Феникс: Выход из сна
Шрифт:
Подняв глаза, я вижу боль на израненном лице подруги. Опустив взгляд вниз, я нахожу единственное решение. Но если я осмелюсь, то от меня не останется ровным счетом ничего…
***
Телеканалы и интернет пестрили новостями о побеге Маркуса Морлоу. Лицо беглого преступника красовалось во всех новостных лентах. Видеозапись того, как полицейский вывез убийцу из больницы, а ему никто даже не помешал, набрала миллионы просмотров. Весь город стоял на ушах, в ожидании нового удара Морлоу.
Что на этот раз сделает маньяк? Скольких жертв он убьет?
И кого во всем этом винить?
Увидев лицо отца, Джой выключила телевизор. Заметки Томаса Голда она дочитывала уже дома. Лежа на кровати, девушка закрыла блокнот, и задумчиво уставилась в потолок. От тех деталей, описанных Томасом, Джой испытывала трепет. Каждая строчка наполняла ее нутро своей болью и осознанием безысходности. Страшный культ, его таинственные убийства, жертвоприношения! — все это заставляло Джой дышать глубже. Впускать в себя жизнь, понимая, что она не единственная поломка, которая шагала по земле, неся зло.
— Неплохо написано, — Линдси лежала рядом с Джой, рассматривая свой яркий маникюр. — Признаться, Томас Голд умел писать. Если бы старик дожил до того момента, как его книгу издали, то почивал бы на лаврах.
— Интересно, сколько всего из этого правда? — спросила Джой, не ожидая ответа.
— Слушай! — Линдси по девичьи перевернулась на живот, подперев руками подбородок. — Давай поиграем в Шерлока.
— О чем ты?
— Когда мы разговаривали с той ненормальной старухой в церкви, она сказала, что мать Маркуса Морлоу появилась на пороге их храма. Кровавые слезы, седые волосы, несмотря на то что она была молода. Ничего не напоминает?
— Плюс ко всему, — воодушевилась Джой. — Отец Николас утверждал, что видел человека с серым лицом и черными глазами, на протяжении всего времени, пока Маркус рос в приюте. Словно за ним кто-то присматривал.
— А самое главное? — спросила Линдси.
— В блокноте Томаса Голда написано, что девушка, лежащая на алтаре для жертвоприношения, сбежала.
— Именно, коза! А как она выглядела?
— Белое платье, кровавые слезы. Седые волосы.
— Бинго, детка! — Линдси спрыгнула с кровати и, подбежав к боксерской груше, с размаха нанесла неуклюжий удар кулаком.
— Смотри руку не сломай, — улыбнулась Джой. — Ой, извини. Ты же не настоящая!
— У кого-то поднялось настроение? — радостно прокричала Линдси, вновь ударив по мешку.
Джой подошла к раковине и налила себе большой стакан воды. Сделав пару жадных глотков, она сказала:
— Вот есть только один момент!
— Какой?
— Томас Голд написал, что та женщина была беременна близнецами, а насколько нам известно, у Маркуса Морлоу нет брата.
Запустив пальцы в волнистые локоны, Линдси поправила прическу. Приставным шагом девушка подбежала к столу, запрыгнув на его край.
— Может та больная старуха нам не все рассказала? Может быть они решили припрятать одного ребенка?
— На месте каждого преступления была обнаружена одна и та же ДНК, — Джой постучала пальцами по стеклянному стакану с водой. — Но ни единого отпечатка. Этот момент всегда казался странным.
— А у кого одинаковая ДНК? — спросила Линдси, закинув ногу на ногу.
— У близнецов.
— И что из этого следует?
— Выйдя из комы, Маркус Морлоу утверждал, что не мог убить тех людей. Что все ошиблись на его счет.
— И? — Линдси наставила на Джой импровизированный пистолет из пальцев.
— И, возможно, он прав…
***
Если Маркусу Морлоу раньше казалось, что после выхода из комы, он попал в ад, очнувшись в больнице, то сейчас мужчина понял: это было лишь началом его проклятого пути. Он бы отдал все на свете, чтобы вновь вернуться в клинику и, лежа на кровати, дальше наблюдать злобные лица персонала. Да, они презирали Маркуса, ненавидели! — но это гораздо лучше, чем оказаться пленником в лапах сумасшедшего, не имея возможности даже на ноги встать.
Интересно, чтобы сейчас сказал доктор Стайлз, увидев какой сюжетный поворот преподнесла для Маркуса судьба? Неужели он и в этом положении дел нашел бы что-то позитивное?
Морлоу скучал по нему. Ему не хватало их теплых бесед за завтраком. Не хватало той уверенности в глазах врача. Стайлз умел приободрить. Знал, как настроить пациента на нужную эмоциональную волну. Во всем мире он был единственным человеком, кто отнесся к Морлоу по-дружески, с пониманием.
— Ты тут? — Дариус кинул обгрызенный кусок курицы в тарелку, уставившись на Морлоу своими подкрашенными глазами.
Они сидели на террасе под яркими лучами солнца, в окружении различных клумб. Садовники знали свое дело: ландшафтный дизайн выглядел шикарно. Если бы не обстоятельства прибывания Морлоу в этом месте, то подобное жилище можно было бы смело назвать мечтой.
— Как ты себя чувствуешь? — продолжил Дариус. — Ни ешь, ни пьешь. С тобой все в порядке? Если что-то нужно, ты скажи. Не стесняйся. Для тебя — все что угодно!
— Спасибо, — ответил Морлоу, стараясь звучать уверено. — Все отлично. Просто плохо спал.
— Понимаю, — Дариус взял со стола бокал вина и сделал жадный глоток. — Десять лет комы любого подкосят. Но, не переживай! Ты в хороших руках. Здесь тебе ничего не угрожает. Представь, что ты на воздушном шаре, а твои страхи и неуверенность — это всего лишь балласт. А что нужно для того, чтобы воспарить к небесам? — поставив бокал обратно на стол, Дариус добавил: — Правильно, друг мой. Сбросить ненужный груз! Избавься от тягот и вместе со мной ты вновь поцелуешь звезды.
Речь Дариуса была наполнена энтузиазмом и пафосом. Он говорил так, словно действительно собирался покорить весь мир. В белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, он декларировал свои мысли, как опытный спикер, выступающий на сцене.