Фатальные связи
Шрифт:
— Ты колешься? — прошептала она, инстинктивно отодвигаясь от него.
— Да, — снова засмеялся он, заглядывая в ее широко распахнутые от ужаса глаза. — Поэтому и не приехал. Но зато приехала ты, и это главное. Давай, детка, не стесняйся, я так хочу тебя! Сколько мы с тобой не виделись?
— Полгода, — прошептала шокированная Людмила.
— Вот-вот, и все эти полгода я ужасно тебя хотел! Ну, давай. — Он простер к ней тонкие руки, истыканные шприцем, и схватился за ее кофточку.
Глава 22
Люда сидела в углу дивана, прижав к груди колени и судорожно
— Ну чего сидишь, как неродная? — повернулся он к ней. — Я теперь — твой первый мужчина, и ты должна меня слушаться. Ферштейн?
— Ник ферштейн, — машинально ответила Люда, учившая в школе немецкий язык.
— О! Заговорила! — обрадовался он. — Значит, жить будешь! Да ладно ты, не смертельно же: ты сама хотела этого, поэтому и приехала, разве не так? Разве ты не хотела, чтобы я тебя оттрахал как следует? Все телки этого хотят!
— Я не хотела, — прошептала убитая его словами Люда, — во всяком случае, не так… Ты же вел себя, как животное! Ты полностью оправдал свою фамилию!
И в ту же секунду она почувствовала весьма ощутимый удар по щеке. Ее голова мотнулась в сторону и больно ударилась о стенку.
— Не смей упоминать мою фамилию, потаскуха, — заорал он. — Мне это надоело: всегда все говорили об идентичности моей фамилии и моего характера. Но я не такой!
Он бегал по комнате и выглядел просто сумасшедшим. Люде все это казалось жутким сном. Ей было неприятно видеть этого человека. Неужели это из-за него она так изменилась, по нему сохла много месяцев, неужели это в него она влюбилась? Она не верила самой себе. Разве могла она так ошибиться, разве могла она так обмануться и отдать свое сердце человеку, недостойному этого? И Тамара Сергеевна, взрослая, опытная женщина, тонко чувствующая людей, тоже ошиблась? Люда не могла в это поверить. Она раньше думала, что страдать больше, чем страдала она по Александру, уже просто нельзя. А теперь вот получилось так, что сейчас она страдала больше. Гораздо больше. Ей было противно, она даже ненавидела его за то, что он с ней сделал. Она была убита этим, раздавлена и, кажется, больше никогда не сможет восстановиться. Из-за этого человека она уехала, бросила родителей, наплевала на все приличия. Она забыла и стыд, и совесть, растоптала свою честь. Хотя нет, ее честь растоптал он, человек, которого она любила больше жизни: она готова была ради него сделать все: украсть, даже убить. А теперь он растоптал ее. Очень ловко стащил с нее джинсы, разорвал кофту и изнасиловал — грубо, намеренно, не обращая внимания на ее слезы, мольбы и крики. Ему было наплевать, что ей больно. Он сделал так, как ему было удобно. А она только корчилась под его худым, крепким телом и повторяла, как заведенная: «Саша, пожалуйста, не надо, Саша, не надо, пожалуйста, Са-аша…»
Но он не слушал и, наверное, даже не слышал ее. И вот теперь с ней свершилось то, о чем она мечтала, и с тем человеком, с которым она хотела это сделать, но все вышло совсем не так, как она представляла. Зачем ему понадобилось брать ее силой, если она сама готова была отдаться ему? Неужели его разозлило, что она не разделась сразу же, как приехала? Но это глупо — особенно если учесть, что в Ногине она сама предлагала ему себя и он отказался,
Он снова вошел в комнату, жуя бутерброд с сыром.
— Ладно, детка, извини меня, — примирительно промурлыкал он, — просто я не мог с собою справиться. Ты такая красивая! А теперь не сходишь ли ты в магазин? Мне после этого дела всегда так есть хочется! Кстати, у тебя есть деньги?
Люда молча смотрела на него и не верила ни своим ушам, ни глазам. Не может быть, что это тот самый парень, который был так нежен с ней, которого она так любила…
Как мог он за полгода так измениться? «Наркотики», — догадалась она. И правда, как она упустила из виду, что он — наркоман?! А наркоши все — того…
Саша не дождался ответа на свой вопрос и сам залез в ее сумочку.
— Ты не против, если я возьму немного? — спросил он, раскрывая ее кошелек и выгребая оттуда всю наличность.
Люда в ужасе подумала, что так он оставит ее совсем без копейки.
— А в магазин? — спросила она. — Ты же хотел, чтобы я пошла в магазин! Давай я сначала схожу за продуктами, а потом оставшиеся деньги отдам тебе!
Он уставился на нее и задумчиво почесал затылок.
— Ладно, — согласился он, — только смотри, все не потрать! Мне нужно восемьсот рублей, наверное, я их сразу заберу!
Люда стала одеваться. Пусть кофточка порвана, а она сама — заплакана. Прочь отсюда, из этой квартиры, и поскорее! Пускай он заберет восемьсот рублей, все равно у нее останется тысяча с небольшим, и она сможет как-то перебиться до отъезда домой.
Она быстро собралась и, выждав удобный момент, схватилась за чемодан.
— Ты же в магазин, нет? — Он, как назло, появился из кухни.
В руках у него была телефонная трубка, на которой он нажимал кнопки.
— Да, — поспешно кивнула Люда, даже чересчур поспешно.
— Ну так зачем тебе тащить чемодан, оставь его здесь, — предложил он. — Я, знаешь ли, вещи не ворую!
«Ну да, только деньги, — кисло подумала девушка и неохотно оставила чемодан в прихожей. — Черт, что же делать? Возвращаться обратно?»
— Алле, Денис? Привет, это я! Что? Тащи зелье, у меня есть бабки! Да вот те крест!
Люда еще пару секунд посмотрела на него, стараясь почувствовать в своем сердце хоть какие-то добрые чувства по отношению к Александру. Ведь должно же хоть что-то остаться? Он болен, ему нужна помощь! Он наркоман, поэтому и ведет себя так. Разве не должна она ему помочь, если любит его?
Он положил трубку.
— И давай, не задерживайся, — напутствовал он ее, — возьми колбасы, пельменей, сметаны, потом еще сок, молоко, йогурты и фрукты. Да, не забудь кусочек буженинки, очень я ее уважаю, а у тебя денег должно хватить!
Люда открыла дверь и быстро побежала вниз по ступеням, не дожидаясь лифта. В ее сердце была пустота.
Глава 23
— Юля, не будь ребенком!
Виктор уже сердился на нее, он даже позволил себе повысить голос, чего раньше за ним не водилось.