Феникс по имени Рита
Шрифт:
— Рита, ты должна быть примерной девочкой! — ее холодный тон и скрипучий голос до сих пор мне слышится.
Старая дева, она была придирчивой и строгой моей воспитательницей. Но я на нее не в обиде, все же тетка Зоя вырастила меня после смерти родителей, дала образование, выдала замуж, оставила мне эту квартиру.
Мои воспоминания прервал громкий стук, затем дверь распахнулась и тетя Люба шагнула в прихожую.
— Ну и пылищи то за десять лет накопилось! Рита бери свои вещи и пойдем ко мне, все равно здесь не умыться не сварить ничего нельзя. Вода и газ ведь опломбированны!
Я послушно взяла свою сумку, закрыла дверь на ключ
— Вот держи, сначала в ванную иди, обмойся с дороги, я тебе и воду уже нагрела, — тетя Люба вручила мне чистое, банное полотенце.
Мне ничего не оставалось как достав из своей сумки сменное белье и халат скрыться за белой дверью ванной комнаты.
Борщ у тети Любы был очень вкусный, но у меня совсем не было аппетита, словно огромная заслонка перекрыла мне горло и даже маленький кусочек хлеба не хотел туда проходить. Соседка посмотрела на меня понимающе, поднялась и через минуту поставила с громким стуком на стол бутылку водки.
— Вот, давай по рюмке выпьем, за встречу так сказать. А потом расскажешь, что там у тебя произошло. Вина не предлагаю. Вино разум затуманивает и на лирический лад настраивает, его лучше в другой ситуации пить, а водка она язык развязывает и веселит на первых двух рюмках. Но нам с тобой больше и не надо, очень коварная эта штука! Ты Ритка, смотри помни это всегда!
Действительно после первой рюмки у меня проснулся аппетит, а после второй я рассказала тете Любе и про речку и про Ирку с Сергеем на зеленой травке. Упоминула про доченьку Юльку. Промолчала только про кражу на вокзале.
Соседка внимательно меня слушала. Нарисованные брови хмурились, голубые глаза смотрели на меня неодобрительно. Узловатые пальцы с аккуратным маникюром и многочисленными золотыми перстнями времен советского союза, нетерпеливо постукивали по белоснежной столешнице. Тетя Люба всю жизнь проработала завмагом самого крупного в городе гастронома и до сих пор нежно любила свои украшения.
— Ох и глупая ты Рита, ох и глупая! На вокзал она помчалась, разобраться на месте сил и совести у нее не хватило! Надо было сразу же в волосенки белые вцепиться и повыдергать их к чертовой матери! И дочку к ответу призвать, а то ишь ты, покрывает она подружку и папашку кобеля! Хотя конечно дочь твоя и не виновата может быть… Мало ли, что ей подруженька наплела… Вот ведь в тихом омуте, сама знаешь, что водится… Твоя тетка Зоя из той же породы была. По молодости таких дров наломала, стольким людям жизнь испортила, что и подумать страшно. А тебя в строгости решила держать. Воспитывала тебя, да перековывала на свой лад. Вот и выросла ты безответной и покладистой. Тебе же умереть легче, чем скандал на людях закатить! — тетя Люба сердито хлопнула по столу нарядной словно новогодняя елка рукой. — Я вот, что тебе еще скажу, ты долго тут не засиживайся. Завтра на могилку к Зое съездим и ты домой возвращайся, нечего молодой шлюшке фору давать.
На следующее утро я стояла перед раскрытым платяным шкафом и мучительно выбирала, что мне надеть из теткиных вещей. Очень трудно было выбрать между серым пальто с легка побитым молью плечом и коричневой курткой которая была мне безнадежно мала. Когда то я считала тетю Зою толстухой, а теперь сама не могла втиснуться в ее куртку… Обреченно вздохнув я выбрала серое пальто, его свободный покрой позволял не только застегнуться но и надеть свитер. Сегодня на улице было очень зябко,
Мы съездили с соседкой на кладбище, постояли молча перед могилой моей тетки Зои. Вернувшись я почувствовала такую усталость, что решила прилечь перед обедом и заснула. Проснулась внезапно словно из проруби вынырнула, воздуха не хватало, а на душе такая тоска была, стискивающая клещами сердце, что я потерла левую сторону груди. В комнате было темно, значит тетя Люба меня не стала будить. Прислушалась, из ее спальни раздавалось бодрое похрапывание. Я тихонечко пробралась на кухню и включив свет посмотрела на круглые часы, они показывали пять часов утра.
Мне вдруг очень захотелось домой, просто срочно надо было попасть туда. Я принялась лихорадочно собирать свою сумку. Нашла черный карандаш которым тетя Люба, рисовала себе брови и быстро написала ей записку. Одела серое пальто и тихо защелкнула за собой дверь гостеприимной соседки.
Через час ходьбы пешком я уже была на автовокзале и взяла билет на пригородный автобус. Когда то будучи студенткой я таким путем добиралась до места учебы в целях экономии денег. Пересаживаясь на несколько автобусов и три электрички можно было беспроблемно доехать до моего города. Конечно этот путь требовал нервов и выдержки, но мне сейчас выбирать не приходилось.
На следующий день часов в двенадцать, я уже подходила к своему дому. Еще издалека меня насторожила толпа людей собравшаяся возле него. Почему то пересохло в горле, а ноги стали слабыми. Я старалась идти быстро, но как будто брела в плотной воде.
Наконец то я добралась до толпы соседей и остановилась пораженная услышанным разговором.
— Как жалко, Риту! Совсем же молодая была, еще жить и жить… И как это она на вокзале оказалась?
— Ох, молчи Семеновна, говорят она сама под поезд бросилась, Если бы не паспорт и телефон опознать трудно было бы… Сергей по косе русой только и признал! Уж как он убивается горемычный, как убивается! — торопливый шепоток соседки сочувствующе запинался.
Толпа заволновалась и придвинулась ближе к центру событий. Я бегала позади людей пытаясь их растолкать, но они твердо стояли на занятых позициях. Наконец то я догадалась стать на лавочку, что бы поверх голов увидеть как из калитки вышел Сергей, поддерживая заплаканную Юльку в траурном платке. Муж почернел лицом, небритый, с запавшими глазами он сейчас совсем не походил на щеголеватого красавчика. Я хотела закричать, что все это не правда, вот она я — живая! Но тут следом за ними выскочила Ирка, тоже в черном платке, она деловито раздавала указания и по хозяйски закрыла на ключ нашу калитку. Слова застряли у меня в горле. А затем момент был упущен и все события завертелись с бешенной скоростью. Я опомнилась когда траурный кортеж скрылся за поворотом. Люди медленно стали расходиться. Никто не обратил внимания на женщину, что сгорбившись сидела на лавочке в старом, сером пальто.
Медленно передвигая ноги я зашла в свой двор через тайную калиточку. Линда радостно подвывая кинулась мне навстречу. Ведь собаке не важно во что одета ее хозяйка, собака видит сердцем. Устало погладила ее по жесткой, густой шерсти.
— Тебя опять забыли покормить и воды не налили? — спросила повизгующую радостно, Линду.
Открыла дом и с опаской зашла. Первое, что бросилось в глаза было большое зеркало в прихожей закрытое черным. Устало сдернула тяжелую ткань, отшвырнула ее от себя словно ядовитую змею.