Файлы Сергея Островски
Шрифт:
— Он сукин сын, но это наш сукин сын, — сказал Сергей. — Франклин Рузвельт. Или Теодор?
— Ну перестань. Нельзя требовать от человека, чтобы он не боялся сойти с ума.
— Но можно требовать от человека, чтобы он не уничтожал других.
— Ты же сам его жалеешь.
— Да… И его, и всех. Я добрый сыщик, мам. У нас все будет хорошо?
— Обязательно. В нашем роду сумасшествия не было.
— Точно? — он улыбнулся, оттого что мама так легко его раскусила.
— Точно. Не считая легкой придури. Бабушка мне рассказывала, что ее бабушка все время ловила в воздухе насекомых. Но гости не знали наверняка, что насекомых нет, они ведь бывают
Когда Анна Островски открыла дверь, осторожно неся стакан теплого молока, ее сын спал одетый, под тонким вышитым покрывалом. Она погасила желтую лампу и вышла.
Через пять минут Сергей вздрогнул во сне и открыл глаза. Некоторое время рассматривал узоры на деревянных дощечках у себя перед носом, слушая, как стучит сердце. Перевернулся на спину, полежал, глядя в потолок. Потом пошарил на тумбочке, взял вифон, запустил поисковик и настучал одним пальцем, не вставая:
«клиника *хелп болезнь Чена диагностика профилактика Наталья Лебедева».
Открыл первую ссылку, с информацией о консультантах клиники.
Это могло быть и ошибкой, и ничего не значащим совпадением, думал он, разглядывая фотографию темноволосой женщины. Клиника, возможно, не та, и специалистов по болезни Чена не так уж много, и все знают всех, и все со всеми сотрудничают. Но пока это не проверено, дело нельзя считать законченным.
Он подошел к окну, раздвинул пальцами тонкие планки шторы. В воздухе мельтешил снег, дымились трубы — люди топили печи, прогоняли холод зимы из маленьких домиков. Будто не знали, что в конце концов холод возьмет верх над каждым. А может быть, знали что-то другое, о чем редко говорят вслух.
Аллея Славы
Сергей Островски пересчитал официальные конверты во входящей почте. Одиннадцать. Счета, счета, счета плюс повторные уведомления. И как это случилось? Ну, съездил в Денвер, полазил по скалам, полетал немножко… да, курс джет-белтинга был дорогой, наверное, не стоило. В абсолютных числах все было пока не катастрофично, однако Сергей не любил, когда текущие расходы превышают доходы. Кредиты — зло.
На что жил Шерлок Холмс? Кажется, ему и посетители не платили, чуть кого пожалеет, сразу говорит: не плати. На какую-то ренту или наследство? И еще у него была пчеловодческая ферма в Сассексе. А я, как назло, не люблю пчел.
Сергей открыл свою рекламу, поводил курсором над текстом. «Если вы ничего не понимаете, жмите сюда». — Сыщик-интеллектуал, так тебя и так. Или ты, дорогой друг, летаешь над горами на ракете, прицепленной к заднице, или отказываешься расследовать супружеские измены. Две миллионерские привычки одновременно — это слишком. Противно следить за неверными мужьями и женами? Зато гарантированный результат и верные деньги. А мямлить квартирному хозяину «я работаю над этим» тебе не противно. Идиот.
Квартирка была двухуровневая. Наверху жизненное пространство, пригодное для работы и захламления, на первом этаже офис детектива — лицензия в рамочке, награды и памятные вещицы, компьютерный терминал, удобные кресла, окна, как в прошлом веке, с бронированными шторами, и внешняя дверь такая же капитальная. На шторы-то и купился — солидный вид, посетители проникнутся… Два раза идиот. Еще бы в старом центре арендовал офис.
Остатки денег, заработанных на Луне, мы не трогаем, разве что все пойдет плохо, в смысле,
Над списком входящих появилась новая строчка. Сообщение из формы обратной связи: некая Беатрис хочет встретиться лично. Ждет в чате. Хелло, Беатрис. Конечно, да. Вам удобно в моем офисе? Через десять минут, ОК. Я на месте, жду вас.
Беатрис Лайон. Тридцать два года, возраст не скрыт. Родственники не указаны. Симпатичная, если верить студийному фото в профайле. Работает в телевизионной компании, ассистент креативного продюсера. Постит ссылки на телепередачи и смешные фотографии котов. Ладно.
Сергей закрыл почту, вскочил с кресла, отловил и запер ползучего робота-уборщика, протер салфеткой пыльный стол. Огляделся — кажется, все прилично. Значит, так, интеллектуал: даже если она хочет узнать, кто сделал котят ее любимой кошке, ты соглашаешься, понял? Кстати, это нетрудно, безответственного отца можно найти в базе домашних питомцев. А вот если он дикий и его там нет… тогда с нее надбавка.
Фото в профайле не соответствовало реальности. Симпатичная — абсолютно неподходящее слово. Это была красота, которая определяется не лицом и фигурой, а одеждой и манерами. Не фотомодель, на подиуме с такими параметрами делать нечего, — но любой собеседник этой женщины был благодарен за то, что ему улыбаются. Безупречный шелковый костюм, оттенка между легкомысленным почти-телесным и официальным кофейным, безупречно естественная прическа и такой же макияж. Рядом с этой безупречностью офис детектива-одиночки выглядел как плохо прибранный школьный класс, да все, что угодно, обнаруживало недостатки, которых она, однако, не замечала. Как будто ей и вправду все нравится. Милая полуулыбка, внимательный взгляд серых глаз — и приходится делать над собой усилие, чтобы не распластаться на животе, стуча хвостом.
Она грациозно опустилась в кресло для посетителей — так, как будто это ее кабинет, а посетитель — детектив Островски.
— Мне нужно, чтобы вы, как это называется, проследили за одним человеком…
Любовник, обреченно подумал Сергей. Хотим знать, где этот тип обретается, когда следилка в вифоне показывает, что он сидит у себя в офисе, чьими духами от него пахнет и почему он стал так груб… Однако ж деньги мне нужны.
— Что за человек?
— Он мой сосед, — безмятежно сообщила она. — Его зовут Уиллард Адамс. Я живу на Джексон-стрит, сто девять, а он — напротив. Дом перешел мне по наследству, — добавила она со снисходительно-извиняющейся улыбкой, и Сергей тут же вспомнил этот район и эти дома в два-три этажа, голубые и кирпично-красные, с беленькими карнизами, якобы незатейливо выстроенные в ряд, как детские кубики. Пять минут к северу от того самого старого центра, где аренда не по карману ни детективу Островски, ни большинству налогоплательщиков.
— Понимаете, он тоже работает в «Эй-Ти-Ви Стьюдиос», поэтому я его запомнила и обратила внимание, когда увидела, что он живет рядом. И вот тут, боюсь, мы подходим к сложному.
— Я слушаю вас.
— Последнюю неделю я работала дома. Время от времени выглядывала в окно — надо же иногда отдыхать, а смотреть ай-шоу я не могу, это как работать на шоколадной фабрике и есть конфеты… И вот, я заметила кое-что очень странное. Этот человек каждое утро уезжает на своей машине, каждый вечер возвращается. Но несколько раз он приезжал днем и тут же уезжал. И при этом переодевался.