Фата-моргана
Шрифт:
Мужчина, глядя на неё, в этот момент, мечтает, " о любви", обычной плотской "любви". Только после того, после совершения "любовного" акта, он будет готов, и, как правило, даже с удовольствием начнёт думать о чём-либо другом. О поэзии, например, искусстве, литературе. О внутреннем, духовном мире женщины.
Возможно, для многих, это является грустным утверждением, но это факт. А с фактами лучше друзья мои, не спорить. Их умные люди изучают, анализируют, делают выводы, затем привлекают на свою сторону и управляют ими. А проще говоря, просто используют их для достижения
= = =
ГЛАВА - 13.
"ПАМЯТЬ о Рите. Два НАСТАВНИКА, два ВАНИ, а ЭТО..., уже МНОГО...!".
Рита, уехав в Киев, действительно канула, как в воду. Ни слуха, ни духа...!
За всё это время от неё не было никакой весточки. Ни телефонного звонка, ни письма, ничего....
Максим не выяснял причины её столь долгого и упорного молчания. Да у него и не было такой возможности. Но он чувствовал и понимал, что причины были. Он только не знал, какие конкретно? Да и важно ли это...? Факт, он и есть факт, и спорить с ним, а тем более переть против него, - по меньшей мере, глупо....
А время шло...! Её образ понемногу выветривался из головы Максима и стирался из его сердца.
Максим так же понимал и чувствовал, что они вряд ли когда-либо ещё увидятся, смирился с этим, и, найдя в дальнем уголке своего сердца местечко, с нежностью поместил туда память о Рите. Навсегда....
И эта память стала для него в жизни, лёгким, светлым и очень дорогим воспоминанием, но и одновременно с этим, приобретённого им, своеобразного, житейского опыта-багажа на всё оставшееся время.
А его личная, сегодняшняя жизнь, шла своим чередом. Без какой-либо задержки, пробуксовки, и вообще, каких-либо опозданий, к появлению очередной жизненной истории, и любому событию, происходящему с ним.
Максим всё так же работал в областном управлении, и часто ездил в командировки. Изредка виделся с братом Виталием, чаще с Сергеем Воронцовым. Он учился в институте и нередко забегал к Максиму в гости. Иногда выпивали, то с девчонками из института, то со своими старшими коллегами по работе. Слушали музыку. Довольно часто ходили в кинотеатры, на концерты. Не Бог весть, какое качественное заполнение жизни, но всё-таки, что-то хорошее в ней присутствовало.
Неплохое для холостяка жильё, служило всем и местом для встреч и просто местом прибежища для молодёжи. Но так же, наряду с этим, Максим довольно часто, принимал у себя и более старшее поколение....
Шульга Иван Семёнович, бывший наставник Максима по реалбазе, и его школьный друг, тоже начальник, но другого участка этой же базы, Андреев Иван Степанович, почти
По фамилии и имени их почти никто не называл. Называли просто, Шульгу - Семёнычем, Андреева - Степанычем.
Они к этому, наверное, настолько привыкли, что, по всей видимости, немного подзабыли свои собственные имена. Иногда бывало, что если кто-то обращался к кому-нибудь из них по имени, они довольно долго, не понимающе, но внимательно смотрели на того, кто их окликнул, и задумывались на какое-то время. После чего, или отзывались, что было, не так уж часто, или, что было гораздо чаще, лезли в карман за паспортом, доставали его и оттуда черпали необходимую информацию по поводу своего родного, но изрядно забытого имени.
Им было лет под шестьдесят. Это были два закадычных, неразлучных школьных друга, два начальника разных участков на одном предприятии и два непримиримых врага, по всем производственным вопросам.
Оба они жили в одном и том же ведомственном доме, который принадлежал Управлению и в котором тоже жил Максим.
Почти каждую субботу, Семёныч со Степанычем, умудрялись в очередной, и который уже раз, обмануть своих бдительных жён, выскользнуть из их поля зрения и на пару часов убежать к Максиму.
Здесь они прятались от посторонних глаз и от всевидящего ока своих благоверных супружниц, которые, по всей видимости, за их долгую совместную жизнь, им изрядно надоели.
У Максима, они отдыхали душой и телом. Оттягивались, как резинка от трусов за всю прошедшую рабочую неделю. Тормоза здесь не скрипели. Мужики их отпускали полностью, как говорится аж до самой верхней точки. Здесь они просто очень культурно и со смаком выпивали....
Каждый раз, придя к Максиму, эти два, в общем, то симпатичных и обходительных мужичка-начальничка, вежливо спрашивали разрешения у владельца данной площади, то есть у Максима, немного посидеть у него в гостях.
И каждый раз после двух выпитых стаканов вина, они совершенно забывали о существовании и присутствии хозяина, так радушно приютившего их у себя.
Они пили исключительно только портвейн "Три семёрки..." и были полностью поглощены своим вечным спором о производственных делах. О том, кто из них больше прав, какой участок лучше, и кто из них, больше приносит пользы родному предприятию.
Надо сказать, что спорили они до тех пор, пока у них не кончались слова и портвейн, и до того момента, когда эти самые слова, им было уже трудно подбирать, а тем более выговаривать.
Максим всегда с особым интересом и желанием принимал этих закадычных друзей - врагов, усаживал их за стол, и потом сидя чуть в сторонке, что бы ни мешать им, внимательно наблюдал за ними, с большим вниманием слушая их нескончаемые производственные дебаты.
Свой спор они начинали, не как когда-то один, знаменитый, исторический персонаж, а как целых два..., "рыцаря печального образа...", сразу после первого стакана вина.... Начинали всегда напористо, весомо..., и тоже с копьями наперевес. И, как им самим, наверное, казалось, вполне достойно и очень даже аргументировано....