Фаворит богов
Шрифт:
— А что будет с Гаем? Ведь Тиберий уже арестовал двух моих сыновей! Но Гай... Он же ещё совсем ребёнок! — пробормотала Агриппина.
— Когда-то я предрекла вам, что один из ваших сыновей станет царём, — вдруг сказала Лиода. — Вчера я изучала ладошку Гая. Это его судьба.
— Гай будет кесарем? — недоверчиво произнесла Агриппина.
— Да. Пусть это вас утешит.
В тот момент во дворе дома послышались голоса и звон оружия. На крыльцо поднялся отряд стражи. Центурион громко постучал в дверь.
Встрепенувшись, Агриппина устремилась к окну. Её сердце бешено забилось
— Быть может, кесарь велел арестовать его? — прошептала она и, велев Лиоде оставаться с мальчиком, решительно направилась к дверям.
Голоса стражников звучали уже в вестибюле. Рабы, разбуженная Антония, Клавдий, дети в растерянности толпились на лестнице. «Он не получит Гая! Не получит!» — в ярости подумала Агриппина, проталкиваясь сквозь собравшихся родственников и слуг.
— Передай Августу, что он не получит моего сына! — дерзко вскричала она, глядя в глаза центуриону.
Тот долго и внимательно изучал её, а потом поднял руку, сжимая указ.
— Госпожа Агриппина, у меня распоряжение, подписанное претором Луцием Сеяном, согласно которому мы обязаны взять вас под стражу, — сказал он.
— Теперь Сеян командует римскими солдатами?! — воскликнула Агриппина.
— Сеян получил на это одобрение кесаря, — возразил центурион. — Следуйте за нами.
— Нет! Я не пойду с вами! Я внучка Октавиана, меня любит римляне! На каком основании кесарь посмел арестовать меня? Где доказательства моей вины?
— Агриппина, — произнесла Антония, осторожно тронув невестку за плечо. — Не лучше ли тебе покориться?
— Никогда! — резко возразила Агриппина и вскинула голову. — Я уже покорилась, отдав Тиберию двух моих сыновей. Он хочет искоренить нас всех, ибо боится заговоров! Но и для него существует кара! Боги уже покарали его, когда Друз повторил участь Германика! Кесари — тоже люди, и для них, как и для остальных, есть наказание свыше.
Не вступая с ней в спор, стражники взбежали по лестнице и, схватив Агриппину за руки, волоком потащили к выходу.
— Отпустите меня! Вы не имеете права так со мной обращаться! Антония! Иди к сенаторам! Пусть государственные мужи Рима, глаголющие от имени народа, заступятся за меня! — требовала Агриппина, но Антония лишь горько плакала.
Клавдий, опустившись на колени, крепко зажал уши ладонями. По его щекам текли слёзы. Он успел горячо полюбить Агриппину и её детей, которые приходились ему родными племянниками. Старшая из девочек Германика, как и её мать, носившая имя Агриппина, нежно обвила руками шею Клавдия. Ей было жаль свою мать, но и дяде она тоже сочувствовала.
Тем временем вопли и яростные протесты Агриппины стихли вдали. Дверь на улицу оставалась по-прежнему распахнута. По вестибюлю гулял ночной ветер.
Наконец один из рабов захлопнул дверь. Ничего не говоря, Антония медленно пересекла коридор и, пройдя мимо Клавдия, направилась в свои покои. Она не смогла бы добиться от сенаторов заступничества. Те во всём слушались кесаря. Агриппина была обречена. Тиберий боялся её, заговоров и мятежей.
ГЛАВА 55
Расположенный
Он хорошо знал, что Октавиан выкупил этот остров у греков много лет тому назад и любил изредка приезжать сюда для отдыха. Именно ради его визитов здесь и возвели несколько скромных вилл, которые отныне станут домами Тиберия. Каждую неделю он, кесарь Римской империи, намерен переезжать с виллы на виллу, и никто до момента отъезда не должен знать, в каком из жилищ он устроится на ночлег. Так ведут себя кошки. Они часто меняют место ночлега, опасаясь врагов.
Высадившись на берег, Тиберий сразу же объявил свите о намерении отправиться на виллу Дамекута. При входе императорской галеры в бухту, Приск и Вебуллен издали показывали ему эту виллу, возвышавшуюся в северной части острова, чей фасад в окружении зелёной кипарисовой рощи украшали статуи героев легенд, а крыльцо — ряд могучих колонн.
Первые ночи Тиберий хотел провести здесь. Затем он планировал временно переехать на виллу Юпитера, о которой ему говорил в Риме Вебуллен.
— Мне придётся издать указ о постройке здесь ещё шести-семи вилл, — размышлял он, ступая по каменистой тропе, вьющейся вдоль склона утёса. — Моё пребывание в одном из четырёх домов, способно легко вывести на меня убийц. А если дворцов будет, скажем, десять, я окажусь в сравнительной безопасности.
Вилла Дамекута поражала своей изысканностью как снаружи, так и внутри. Едва поднявшись на просторное крыльцо с навеки застывшими статуями вакханцев, Тиберий удивился той изысканной красоте, что царила вокруг. Он направился в вестибюль, где били фонтаны и дежурили слуги, побывал в роскошной трапезной, оценив её богатую обстановку и остался весьма доволен. На верхних этажах располагались многочисленные комнаты для приближённых, и огромные залы для увеселений.
Избрав себе покои в дальней части дворца, он вышел на террасу и с её высоты насладился видом, простиравшимся у подножия виллы.
На море было безветренно. Солнечные лучи искрились на поверхности воды. Положив ладони на каменные перила, нагретые зноем, Тиберий закрыл глаза. Ему нравилось внимать шелесту ветра в кронах рощи.
— Государь, я бы хотел поведать вам о любопытной особенности здешних мест, — сказал Приск, приближаясь к Тиберию. — Вы вряд ли об этом слышали.
— Что же это за особенность? — спросил Тиберий, щурясь от ярких лучей и с улыбкой глядя на Приска.
— У северной скалы вблизи виллы есть достопримечательность, известная ещё финикийцам, задолго до эпохи владычества греков, — произнёс распорядитель наслаждений. — Это Голубая пещера, находящаяся в скале. Во время шторма её заливает, но когда на море спокойствие, туда можно попасть на лодке со стороны бухты. Ходят слухи, что вода в пещере имеет необычайный лазурный оттенок... Нет ничего прекраснее...