Феникс сапиенс
Шрифт:
25 января. Заработали банковские карты Криса. Моя, конечно, мертва. Придется пожить в долг, даст бог, отдам. Мы с Крисом закупили дополнительные аккумуляторы, затарились соляркой и бензином для генератора и внедорожника – на заправках ввели ограничение 60 литров, но карточек пока нет, объехали три заправки. Для поднятия духа искупались в море. Какой-то тип на берегу закричал нам по-английски, что купаться зимой запрещено и что он сейчас вызовет полицию. Был смачно послан Крисом на иврите. Стал спешно звонить; судя по выражению лица, получил отлуп и молча ретировался. В поганое время нам выпало жить. Надо как-то бунтовать против всеобщего удушья хотя бы в индивидуальном порядке. Я однажды попробовал – написал про влияние оледенения на дивергенцию рас. Написал и опубликовал. Знал, что получу ярлык расиста, знал, что никакая академия мне после этого не светит, и все равно опубликовал, потому что это неубиенная правда. И журнал, по недосмотру опубликовавший мою статью, еще схлопотал – полредколлегии
Может быть, эта нынешняя встряска как-то освежит цивилизацию, ведь вытаскивать ее из передряги будут дееспособные люди, плевавшие на гавкающих ханжей.
28 января. Новости, просачивающиеся с севера, все страшнее. Люди ищут пристанище вне городов, занимают чужие дачи, устраивают побоища за крышу над головой. Сейчас оттуда добираются лишь единицы, но по их сообщениям за ними движутся многие тысячи. И не только оттуда, но и с юга, из Африки, где все в порядке с электричеством, но не в порядке с гражданским миром, где уже вовсю стреляют. Передают, что не только все городское население Экваториальной Африки, но и все фермеры покинули свои дома, спасаясь от мародеров и вооруженных отрядов, решивших, что пришел момент захватить власть. Люди кто на чем движутся в Египет, почему-то считая, что там их никто не тронет. Надо же, еще несколько дней назад написал, что вся проблема на неделю. Похоже, цивилизация рухнула основательно, и лучше не строить никаких ближних планов на ее восстановление.
29 января. Страшно за Игоря. Маша напряженно молчит и время от времени пытается успокоить меня и Катю – обнимает и чуть грустно улыбается. За друзей и коллег тоже страшно. Может быть, оно и к лучшему, что наши родители не дожили до этого кошмара.
30 января. Сообщили в новостях, что на АЭС под Хайфой через 10 дней должна быть перегрузка, которую всегда делала французская фирма. Понятное дело, что в ближайшее время никакая перегрузка не состоится: существуют ли еще французские фирмы – большой вопрос. Персонал обещал протянуть еще три месяца на старых ТВЭЛах. Эта АЭС – шестьдесят процентов энергетики Израиля.
1 февраля. Я подкинул Крису идею, что неплохо бы организовать в поселке местное самоуправление. Если мир рухнул надолго, то здешний рай скоро кончится. Инфраструктура без связи с внешним миром помрет через несколько месяцев, хорошо, если через год. Надо подготовиться к самостоятельному выживанию. И оружие хорошо бы раздобыть, похоже, что придется самостоятельно обороняться, – от кого, пока неясно, но придется.
4 февраля. Постепенно зарождается новая община. Нас изо всех сил поддержал сосед Криса Амир Аронсон и его жена Медея. И сын у них отличный сообразительный парень, девятиклассник Стив – сразу предложил схему неубиваемой локальной электросети из подручного и легкодоступного оборудования. Завтра же поедем закупать дополнительные солнечные панели и аккумуляторы, пока еще можно что-то купить.
10 февраля. Община растет. Ее председателем избран Амир Аронсон, Крис стал главным инженером. У поселка нет четких географических границ – с одной стороны дорога, с другой – распадок, за ним поле, с третьей стороны – холм. Все дома индивидуальные. Люди присоединяются домами, платят вступительный взнос в общий котел. Сейчас объединились около сотни домов. Вопрос в том, сколько еще протянет централизованное водоснабжение. Понятно, что не дольше, чем централизованная электросеть. Скорее всего, полгода у нас есть, но надо быстрей действовать. Решили бурить пять скважин на всех и сделать пруд с водоупорным ложем на несколько тысяч кубов. Договорились с бригадой бурильщиков. Всякие правила и предписания – побоку, все делаем как считаем нужным. Пришлют инспекторов – отправим по обратному адресу.
14 февраля. За работой и хлопотами стало легче. Ужас по поводу катастрофы и страх за друзей и близких немного отступил. Успокаиваем себя тем, что Игорь, скорее всего, жив – он крепкий, да и армия – некий оплот, какая бы катастрофа там ни разверзлась. Но все равно страшно, и тяжело засыпать: ночь – самое тяжелое время и для меня, и для Маши. А Катьке вроде полегчало – она засматривается на Криса и явно неровно дышит к нему.
20 февраля. Протестировали нашу общинную энергосистему. Выдает по киловатту возобновляемой энергии на домохозяйство. Топить и кондиционировать нельзя, все остальное можно. Крис наладил производство стальных дровяных печек. Сухих веток от местных садов хватит, чтобы протопиться в холодные ночи.
