Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы
Шрифт:
Каждая модальность имеет свое значение: глаз является агентом идентификации и стабилизации, ухо – органом восприятия реальности происходящего. Звук и слух обладают темпоральной организацией, тогда как зрение безвременно, именно поэтому в визуальной сфере мы воспринимаем движение как смену места, в аудиальной – как темпоральную последовательность меняющихся данных. Кроме того, другой в визуальной сфере появляется на расстоянии, напротив, слушающему другой навязывается, слушание всегда предполагает послушание.
Все коммуникативные модусы, по мнению Штрауса, наделены специфическими для них качествами, которые характеризуют их как способы взаимосвязи с миром. Одним из таких качеств, на котором он подробно останавливается, является яркость (Helligkeit). Существует яркость запаха, оптическая, акустическая яркость, они отличаются друг от друга, но тем не менее поддаются сравнению. В этом плане яркость родственна расстоянию, и, как подчеркивает Штраус, не синонимична яркому звуку или свету. «В интермодальных
662
Ibid. S. 223.
Точно таким же феноменом свободы действий и отношений с миром, а отнюдь не отражением пространственного порядка, является связь «внутри-снаружи», которая может представляться как включенное, исключенное и замкнутое на себе самом бытие. Граница «внутри-снаружи» не проходит по поверхности тела, отделяя «я» от окружающего мира. «Тело – посредник между мной и миром. Оно не принадлежит полностью ни к внутреннему, ни к внешнему» [663] , – пишет Штраус, и эта фраза практически полностью совпадает с той, которую произносит в своей «Феноменологии восприятия» Мерло-Понти. Отношения внутреннего и внешнего, по мнению Штрауса, ни в коем случае не должны пониматься пространственно, поскольку тело выступает посредником в отношениях, но не границей в расстоянии. Вещи вообще, на его взгляд, не имеют никаких физических границ как таковых, эти границы – лишь показатель отношения вещи или нас самих к целостности мира.
663
Ibid. S. 252. «В своей телесности я нахожусь в центре мира, раскрывающегося в измерении близости и дали», – развивает эту идею Штраус (Ibid. S. 291).
Многообразие модальностей и отношений с Другим обусловливает вариативность и многосоставность различных патологических феноменов.
§ 3. Аномальные модусы бытия в мире
Несмотря на то, что Штраус, как и предполагает феноменологическая направленность его исследований, указывает: «Мы принимаем человеческий мир как верный в том виде, в каком мы его знаем…» [664] , в своих психопатологических исканиях он неизменно опирается на наличие предполагаемой нормы. Так, в работе «Эстезиология и галлюцинации» он пишет: «Понимание патологического явления зависит от понимания предшествующих ему патологических процессов. Обсуждая те или иные нарушения, мы ссылаемся на норму. Наше знание нормы может быть отрывочным, открытым различным интерпретациям, тем не менее действующая интерпретация нормы, даже не явно сформулированная, обусловливает возможные интерпретации патологических проявлений» [665] .
664
Страус Э. Эстезиология и галлюцинации… С. 259.
665
Там же. С. 251.
Штраус подчеркивает, что патологический опыт возникает в сфере сенсорного опыта, и поэтому всегда необходимо помнить одну очень важную характеристику последнего: сенсорный опыт разворачивается в дологической сфере, где нереального существовать не может. Штраус пишет: «Реальное – это то и только то, что затрагивает и захватывает переживающего человека. „Реальное“ означает „произошедшее со мной“. При этом оно не обязательно должно соответствовать установленным законам природы. Нереального как возможности или вероятности не существует» [666] .
666
Штраус Э. Феноменология галлюцинаций… С. 139.
Такие патологические феномены, как галлюцинации и бред, возникают, по мнению исследователя, именно в дологической сфере сенсорного опыта. «Непосредственная данность опыта, – подчеркивает он, – не позволяет сомневаться. Галлюцинациям даже не приходится бороться с остальным содержанием восприятия пациента. Фактически реальность голосов превосходит реальность всех других данных и обезоруживает любой рациональный анализ» [667] . Выходит, что патологическая реальность предстает больному настолько же «реальной», как и «нормальная». Закономерным является вопрос о том, по какому критерию Штраус дифференцирует нормальное и патологическое. Этот вопрос и приводит нас к основным векторам патологических изменений.
