Фазы гравитации
Шрифт:
– Брось, – отмахнулся Бедекер. – Какой из меня писатель! Два года убил на дурацкую книгу, но дальше четвертой главы не продвинулся. Писать надо, если тебе и впрямь есть что сказать. Не мой случай.
– Ты писатель, – упрямо повторил Дейв, вручая ему остаток рукописи. – Я хочу услышать твое мнение.
Позже Бедекер улегся в постель и два часа читал без остановки. Книга была не закончена, отдельные главы в набросках, но написанное впечатляло. В заглавии стояло «Забытые фронтиры». Первые главы рассказывали о раннем освоении Антарктики и Луны. Проводились параллели, очевидные и не очень. Например, как
Помимо истории исследований, Дейв включил в книгу краткие биографии и психологические портреты десяти полярников и астронавтов. Первых представляли Руаль Амундсен, Ричард Берд, Джон Росс, Эрнест Шеклтон и Эпсли Черри-Гаррард. Из современных первопроходцев автор выбрал четверых малоизвестных астронавтов программы «Аполлон», трое из которых ступали по Луне, четвертый же, как и Том Гэвин, находился на орбите. В их компанию Дейв добавил одного русского, Павла Беляева. Бедекер встретил Беляева на Парижском авиасалоне в шестьдесят восьмом, вместе с Дейвом Малдорфом и Майклом Коллинсом слышал его «Скоро я первым увижу обратную сторону Луны». Теперь Бедекер с удивлением прочел, что Беляев и впрямь должен был первым облететь вокруг Луны на усовершенствованном «Зонде». Однако «Аполлон-8» успел раньше, под Рождество, и Советы быстренько прикрыли свою программу, сделав вид, что никто и не собирался никуда лететь. Спустя год Беляев скончался на операционном столе от перитонита, первым из героев космоса удостоившись сомнительной чести быть похороненным не в Кремлевской стене. Бедекеру вспомнилось отцовское: «…в один момент все рушится, и впереди только смерть».
Биографические главы о четырех американских астронавтах тянули разве что на наброски, но авторский замысел четко прослеживался от начала до конца. Как и в случае полярников, портрет складывался из размышлений героя в последующие годы: о новых перспективах и утраченных старых, о невозможности вновь возвратиться к далекому фронтиру. Весьма заинтересованный, Бедекер мысленно одобрил выбор персонажей, понимая, что именно эти главы станут основой книги, хотя писать их, собирая нужный материал, будет очень непросто…
Поглощенный этими мыслями, он стоял у окна, глядя, как лунный свет дрожит на листьях сирени. Раздался стук, и на пороге появился Дейв.
– Что, так и не ложился? – хмыкнул он. – Не спится?
– Не очень, – признался Бедекер.
– Мне тоже. – Дейв бросил ему бейсболку. – Может, прокатимся?
Двигаясь по шоссе номер пять в направлении Такомы, Бедекер вспоминал звонок Мэгги прошлой ночью.
– Мэгги? – недоверчиво спросил он в трубку, гадая, как она разыскала его у Малдорфов. – Что-то случилось? Ты где?
– В Бостоне. Номер мне дала Джоан. Прими мои соболезнования по поводу друга.
– Джоан? – Бедекер не в силах был представить Мэгги Браун беседующей с его бывшей женой.
– Я звоню насчет Скотта, – продолжала Мэгги. – Давно с ним не общался?
– Давно. Пару месяцев точно. Посылал и письма, и телеграммы на старый адрес в Пуне, но ответа не получил. В ноябре даже звонил сюда, в Орегон, но в этом их центре сказали, что Скотт в списке учеников не значится. Ты случайно не знаешь, где он?
– Думаю, все-таки там, в орегонском ашраме. Наш общий приятель Брюс недавно вернулся из Индии в университет. Говорит, Скотт приехал с ним первого декабря. В Индии он совсем разболелся, недели три пролежал в госпитале – точнее, в лазарете на ферме Учителя.
– Что с ним? Астма? – заволновался Бедекер.
– Да, плюс запущенная дизентерия.
– А Джоан в курсе?
– Нет, они не общались с ноября. Она и дала мне этот номер. Ричард, я не стала бы беспокоить в такой момент, просто по-другому не получилось. Вдобавок, Брюс говорит, что Скотту совсем плохо. В Лос-Анджелесе даже с самолета не мог сойти. Брюс уверен, что он в ашраме.
– Спасибо, Мэгги, – с чувством поблагодарил Бедекер. – Сейчас туда позвоню.
– Ричард, ты сам как? – Голос Мэгги внезапно потеплел.
– Ничего.
– Соболезную насчет Дейва. Мне так нравились истории, которые ты рассказывал про него в Колорадо. Жаль, мы так и не познакомились.
– Жаль, – искренне согласился Бедекер. Мэгги наверняка оценила бы чувство юмора Малдорфа, а он – ее жизнерадостность. – Прости, что я пропал.
– Я получила твою открытку из Айдахо. Куда ты поехал потом, когда нагостился у сестры?
– В Арканзас. Приводил в порядок отцовскую хибару. А как твои дела?
Мэгги замолчала. Какое-то время слышался только треск помех.
– Все отлично, – ответила наконец она. – Брюс, приятель Скотта, сделал мне предложение.
У Бедекера перехватило дыхание, почти как четыре дня назад, когда ему принесли страшную телеграмму от Дианы.
– И ты согласилась? – выдавил он после короткой паузы.
– Нет, я не готова на столь опрометчивый шаг. Во всяком случае, пока не получу диплом в мае, – откликнулась Мэгги. – Ладно, я пойду. Береги себя, очень прошу.
– Непременно. – Бедекер повесил трубку.
Останки рухнувшего «Т-38» занимают почти весь ангар. Стратегически важные части помельче лежат на верстаках.
Бедекер поворачивается к Бобу Мунсену.
– Что говорят в комиссии?
Майор ВВС хмурится и прячет руки в карманы зеленой форменной куртки.
– Пока ясно, что поломка на взлете спровоцировала утечку в гидросистеме. Через четырнадцать минут после вылета из Портленда сработала система тревоги, и Дейв сразу повернул назад.
– Все равно не понимаю, почему вылет был из Портленда?
– Да потому, что я оставил там эту дуру аккурат перед Рождеством! – в сердцах отвечает Мунсен. – Ее надо было переправить в Огден двадцать седьмого, и Дейв вызвался лететь, чтобы успеть на коммерческий рейс из Солт-Лейк-Сити.
– А ты задержался на двое суток? – уточняет Бедекер. – На базе Маккорд?
– Именно! – В голосе Мунсена звучит неприкрытая горечь, злость на самого себя, что не сел в проклятый самолет вместо Дейва.