Фатальные связи

Миронова Елена

— Его отец ничего не знает. — Вика взяла полотенце, чтобы вытереть мокрые волосы.

На улице она попала под дождь, а этот козел Соловьев даже не предложил ее подвезти. Понятное дело, он разозлился, но у нее действительно забарахлил мотор в машине. И потом, мог бы раскошелиться и купить ей новую машину, если уж так хотел сделать ей свадебный подарок. Вика была равнодушна к украшениям.

— Как не знает? — поразился Ярослав.

— Он оставил Олега и его мать семь лет назад, — терпеливо объяснила девушка, — и ничего про свою бывшую семью знать не хочет. Он меня не помнит, хотя, впрочем, мне было лет 14, когда он видел меня в последний раз,

и то мельком. Он никогда не обращал на меня внимания. Да, собственно, и зачем?

— В последний раз?

— Ну что ты как маленький! — обозлилась Вика. — В последний раз перед тем, как мы с ним стали встречаться.

— А с его сыном вы действительно только друзья?

Вика засмеялась. Ее одновременно и злила, и трогала ревность любовника и его досада на депутата и его сына.

— Действительно. Он — гомосексуалист. И эти наклонности проявились у него еще в отрочестве, так что папа-депутат плюнул на сына-педика и благополучно забыл о нем. А сын тем не менее отлично помнил отца и хотел вернуть утраченные отношения. Но, когда пару раз получил по рукам, перестал тянуться к своему политикану-папаше. И тут в игру вступила я.

— С этого места поподробнее, — заинтересовался Ярик.

Он схватил Вику в охапку и усадил себе на колени.

— Мы вместе с Олегом придумали кое-что. Я знала, как выглядит Вадим Александрович, Олежка рассказал о его привычках и вкусах, и я с ним познакомилась. Как бы случайно. И все пошло как по маслу.

— Значит, у вас был какой-то план?

Вика помедлила. Ей не хотелось выставлять себя перед Яриком в таком свете, но делать было нечего: она слишком далеко зашла. И потом, кажется, Ярослав на самом деле любит ее, а значит, будет любить такой, какая она есть. Вика зажмурилась и выпалила:

— Мы решили все денежки депутата забрать себе.

— Да ну? — поразился Ярик. — И как же?

— Я должна была выйти за него замуж.

— А потом? — настаивал он.

— А потом… Потом еще ничего не ясно, во всяком случае, я смогу тянуть из него деньги. А затем он и сам помрет, и мы с Олегом поделим деньги, потому что половина их причитается ему, ведь он — сын.

Ярик с интересом взглянул на Вику.

— То есть вы просто решили, что тебе надо выйти за него замуж, и все дела?

Вика покраснела. Ну как она могла сказать парню, чем займется Олег после свадьбы Вики и Соловьева? Но Ярик вовсе не дурак. И все понимает. Может, сказать ему правду, а то еще подумает, что Вика сама решила угробить мужа?

Трогательно краснея, Виктория пролепетала:

— Олег… Олег сказал, что с ним что-нибудь случится… И я останусь вдовой.

— Ах, вот оно что, — насмешливо протянул Ярослав.

Его лицо было рядом с Викиным, она продолжала сидеть у него на коленях. Пауза затянулась.

— Послушай, — наконец решилась Вика, — я всю жизнь прожила в нищете. Мне ничего не светит, потому что на меня западают или бандиты, которых я боюсь, или женатые бизнесмены. Быть всю жизнь чьей-то любовницей я не хочу, а век модели недолог. Тем более что, надо признаться, я звезд с неба не хватаю. Я реально смотрю на жизнь, понимаешь? Богатых родителей у меня нет, то есть родители есть, но очень даже небогатые. И что остается? А тут подвернулся Олежка со своим предложением, уж больно зол он на папашу: тот бросил его с матерью влачить жалкое существование и совсем забыл про сына. Подумаешь — педик. Ну и что? Олег решил отомстить отцу, поначалу он хотел, чтобы я просто разбила тому сердце. Но сердце Соловьева — железобетонное.

Оно все выдержит. Он не любит никого, кроме себя. Да и на мне-то женится только ради удобства. Вот и пришлось менять планы. А теперь, когда все на мази, назначена дата свадьбы, ты хочешь, чтобы я вышла замуж за тебя? Ярик, миленький, я столько к этому шла, я молюсь, чтобы все шло по плану, и даже боюсь, как бы эта коровища не разрушила их, не вломилась на нашу свадьбу и не устроила скандал! Я шла на всякие предосторожности и хитрости, встречаясь с Олежкой, так как боялась, что Соловьев до сих пор меня «пасет». Правда, он ни за что не узнал бы своего сына, потому что давно его не видел, а Олег изменил и цвет волос, и линзы цветные носит, и фамилию матери взял. Его приглашали работать в наше агентство фотографом, сулили хорошие деньги, а он был вынужден отказаться, потому что я там работаю. А вдруг его все же заметит и каким-то непостижимым образом узнает отец, если заедет за мной? Или кто-то в агентстве подслушает наш разговор и передаст Соловьеву! А ты говоришь… Подожди немного, через год я уже буду свободна. И тогда у меня будут деньги и я смогу открыто жить с тобой. А сейчас мы сможем каждый день видеться! Кстати, ты уже написал заявление о приеме на работу?

Ярик кивнул, не сводя с Вики внимательных и немного расстроенных глаз.

Глава 45

После того случая на лоджии Роман стал искать встреч с Людой и все время норовил ущипнуть ее, или поцеловать, или зажать в уголке и всю облапать, если был уверен, что Лева этого не видит. Поэтому Люда старалась избегать общения с Романом. Но Лева, как назло, словно приклеился к партнеру. Они обсуждали новый проект — сеть маленьких магазинчиков антиквариата.

— На Арбате место забито, мы туда не вклинимся, — гудел Роман, — и вообще, в центре все подобные магазины давно функционируют. Но есть тут и минусы: цена на старье просто ломовая. А мы — потихонечку, полегонечку, откроем семь-восемь магазинчиков в спальных районах Москвы и будем иметь стабильный доход. Сейчас экономика более-менее стабилизировалась, у народа доход увеличился, и каждый теперь норовит вложить денежки. Только не в банк — это как раз довольно рискованный шаг. А антиквариат — как золото, всегда в цене. Сегодня купил, лет через пять-десять продал.

Лева кивал и соглашался с Романом. А Люда слушала и сомневалась: неужели поток людей, желающих купить «старье», как выражался Роман, настолько велик, чтобы делать сеть подобных магазинов? Люда считала, что сначала надо узнать конъюнктуру, провести маркетинговое исследование и только потом что-либо затевать. А так, с бухты-барахты…

Впрочем, скоро ей стало понятно положение Левы. Рома в очередной приход к ним в гости зажал ее в уголке, быстро потискал, пока Лева хозяйничал на кухне, и прошептал:

— Ты бы, подружка, помогла мне…

— Каким образом? — спросила она, уязвленная этим пренебрежительным «подружка».

— Дергала бы Левушку, просила бы у него то, се, вот ему денежек бы не стало хватать, он бы и уцепился за мою идею.

— Он и так уцепился, — сквозь зубы произнесла Людмила, пытаясь вырваться из железных объятий Романа.

— Но не настолько, — мужчина не выпускал ее.

— Я закричу, — предупредила Люда.

— Кричи, — согласился он, — можно полюбопытствовать, что именно ты будешь кричать? «Мы с Ромочкой трахались на лоджии, да так сладко, что я чуть не кричала от восторга!» Кричи, милая, кричи…