667
Там же.
Наравне с нормальным функционированием Штраус выделяет галлюцинаторные модусы бытия в мире. «Если отношения „я“ с миром представляются как изначальная достоверность, не представляет труда исследовать их нарушения: деперсонализацию, агорафобию, амнезию, асимволию и шизофрению» [668] , – пишет он. Во всех патологических состояниях происходит два вида изменений. Во-первых, трансформация пространственно-временной структуры существования человека [669] , во-вторых, изменение отношений с Другим.
668
Straus E. W. Preface… P. VIII.
669
Любой опыт, включая опыт пространства и времени, для Штрауса всегда носит характер сенсорного опыта. «Пространство, отмечает он, – не имеет никакой неподвижной формы; оно развертывается, расширяется и сужается в соответствии с динамикой отношений Я-Мир» (Straus E. W. On Obsession… P. 9).
Еще в 1930 г. Штраус, развивая идеи Бинсвангера о внутренней жизненной функции, постулирует исключительную значимость темпоральности для человеческого существования и называет проблему времени центральной осью теоретической психологии. Впоследствии он напишет: «…Так как переживание времени является основополагающим пространством опыта в целом, существуют трансформации этого опыта, которые определяют другие переживания, мысли, действия и их результаты благодаря зависимости как по форме, так и по содержанию, от этих трансформаций» [670] В нормальном состоянии время, на взгляд Штрауса (так же, как на взгляд Гебзаттеля), предстает как становление, стремление к завершению, постоянная направленность в будущее. Время течет в постоянной связности поддающегося измерению космического порядка, которому подчиняется все живое, и личного времени каждого человека. При этом личное время гетерогенно, оно не определяется мерой и числом, но тесно связано с личными ценностями.
670
Straus E. W. The Forms of Spatiality… P. 3.
Это разделение на личное время (Ich-Zeit) и мировое время (Welt-Zeit) лежит в основе анализа Штраусом временного порядка [671] . За основание при этом он берет противопоставление имманентного и транзитивного времени, сделанное Р. Хенигсвальдом, и определяет последнее не просто как время, идентичное физическому, а как ход времени, который объединяет нас с другими людьми. Личное и мировое время могут находиться в гармонии, но между ними возможна и асимметрия. Если личное время идет быстрее, чем мировое, то человеку кажется, что время проходит быстро, если происходит наоборот, то время тянется, и человек погружается в мрачное настроение.
671
Straus E. Das Zeiterlebnis in der endogenen Depression und in der psychopathischen Verstimmung // Monatsschrift f"ur Psychiatrie und Neurologie. 1928. Bd. 68. № 6. S. 640–656.
Центральным патологическим изменением временной структуры, что очень хорошо заметно в депрессивных состояниях, становится блокирование становления и, соответственно, утрата течения времени: «Когда становление прекращается, будущее становится недостижимым. Мы больше не стремимся к будущему. „Сейчас“ теряет свое положение между „еще не“ и „уже не“» [672] . У людей с такими изменениями, как считает Штраус, время больше не направлено из прошлого в будущее, оно, как кажется, не изменяется вовсе. Прошлое и будущее отдаляются, разделяются пустотой, а настоящее становится застывшим и статичным, утрачивает свою направленность. В результате этих изменений поток времени становится гомогенным. Время теряет всякую артикуляцию, в нем исчезают перерывы и отрезки: отсутствуют день и ночь, начало и конец. Одновременно достигает максимального расхождения мировое время и личное становление. «Вчера» и «сегодня» больше не имеют власти над личным временем. Это изменение пациенты переживают как исчезновение времени, поскольку, когда стрелки часов движутся, сами они не продвигаются вперед. Но для них исчезает и мировое время. Так как оно больше не связано со становлением, оно превращается в простую последовательность, а затем и вовсе становится бессмысленным, теряя свой временной характер.
672
Straus E. W. Disorders of Personal Time in Depressive States // Phenomenological Psychology… P. 293.