Феникс сапиенс

Штерн Борис Гедальевич

А старики постепенно разговорились – вспоминали полузабытое. Жена (ее звали Аотанга – вполне гандийское имя) вспомнила легенду про духов предков, разносившихся ветром в виде семян деревьев, но никто не смог ее интерпретировать – то ли это отголосок времен заселения Киньетской долины, то ли некое предвидение исхода Прародителей в мир. Тырдум (это имя явно не гандийское, скорее всего, исконно каразское) вспомнил, что главная вершина Киньети называлась Горой предков, вспомнил и предание, что она седеет от стыда, когда народ племени совершает что-то предосудительное (то, что это снег, догадался Стим). Никаких преданий про войны старики не могли вспомнить. Единственное, рассказали про то, что есть такой героический персонаж: дух Воина-истребителя.

Но чем он прославился, рассказать не смогли. На всякие наводящие вопросы о каких-нибудь древних знаках или других окрестных странностях только пожимали плечами. Потом Тырдум что-то смутно вспомнил. Он порылся в ящике стола, достал бумажку с телефонными номерами, нашел номер двоюродного брата, попросил привезти спутниковый телефон.

Разговор шел на каразском, Кола понимала большую часть, присутствующий Стим мог только следить за выражением лиц. Выражение из радостного (сто лет тебя не слышал!) сменилось скучающим (как жена, как дети), сменилось напряженным (что-то припоминаю). Наконец Тырдум стал энергично кивать и удивленно восклицать.

Оказалось, что двоюродный брат в детстве слышал от деда про некую Бесову скалу с непонятными знаками. А тот слышал от своего деда, который, дескать, сам видел знаки на той скале, когда в юности ходил на гору предков. Где эта скала, он не знает. Где-то наверху.

16. Check crack back

– Крамб, на какое расстояние можно достать дроном?

– Километров пять, причем важно, чтобы он все время был в прямой видимости.

– То есть отсюда мы мало куда достанем, надо лезть в горы?

– У нас, кроме дронов, есть две пары крепких молодых ног. И еще пара ног постарше, но тоже крепких.

– Дядя Крамб, а мы с Каной тоже шустрые, ты нас недооцениваешь!

– Ну и замечательно: четыре пары молодых и три пары постарше… нет, две, Кола не полезет. Так что, Сэнк, найдем мы Бесову скалу, если она не выдумка прапрадеда двоюродного брата Тырдума.

Два дня изучали спутниковые карты и спорили, где самый логичный путь на главную вершину. В лоб по центру сложновато – ущелье и густой лес. Скорее надо подниматься по гребням через прозрачный лес акаций – сначала на западный или восточный хребет, потом по хребту к Киньети-главной и внимательно изучать все окрестные скалы. Западный или восточный? И на том пути, и на другом есть разнообразные скалы. С которого начать? С обоих! Стим, Лема и Трим идут по восточному хребту, Алека, Инзор и Кана – по западному.

– Вот вам дрон, и вам такой же, – снаряжал оба отряда Крамб. – Вот самое главное: электричество, два зарядника весом три килограмма каждый – хватит примерно на шесть часов полета дрона, плюс десять часов работы компьютера, плюс десять часов болтовни или передачи данных через спутник. Палатки, подстилки, спальники. Мачете и прочие инструменты. Вот мешки с едой вам и вам – на четыре дня, перепакуйте по рюкзакам. Теперь самое сложное: вода. На гребнях воды нет. Если рассчитывать на четыре дня, то на каждого человека, испорченного цивилизацией, надо минимум по восемь литров. Упереть можно, мы когда-то куда больше таскали, но придется попыхтеть поначалу. Вес всего скарба, кроме воды, – по 12 килограмм на человека. Я бы предложил такой вариант: Стим с командой берут воду на все четыре дня, все-таки два парня; Инзор с компанией – на два – и пытаются найти воду в северных лощинах. Если не находят, то на второй день поворачивают и на третий возвращаются. Сегодня учимся работать с дронами, а с утра – в добрый путь. Звоните на мой номер. Я установлю громкую связь и автоматический прием, телефон будет стоять здесь. Для ясности обозначайтесь не просто именами, а позывными. Вы, Стим, будете «Восток», вы, Алека, соответственно «Запад».

На следующий день Сэнк, Мана и Крамб чуть нервно коротали часы в тени акаций. Наконец уже под вечер позвонил Стим.