25 февраля. Произошло чудо! Приехал Игорь! Будто материализовался из ада. Приехал не один, а с подругой, зовут Алена, грузинка. Маша полдня прорыдала, мы с Катей изрядно напились на радостях. И не просто приехал – две тысячи семьсот километров одолел
27 февраля. Здесь все в порядке, а в мире все хуже.
Рассказ Игоря придется выдавать порциями – управиться с ним за один день невозможно.
Когда Игорь решил возвращаться в свою часть, отрубилось электричество. Уже стемнело, но вдруг снова стало светло: все небо сияло и переливалось. На небе от края до края распростерлось фантастическое полярное сияние, какого Игорь в жизни не видел не только в Питере, но и на Дальнем Севере. Никакой транспорт не вызывался – пропала связь. Игоря выручил велосипед, который он купил год назад, – отличная машина с четырехсотваттным вспомогательным электромотором, крайне полезным на подъемах. Именно на велосипеде он приехал в часть. Догадался захватить с собой ремнабор для велосипеда и все наличные, которые сумел найти дома. Начальник части, придя в себя после однодневного запоя, распорядился завести генераторы (что уже сделали без него) и самоизолироваться: никого не выпускать, посторонних не впускать до прояснения ситуации. Непонятно, получил ли генерал такое распоряжение по радио или сам придумал, но народ в части начал роптать: у многих в Питере остались родители и семьи, их надо спасать из темноты и холода. Этого генерала и так недолюбливали, а тут просто озверели. Генералу донесли про недовольство личного состава, и что он сделал? Заставил солдат и младших офицеров маршировать на плацу для укрепления дисциплины! Похоже, он свихнулся. Марширующие ответили «паровозом» – когда идут в ногу с ударением на каждый четвертый шаг (это выводит из себя всех начальников). Единственная мера против паровоза – гонять людей до одурения, кто первый не выдержит – строй или командир. Не выдержал генерал – начал палить в воздух и скрылся в штабе. Вскоре за воротами раздался шум: там собралась пара тысяч человек, люди умоляли приютить их, хотя бы замерзающих женщин с детьми. Вышел генерал с перекошенным лицом и дал команду караулу приготовить оружие. Народ напирал и снес ворота. Генерал приказал открыть огонь на поражение. И тут полковник Быков, заместитель по инженерной части, во весь голос гаркнул: «Отставить!» Все замерли – и караульные, и люди, прорвавшиеся сквозь ворота, и генерал. Через несколько секунд генерал достал пистолет и с криком «Кто здесь командует?!» направил его на Быкова. Раздался выстрел – и генерал рухнул. Уже потом выяснили, что стрелял начальник мехколонны майор Магаев. Оцепенение продолжалось недолго. Полковник Быков распорядился пропустить вперед женщин с детьми и проводить их в столовую. Потом стали сортировать остальных: слабых – в столовую, крепких – в спортзал, средних и семейных – в клуб.
28 февраля. Немного о хорошем, которое нет-нет – и проглянет в общем кошмаре. Наши дети, кажется, нашли себе пару. Катька не на шутку соблазнила Криса. Такой вариант при ее характере, по-моему, верх удачи, даже несмотря на ее великолепную внешность. И подруга Игоря мне очень нравится – веселая, даже сейчас умудряется поделиться оптимизмом, и по-своему симпатичная – легкая и долговязая. Неплохая находка по дороге.
Излагаю рассказ Игоря дальше. Полковник Быков распорядился забрать из Питера всех замерзающих членов семей военнослужащих части. Иначе, дескать, тут будет не воинская часть, а истерический дурдом. Для эвакуации семей организовали экспедицию колонны гусеничных «коробочек» в город – они легко объехали заторы, а кое-где смогли их расчистить. Понадобился второй рейс, спасли две с лишним сотни семей служащих части. Беженцы из Питера шли и шли – приходили по тысяче человек в день. Для них разбили палаточный лагерь на десять тысяч человек. Решили реквизировать складские помещения близлежащей промзоны и прокинуть туда сеть – там можно разместить еще десяток тысяч. Стратегических запасов продовольствия хватало на двадцать тысяч человек до сентября. Через шесть дней после начала чрезвычайной ситуации Быков распорядился отпустить всех желающих к своим далеким семьям – добираться на свой страх и риск. Игорю выдали сухие пайки на двадцать дней, мини-палатку, горелку с баллончиками, автомат с боезапасом, спальник и рулонную солнечную панель на два квадрата.
2 марта. У нас все в порядке, чего не скажешь о соседних странах.
Игорь, выехав рано утром 22 января из части, в первый день одолел двести километров по трассе Москва – Петербург. Аккумулятор еще не сел, и моторчик сильно помог. Он сразу отказался рассказывать многое из того, что видел по дороге, дескать, расскажу, что считаю нужным, а больше не спрашивайте. Про мертвецов в машинах и по обочинам упомянул вскользь. Много народа шло из Питера пешком с тележками, тачками – искали хоть какую крышу над головой, лишь бы с печкой. Пару раз Игорю пришлось стрелять в воздух, подробности рассказывать не стал, только махнул рукой. На пятый день доехал до Московской кольцевой – над столицей стояло зарево, явно не от электрического освещения. Кольцевая была так забита, завалена, что на ее преодоление ушел целый день – иногда приходилось вылезать далеко за ограждение. Наконец к середине ночи 28 января Игорь выбрался на Ростовскую трассу и заночевал на строительном складе.