЕЛАНИЯ, И КАК Я ВЗРЫВАЛСЯ ОТ ЯРОСТИ ВОЗЛЕ ЖЕЛТОГО СТРАЖА! ОХ! Я НАКАЗАН ЗА ЭТО, НАКАЗАН ЗА ЭТО.
Туман, туман, туман, серо-красный, кровавый цвет ярости.
(ПЕЙЛИС, НАПРЯГИТЕСЬ ЖЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЕЩЕ ЧУТЬЧУТЬ, МЫ УЖЕ ТАК БЛИЗКО!)
Нас сжигают, нас взрывают, и мы дохнем, как крысы – за что, за кого, спрашиваю я себя?
Лес Пейлис лежал за кучей гравия. Была глубокая ночь, и воцарилась тишина, Потому что пушки на некоторое время смолкли. Перед ним, над Собачьим Ущельем, поднимались неуничтожимые сторожевые башни врага. Они переоценили свои силы и мощь огня. Лес Пейлис знал, что все его спутники были убиты. По неизвестным причинам он один уцелел из всего отделения. Скоро прибудет подкрепление, и его вызволят из этого страшного положения. Когда началось нападение, он потерял сознание; и он больше ничего не мог вспомнить. Он полз сквозь ночь и обнаружил то, что осталось от его товарищей. Лучше ему не думать об этом… Потом небо изменило свой цвет… Он увидел, как доктор Берг смотрит на него сквозь отверстие в черном облаке и говорит ему: "Напрягитесь еще раз, еще чуть-чуть, все БЕЗУСЛОВНО должно быть выяснено!"
БЕЗУСЛОВНО.
(ДАЙТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, САМОПИСКУ… СПАСИБО.)
Он находился точно напротив Собачьего Ущелья. Скалы превратились в воинов из гранита, размахивающих огненными мечами и спускающихся к нему, и из их пемзовых глоток на него сыпались угрозы. Он закрыл глаза и прочертил вспыхнувшую ночь снопом всеобжигающего огня. Все вокруг него ожило, и из середины горы, из точки, которая была вершиной и подножием его судьбы, поднялась гигантская птица с распростертыми крыльями и блестящим клювом. Ночь превратилась в день, вечерние сумерки стали рассветом, и он понял, что враг располагает средством, против которого никто ничего не может сделать, потому что это было
Враг материализовался посреди мечты одного из противников и начинал атаку!
Никто не мог пережить убийство своей собственной мечты!
НИКТО!
НО МЕНЯ ОНИ НЕ ТРОНУЛИ! Я не двинулся с места, лежал на земле, уткнувшись лицом в грязь и затаив дыхание; перед моим мысленным взором была чудесная птица моей юношеской мечты. НО МОЯ НАСТОЯЩАЯ МЕЧТА НАХОДИЛАСЬ ЗА МНОГО СВЕТОВЫХ ЛЕТ ОТСЮДА! Здесь только символ, облако синих перьев, воспоминание детства – чувство раскаяния, угрызения совести, страницы интимного дневника! МЕНЯ ОНИ НЕ ПОЛУЧАТ!
Далеко вверху птица открыла свой клюв и прокаркала голосом доктора Берга:
– Еще один маленький рывок! Давай!
…но он глядел сквозь прищуренные веки. Влажная грязь отражала образ птицы: ее крылья были широко распахнуты, словно паруса бригантины, а ее клюв был огромным сапфиром, глыбой льда невыносимой синевы. Это не мечта, это кошмар, не мечта, не моя мечта, о, моя любимая, мое дитя, моя куколка с ароматными волосами!
(ПЕЙЛИС, НАПРЯГИТЕСЬ, ПЕРЕСТАНЬТЕ НЕСТИ ЧЕПУХУ!)
ПОТОК СТАНОВИТСЯ ВСЕ БЫСТРЕЕ, МЫ ПОЙМАЛИ ЕГО, ПОЙМАЛИ ЕГО. ОН НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖЕН ОПРОКИНУТЬ, ОН ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ ОБ ЭТОМ. ОН НЕ МОЖЕТ ПОДОХНУТЬ ИЗ-ЗА МЕНЯ!
Тело Пейлиса встало на дыбы, словно ему под ногти загнали иголки или ломали руки и ноги ультравибратором.
…в этой грязи он увидел отражение гигантской птицы, которая кружила над ним. Эта удивительная птица приближалась к нему, описывая круги, как лунь или ястреб-перепелятник, который приближается с неба к своей жертве. Пейлис больше ничего не мог видеть. Небо исчезло, закрытое крыльями чудовища. Берг молчал, и орудия тоже молчали. Все вокруг дышало смертью. Птица, казалось, скользила в невидимой воздушной воронке, описывая незримую спираль (как древняя пуля из нарезного оружия), устремляясь к Лесу, который пытался раствориться в грязи, словно дождевой червь.
(ПЕРЕСТАНЬТЕ ПОРОТЬ ЧЕПУХУ, ПЕЙЛИС, МЫ ХОТИМ ЗНАТЬ ПРАВДУ!)
…он перекатился на другой бок, как искусный и тренированный боец, которого из него сделали. Он направил свое оружие в небо и выстрелил в синеву снопом яркого оранжевого пламени. Птица издала жалобный, придушенный крик, слабый стон, вырвавшийся из нежного горла, и с неба на него стало падать причудливо изломанное тело женщины, которую он хорошо помнил; однако то, что упало в грязь возле него, было всего лишь черным предметом, похожим на обугленный зародыш.
Доктор Берг выронил авторучку. Рев, который издал подопытный, был похож на крик проклятых душ в глубине ада из древних car. Мужчина вскочил с такой силой, что оторвал металлические крепления от подлокотников никелированного кресла.
Он на мгновение выпрямился, стоя в центре маленького красного помещения, глаза его округлились и пылали. Потом его фигура осела, и жуткий запах горелого мяса распространился по лаборатории. Прошло две минуты, но доктор Берг, полковник, который никогда не курил, и молодой человек с нежными чертами лица все еще молча стояли и смотрели на почерневшую, спекшуюся массу на пластике, покрывавшем пол, от которого в обе стороны отходили две металлические полосы.