Фемистокл
Шрифт:
Чтобы не расстраивать Архиппу разбитым лицом, Фемистокл сразу после народного собрания пошёл в гости к Эпикрату. Жена его была сведуща во врачевании, у неё имелись всевозможные целебные мази и настои. Лечение затянулось до позднего вечера, поскольку хозяин заставил гостя лечь в постель и держать на лице целебную примочку, а также пить какие-то терпкие снадобья, от которых клонило в сон.
От друга Фемистокл ушёл с повязкой на лбу, слегка осоловев после выпитых снадобий.
Эпикрат хотел проводить Фемистокла до самого дома, но тот
За день земля оттаяла, поэтому на узких улицах Афин повсюду была непролазная грязь. На фоне недостроенных и полуразрушенных домов «прелести» оттепели и вовсе выглядели удручающе.
Фемистокл шагал по бездорожью, приподняв полы тёплого плаща.
Неожиданно в Овечьем переулке его окликнула женщина. Она бесшумно отделилась от стены дома и преградила путь.
– Помоги мне, добрый человек, - тихо промолвила незнакомка с умоляющей интонацией в голосе.
– Моя дочь тяжело больна. Мне нечем заплатить за крышу над головой.
– Где твой муж?
– Фемистокл опасливо оглянулся.
Улица была пустынна.
– Умер, - коротко ответила женщина.
– Ещё до войны с персами. У меня был брат, но он погиб в сражении у Саламина. Все мои родственники уехали: кто в Трезен, кто на Эгину. Никто из них до сих пор не вернулся в Афины, им ведомо, как тяжело здесь жить. Мой дом разрушили персы. Я снимаю угол у ростовщика Мнесарха, вон его дом.
Женщина указала на большой двухэтажный дом со следами былого пожара, но с новенькими деревянными задвижками на окнах и с добротной кровлей из красной черепицы.
– У Мнесарха, сына Клеобула?
– переспросил Фемистокл.
Женщина молча кивнула. Белое покрывало съехало ей на шею.
Фемистокл невольно залюбовался незнакомкой. У неё были большие печальные глаза с немного восточным разрезом, прямой благородный нос, мягко округлённые скулы и подбородок, красивые, чувственные губы. Густые волнистые волосы были стянуты лентой небрежно, когда это делают в спешке.
– Как тебя зовут?
– поинтересовался Фемистокл.
– Плейона.
– Незнакомка потупила глаза и еле слышно добавила: - Я готова отдаться тебе за два обола. Тут есть притон за углом. Идём, ты не пожалеешь.
– Что за притон?
– насторожился Фемистокл.
– Я знаю все притоны в городе. В Овечьем переулке никогда не было диктериона. Кто хозяин?
Плейона недовольно передёрнула плечами:
– Какой-то толстяк. Я не знаю его имени. Какая тебе разница?
– Э-э, милая!
– ухмыльнулся Фемистокл.
– Мне до всего есть дело! Ведь я самый главный среди афинян.
Плейона удивлённо взглянула на Фемистокла, полагая, что он шутит.
– Так ты пойдёшь со мной?
– робко спросила она после краткой паузы.
– Конечно, пойду!
– согласился Фемистокл.
– Я сегодня щедрый!
Узкими и тёмными закоулками Плейона привела спутника к древнему приземистому дому, позади которого виднелся пустырь с двумя вековыми дубами. Стены мрачного жилища были сложены из огромных, грубо обработанных камней. Толщина их была не меньше трёх локтей. Окон в доме не было.
– Ничего себе крепость!
– изумился Фемистокл, похлопав ладонью по тёмной шершавой стене, на которой виднелись выступы и вмятины.
Под стать дому оказался и его хозяин - с толстым животом, широкими плечами и бычьей шеей. Черные кудрявые волосы непослушной шапкой топорщились на голове. Толстяк имел такую лее кудрявую бороду, большой нос и густые брови, придававшие ему разбойничий вид.
Хозяин вышел из низких дверей после условного стука Плейоны. В его руке был горящий светильник.
– Эге!
– усмехнулся он.
– Повезло тебе сегодня, красотка. Надо же, подцепила самого Фемистокла.
Плейона смутилась. Она набросила покрывало на голову, словно стыдясь своих неприбранных волос.
– Я надеюсь, он заплатит тебе больше двух оболов, красотка, - тем же развязным тоном продолжил толстяк, подмигнув Плейоне.
– Это же Фемистокл! Вождь афинского демоса! Мелочиться не станет.
– Скажи-ка мне, приятель, как тебя зовут и платишь ли ты налог с того, что содержишь притон, - потребовал Фемистокл.
– Где-то я тебя видел, но не припомню где.
Толстяк назвал своё имя, его звали Фрадмон.
– Разве у меня в доме притон?
– заюлил он.
– Я просто помогаю нескольким вдовушкам заработать себе на жизнь, только и всего. Ну не на улице же им совокупляться с мужчинами! Там холодно и небезопасно. А у меня в доме несчастных вдовушек никто не обидит, Зевс свидетель.
– Вспомнил!
– Фемистокл шлёпнул себя ладонью по лбу.
– Я видел тебя в суде. Ты проходил свидетелем по делу некоего Фрасона, который занимался кражами на рынке.
– На скотном рынке, - вставил Фрадмон, кивая кудрявой головой.
– Было такое дело четыре года тому назад. На Фрасона наложили такой огромный штраф, что он сбежал из Афин, бросив жену и детей. С той поры его никто не видел.
– Так ты - торговец?
– Был торговцем, - печально вздохнул Фрадмон.
– Теперь получается, я - содержатель притона. Но жить-то на что-то надо! Между прочим, две мои племянницы, недавно осиротевшие, тоже торгуют собой. Обе живут в моём доме. У меня своих пять ртов, но я забочусь и о племянницах.
– Толкаешь их в объятия случайных мужчин, хороша забота!
– сердито произнёс Фемистокл.
– Навести бы на тебя порнобосков, чтобы знал, как заниматься не своим делом. Ну да ладно! Вижу, что житье у тебя не сладкое. Эта женщина больше собой торговать не будет.
– Фемистокл кивнул на Плейону.
– Я позабочусь о ней. Прощай, Фрадмон!
Взяв Плейону за руку, Фемистокл быстро зашагал прочь, стараясь не ступать в лужи.
– Благодарю тебя!
– крикнул вслед обрадованный Фрадмон.