Фаворит богов
Шрифт:
— А ещё мы хотели спросить у тебя, сестра, — робко молвил Дионисий, тронув её за плечо. — Не желаешь ли ты покинуть Капри вместе с нами? Сейчас у тебя есть такой шанс. Если кесарь держит тебя здесь против твоей воли, нынче ты можешь уехать вместе с нами.
Отстранившись от Аристарха, Эварна гневно взглянула на Дионисия.
— Неужели ты считаешь, что я здесь против своей воли?! — воскликнула она. — Я ведь говорила, что счастлива делить с кесарем его испытания! Когда он собирался оставить Рим, то предлагал отпустить меня, сохранив за мной всё
— Ходят слухи, что он сошёл с ума от подозрений, — молвил Аристарх.
— Ты ничего не знаешь об опасностях, которым он подвергается! — возразила Эварна. — Его любимый сын был отравлен, но заговорщики, подстроившие убийство, не найдены. Мне жаль его, ибо нет в Империи человека, более могущественного и страдающего одновременно.
— Похоже, ты действительно всем сердцем предана ему. — Проговорил Аристарх задумчиво. — Не знаю, нужно ли мне радоваться за тебя, ведь ты живёшь с тираном. Но без него тебе будет хуже, нежели с ним, и мы не станем настаивать на твоём отъезде.
— Я останусь с ним навсегда, пока один из нас не покинет этот мир, — произнесла Эварна. — Или до тех пор, пока Тиберий сам не прикажет мне уйти.
— Тогда знай, сестра, что я восхищен твоим мужеством, — ответил Аристарх. — Мы вновь вернёмся в Эфес и продолжим заниматься тем, что у нас лучше всего получается. Если ты когда-нибудь решишь нас найти, то сможешь легко это сделать, ибо мы почти всегда находимся в нашем родном городе.
— Ах, сестрёнка, — ласково молвил Дионисий. — Мы продолжаем любить тебя, несмотря на то что живём в разлуке.
— Я тоже часто вас вспоминаю, — улыбнулась Эварна и подставила лицо горячему ветру, дующему с моря. — Я не забыла, как в детстве Аристарх возил нас кататься на лодке. Мы гуляли вдоль берегов, купались в море... Ничто не предвещало в те годы мою судьбу. Разве могла вообразить я, простая дочка ремесленника, что стану делить ложе с кесарем и буду наблюдать жестокие интриги при его дворе? Не могу утверждать, что мне повезло оказаться среди приближённых кесаря, но могу утверждать, что мне повезло встретить человека, всецело завладевшего моей душой. Разве кто-нибудь другой способен потеснить в моём сердце его образ? Нет. Он ведь кесарь. Владыка самой великой Империи мира.
— А если бы Тиберий вдруг перестал быть кесарем, твои чувства остались бы к нему прежними? — понизив голос, полюбопытствовал Аристарх.
— Конечно, — без колебаний отозвалась Эварна. — Ведь для меня он всё равно останется кесарем, даже если потеряет своё могущество и трон.
— Странная судьба у нашей любимой сестрицы — простолюдинки, — засмеялся Аристарх и вновь обнял Эварну. — Постарайся быть счастливой!
Затем её долго сжимал в объятиях Дионисий, тоже погрузившийся в воспоминания детства, когда они с сестрой резвились на берегу и лазали по скалам...
На Капри стемнело. Наступала душная летняя ночь. У мыса громко рокотали набегавшие на отмель волны. Братьям следовало возвращаться
Проводив братьев к берегу, Эварна долго смотрела вслед лодке, в которой они отчалили от мыса. Потом она вновь зашагала к вилле Юпитера, погруженная в воспоминания. Она не забыла Эфес и всё, что связывало её с далёкой родиной, но иногда ей казалось, будто между ней и прошлым уже давно разверзлась глубокая пропасть.
ГЛАВА 59
Получив послание от кесаря, Сеян тем не менее не покинул дворец и продолжал пользоваться доверенной ему властью. Это вызывало недовольство в Сенате и в народе. Он внушал людям ненависть и вызывал в их сердцах зависть и гнев.
Более всего презирала Сеяна его жена Апиката. После того как она узнала о том, что это он стоял за убийством Друза, ей стало стыдно бывать при дворе. Много раз Апикате хотелось поведать Ливии всю правду о своём муже. Но она боялась. Она не смела бросить ему вызов и знала, что проиграет.
По ночам ей не спалось от тревоги. С мужем она больше не общалась, они не виделись, хотя не были разведены. Ливиллу она тоже не встречала. В городе рассказывали, что теперь Ливилла переехала с Гемеллом в дом своей матери, Антонии, и живёт там с Клавдием и детьми Агриппины. Как и Апиката, Ливилла не посещала двора. Сеян велел не пускать бывшую любовницу в здание.
В начале октября до Апикаты дошли испугавшие её слухи о том, будто Сеян планирует чеканить золотые монеты со своим профилем. По всей видимости, он собирался взять власть путём государственного переворота. Апикату эти новости нисколько не удивили. Она знала, что у Сеяна много сторонников среди патрициев и нобилитета, на чьи деньги он может подкупить армию. Новости ей сообщил раб, служивший у Сеяна во дворце.
— Какой позор! — говорила Апиката, выслушивая раба. — Кесарь так благоволил к нему. А он вместо благодарности предал его!
Но она вновь не пошла к Ливии, чтобы предупредить об опасности. В отсутствие Тиберия Ливия утратила былое влияние. Даже если бы она и захотела остановить Сеяна, вряд ли у неё это бы получилось, ведь в Риме могла восстать армия, которую претор подкупит, едва у него появятся деньги. Ливия по-прежнему оставалась всеми почитаемой добропорядочной матроной, потерявшей былую красоту, молодость и здоровье. Власти она не имела.
Теперь у Апикаты оставался только один шанс исправить злодеяния мужа и спасти Империю от переворота. Она решила отправиться на Капри и поведать обо всём самому Тиберию.
Приняв такое решение, она сразу же почувствовала себя увереннее и спокойнее. Когда-то горячо влюблённая в Сеяна, нынче она не испытывала к нему ничего, кроме отвращения. Внезапно открывшиеся ей пороки мужа, его измена с Ливиллой, убийство несчастного Друза, предательство, злоба, ярость вызывали в её душе жажду мести и справедливости. Ей было невыносимо стыдно, что она столько лет прожила в браке с этим жестоким, подлым человеком.