Файтин!
Шрифт:
Время действия: утро следующего дня.
Место действия: Отель «Golden Palace». Приемная перед кабинетом Чжу Вона. Чжу Вон с удивлением рассматривает синяк на лице Юны.
— Что с твоим лицом? — с удивлением спрашивает меня Чжу Вон.
— Упала, — коротко отвечаю я, без добавления всяких нимов, кунчан-нимов, сомбеев и прочей словестной чепухи,
Чжу Вон еще несколько секунд разглядывает меня, потом в его взгляде появляется понимание.
— Неужели твоя семья все же решила заняться твоим воспитанием? — с насмешкой говорит он и пожимает плечами, — Что ж? Как говорится — лучше поздно, чем никогда.
— Я упала, — с нажимом повторяю я, настаивая на своей версии.
— Вижу, — говорит он и просит, — постарайся больше не падать. Синяки не украшают девушку. Особенно на лице.
— Больше не буду, кунчан-ним, — обещаю я.
— Уж постарайся, — улыбается в ответ он.
Пфффф… Еще он прикалываться будет! Сегодня утром, в ванной комнате, я имел разговор с Сун Ок.
— Дай, посмотрю, — сказала она и, развернув меня за плечи к себе, принялась рассматривать синяк на моей скуле.
Я, честно говоря, малость «припух» от такого обращения. Как будто ничего вчера особенного не случилось! Но момент был подходящий, чтобы «обозначить границы». Только она и я.
— Онни, — сказал я, смотря в глаза Сун Ок, — не смей меня больше бить! Никогда. Ты меня поняла?
— Что? — оторопев от неожиданности, переспросила та.
— Не смей меня больше бить, — повторил я, — я тебе не девочка для битья!
— Ты моя младшая сестра, — сказала онни.
— И что с того? — не понял я ее ответа.
— Я отвечаю за тебя.
— Если я твоя сестра, это что, дает тебе право меня бить?
— Ты должна меня слушаться. Я старшая. Если ты не будешь слушать старших, то проживешь никчемную жизнь. Люди отвернутся от тебя, если ты не будешь соблюдать правила. Я твоя онни, я отвечаю за тебя и должна воспитать тебя так, чтобы этого не случилось. Иначе, я буду плохой сестрой.
— Но драться-то зачем? — снова задал я интересующий меня вопрос.
— Вчера я тебя отлупила за то, что ты врешь своим близким, — объяснила случившееся онни, — этого делать нельзя. Семья — это самое важное, что есть у человека. Семья — это люди, которые всегда на твоей стороне. Люди, которые доверяют тебе. Нет доверия — нет семьи. А какое может быть доверие, если кто-то врет?
Ну, в общем-то, вполне с этим согласен, — подумал я, обдумав сказанное онни, — только вот… У меня обстоятельства!
— Ты должна извиниться, — сказала онни, смотря мне в глаза, — перед мамой и передо мной. И пообещать, никогда больше так не делать.
— Онни, дело в том, что я не вру, а умалчиваю, — чуть вздохнув, ответил я, так же не отводя взгляд от глаз Сун Ок, — Врать и умалчивать, это две большие разницы. Врут — для того, чтобы что-то получить. Умалчивают — чтобы не беспокоить близких. Я умалчиваю. Делаю это потому, что отвечаю за тебя и за унни. Что вам знать не нужно, я вам не скажу. Я выросла, онни. Той прежней Юн Ми, которая была до аварии, больше нет. Я скоро стану очень известной. Думаю, СМИ еще не раз напишут про меня какую-нибудь ерунду, как сейчас. Поэтому, учись не обращать на их выдумки внимания. Ты же меня знаешь. Неужели твоя сестра так глупа, что побежала на гору Намсан повесить замочек? Что, правда, так думаешь?
Онни на несколько «зависла» видно осмысливая мой пассаж про «известность».
— Не бывает хорошей лжи, — нахмурившись, наконец, сказала она.
— Даже во благо семьи? — предложил я вполне допустимый для себя вариант.
— Да. Ложь рано или поздно откроется, — упрямо возразила Сун Ок.
— Я знаю, что я делаю, — тоже, с упрямством, возразил я.
— Ты слишком молода и совсем не знаешь жизни, — вглядываясь в мое лицо, сказала Сун Ок.
— Наши с тобою драки помогут мне стать старше или познать жизнь? — саркастически хмыкнул я и добавил, — Онни, запомни. Еще раз начнешь драться — получишь. Я больше не стану смотреть, что ты моя старшая сестра. Возраст совсем не означает, что он всегда прав!
В общем, надеюсь, что онни я немного приструнил. Пока она не в возбужденном состоянии с ней вполне можно нормально разговаривать. По крайней мере, мне кажется, что мои слова до нее дошли. Озадачилась и задумалась. Долго, правда, раздумывать не получилось. Потому, что утро. «Цигиль, цигиль, ай-люлю!» Глаза продрали и поскакали. Кто на работу, кто на учебу. Потом, все потом! Уже на выходе, мама попыталась было налепить мне на скулу знаменитый корейский лечебный пластырь, помогающий от всего и сразу. В дорамах показывают, что если главного героя, которого полчаса била арматурой уличная банда человек эдак в десять, обклеить таким пластырем, то на следующий день после побоища он будет как огурчик. Даже следов от прутков не останется…
Но я в дорамные чудеса не верю, поэтому я отбился от заботы и поехал на работу так — «а-ля натурель, желто-фиолетовая форель». Вообще, я заметил, что хоть Юн Ми и девушка, но не любит, когда у нее что-то на лице есть. Краска, помада… Онни пыталась как-то «подкрасить», тогда, в салоне красоты меня намазали, сам провел пару экспериментов, чтобы понять для себя — «как оно»? Короче — каждый раз неприятное ощущение на коже с постоянным желанием стереть, смыть, убрать. Поэтому, я не стал ничего замазывать, дабы потом не страдать. Что, разве не может девушка стукнуться о дверную ручку? Неужели ни с кем такого не бывало?
Доехал. В метро, правда, с интересом косились да сонбе глаза вытаращила. Теперь Чжу Вон прикалывается. А так больше ничего. Доехал.
— Зайди, — качнув головой в сторону кабинета приказал Чжу Вон и первым направился в него.
Вздохнув, иду следом, краем глаза засекая очень заинтересованный взгляд секретарши. Интересно, она уже в курсе событий произошедших на горе Намсан, или еще нет? Мои акции в отеле выросли или упали? Об этом я узнаю несколько позже… Пффф, как же это все сложно!