– Привет база, говорит «Восток». Дядя Крамб, мы на высоте две тысячи.

Немного плутанули по дороге – ушли на восточный склон. Идти тяжеловато – высокая трава и что-то цепляется. Нашли горизонтальную проплешину, решили здесь заночевать, а то в темноте расчищать поляну не хочется. Устали – лес прозрачный, но трава и цеплючки всякие.

Чуть позже позвонила Алека:

– Говорит «Запад». Привет всем, ночуем на склоне в зарослях. Инзор – герой, расчистил площадку и вырыл почти горизонтальную полку, так что будем спать с комфортом. Воду не нашли, но мы испорчены цивилизацией лишь на семьдесят пять процентов – обошлись полутора литрами на каждого. Очень красивый лес – огромные толстые деревья, причем хвойные. До американских секвой не дотягивают, но все равно впечатляют: метров 40–50, мы измерили один ствол – четыре обхвата. Я думала, это какой-то гигантский тисс, но Кана утверждает, что подокарпус, в любом случае просто загляденье. А ниже растут тоже классные деревья: похожие на акации, только не зонтиком, а воронкой, и они выше акаций. Кана говорит, что они называются «альбиция». Завтра должны выйти на плешь, откуда можно гонять дрон.

– Доброе утро, люди, это «Запад», точнее Кана, у нас выпала роса, собрали с листьев и с тента два литра. Уже собрались, сейчас будем снова продираться наверх.

– Добрый день, говорит «Восток», точнее Трим. Вышли на гребень хребта, здесь открытое место. Перед этим пришлось продраться через мелкий бамбук – ну и гадость! Стим готовит дрон, сейчас запустим. Тут красота: отличный вид на восток, километрах в двадцати еще горный массив, а на горизонте – сплошная горная цепь. Видел в бинокль стадо слонов – они пасутся в саванне километрах в десяти к востоку. А над нами кружит здоровенный орел. Сейчас пришлю панораму.

– Привет всем, говорит «западная» Алека. Вылезли с грехом пополам на открытое место. До горы еще ой-ой-ой. Но тут хотя бы можно осмотреться. Сейчас запустим дрон, скоро еще позвоню.

– Привет, говорит Стим с «Востока», ловите новую панораму. Тут хорошо, но дальше распадок глубиной метров двести, весь заросший. Следующие километра четыре будут шкуродерными, дай бог, разовьем скорость километр в час.

– На проводе «Запад», это Кана. Представляете, нашла ту самую овсяницу! Легко и быстро прошли три километра по травянистому гребню, а дальше опять понижение и густой лес. Сейчас пришлем панораму с дрона. На ней видны какие-то интересные скалы, но до них далеко, не достанешь. Должны продраться через лес к вечеру.

– Добрый вечер, я – «Восток», Лема говорит. Стим только что отправил последнюю панораму. Вышли из лесистого распадка, продвигаемся по хребту быстро, заночуем около главной вершины, завтра к середине дня поднимемся на нее.

– Добрый вечер от «Запада», я – Алека. Прошли через лесистую низину. Это не лес, а страшная красивая сказка: с ветвей деревьев свисают огромные бороды из мха, Кана поправляет меня, говорит, это не мох, а лишайник, что он разросся здесь из-за постоянной сырости – в этой низине все время сидит облако. Зато сейчас, как вышли на пустошь с кустиками, представляете, увидела в бинокль внизу на западе жирафов. Ой, мои любимые! Попробовала снять длинным фокусом – что-то видно. Еще час будет светло, сейчас запустим дрон. Там вдалеке интересные скалы на подъеме на следующий бугор, похожи на зубы. Дрон, наверное, не достанет чуть-чуть, с утра поближе подойдем.

– Алека, черт возьми, у вас же вода должна кончиться?!

– А вот и нет! Тут наверху есть ручейки и даже болотца. Дядя Сэнк, мы скоро вернемся, подойдем, снимем скалы – и назад.

– Эй, база! «Запад» говорит, эй, кто-нибудь! Дядя Сэнк! Там что-то есть! Сняли с километра с длинным фокусом. Точно что-то читается! Уже отправили снимок. Спроси Колу.

Сэнк с Крамбом уставились на снимок.

– Кола, бегом сюда, там что-то есть! – закричал Сэнк.

– Подожди, я в туалете, – прокричала Кола из маленького окошка прицепа.