Феникс
Шрифт:
Единственный в области кинотеатр иллюзион-фильма начинал работу с двух часов. Айка давно мечтала посмотреть хоть один такой фильм, создающий впечатление реального участия зрителей в действии, и Гали решил после прогулки по городу вернуться сюда.
Чуть ли не в центре велись раскопки древнего античного города.
Разглядывая стены укреплений, полуоткопанные строения умершей цивилизации, Айка впервые засомневалась: не поступить ли вместо исторического факультета на археологический? Как должно быть интересно восстанавливать прошлое. И, наверное, не
Отцветала софора, и ещё влажные после дождя мостовые были усыпаны жёлто-салатовым цветом. Сизая от жары уходящего лета и солёных ветров листва тополей и акаций предвещала скорую осень.
Они посетили аквапарк, вдоль аллей которого тянулись длинные ряды аквариумов. Увидев в одном из них мероу, похожую на Синеглазку, Айка расстроилась. Рыбе явно не хватало океанского простора, как и двум небольшим акулам, дельфину и маленькому китёнку.
— Вероятно, ты никогда не была в зоопарке, — догадался Гали, заметив её удручённость.
— Не была. Но рыбам в неволе ещё хуже, чем зверям, я чувствую.
Орлик выходил на центральную аллею аквапарка, когда наперерез коню выскочила девушка, в которой Гали не сразу узнал Светлану: на лоб её была надвинута пляжная шляпка с лохматым ободком. За ней подбежал чернявый парень в форме солдата МФВ.
— А мы только что электричкой приехали, хотим пойти на иллюзион-фильм, — затараторила Светлана. — Как здорово, что встретились. Знакомьтесь, это мой адресат.
— Мы уже знакомы. Марио, вы помните нас? — узнала Айка парня.
Теперь и Гали разглядел в нем итальянца, который увязался в море за Айкой.
Марио пожал им руки и простодушно осведомился:
— Не правда ли, я не ошибся, потратив три года на переписку с этой девушкой?
Светлана стала взахлёб рассказывать, как они утром встретились в назначенном месте и в ту минуту, когда протягивали друг другу руки, громыхнул гром, и это несомненно было небесным салютом в знак их встречи. Потом, как-то сразу снизив голос, сказала, оглядываясь:
— Гали, с нами в электричке ехали Батист, Паша и одна из вчерашних девиц. Мне показалось, что они с товаром. Батист спрашивал, почему вы ушли не попрощавшись, а Паша интересовался, где ты. Они собирались прибыть сюда на баркасе, но там что-то с мотором. На тебя, Гали, они очень злятся, будь острожен.
— Это пусть они осторожничают. Думаешь, сбросил рюкзак и на этом успокоюсь?
— Ребята, о чем вы? — не понял Марио. — Есть предложение: до начала сеанса покататься на катере или на лодке.
Айке не хотелось, чтобы её лишний раз снимали с Орлика, и Гали понял её.
— Нам нужно на озеро, — сказал он. — Встретимся у кинотеатра.
Кресла в зале располагались ярусами, а площадка с панорамным экраном напоминала арену. Многие шли сюда прямо с пляжа, распаренные солнцем и тёплым послегрозовым морем.
Айка сразу узнала Батиста. Он вошёл со своей свитой и уселся на два ряда перед ней, так что был виден его длинноносый
— Шут бы их побрал, — выругался Гали. — И здесь мозолят глаза.
Он долго не мог застегнуть манжеты, подключающие зрителей к действию на экране, пока Айка не помогла ему.
— Может, улизнём, когда погасят свет? — предложила, угадав состояние Гали.
— Ещё чего! — неожиданно разозлился он. — Много чести им. Сиди не волнуйся, все будет ладом. — Он успокаивающе притронулся к её руке, перехватил программку, уткнулся в неё, не видя ни букв, ни кадров из фильма, и лишь когда зал стал медленно погружаться в темноту, успел прочесть:
Горячий ветер пустыни так ощутимо ударил в лицо, что Айка легонько ойкнула и прижалась к Гали. По жёлтым раскалённым барханам брела женщина. За спиной её болталась на палке котомка со скудными запасами воды и пищи. Ноги проваливались в песок, и он обжигал щиколотки. Полотняное платье, истрёпанное от долгой носки, свободно облегало стройную фигуру. Старенькие башмаки потрескались от жары.
«Я уже забыла, куда иду и зачем, — думала женщина, и её мысли свободно читались зрителями. — Кажется, меня зовут Яся. Но я не помню, откуда родом, кто даёт мне в пути еду и питьё, под чьим кровом сплю в кратком отдыхе. Мне нужно что-то найти. Но что именно? Чудится: как только увижу искомое, непременно узнаю. Впрочем, что это я… Сад… Сад… Я ищу Сад. А пока солнце плавит мозги, во рту пересохло так, что трудно дышать и перед глазами то и дело мелькают миражи. Однако не обольщаюсь, потому что знаю: это фантомы. В пути лучше быть ночью, когда небо не так жестоко. Но какая-то сила движет мои ноги и день, и ночь. Ещё немного, я упаду, и солнце изжарит меня на песчаной сковороде, как вылезшую из панциря черепаху.
Сегодняшний мираж особенно устойчив: то и дело появляется идущий параллельно со мною странник с такой же, как у меня, котомкой за плечами и, вероятно, с той же целью, с тем же порывом дойти до Сада. Вот и сейчас возник совсем рядом. Нет, это не мираж: человек заметил меня и машет рукой».
Он шёл быстро, почти бежал, проваливаясь в песок, падал, что-то кричал ей. Наконец они сошлись. Мгновенье стояли молча, изучающе рассматривая друг друга. Его лицо тоже обмотано платком, лишь в узкой полоске сверкают чёрные, воспалённые от песка и бессонницы глаза.