Фея мёртвого города
Шрифт:
копией и даже превзойти, исполнив совершенно чуждые мне мечты, что совсем забыла о себе.
В один прекрасный день я увидела, что внутри пропадает нечто важное - мое собственное 'Я'.
Мои успехи - лишь пыль, осевшая на поникших плечах, мои стремления - жалкий всхлип,
пересказанный чужими словами, мой голос - лишь эхо другого человека. В попытке найти
собственную дорогу я перепрыгивала с одной тропинки на другую, меняла направления,
сплавлялась по бурным
лес, в который больше не пробивается ни капли света. Но я верю в спасение'.
Этим утром будильник так и не сработал. Мне просто не суждено было проснуться под его жалобный писк. Вместо этого кто-то настойчиво тряс меня за плечо, пытаясь отобрать одеяло, в которое я обернулась, словно в кокон. Первая мысль, пронесшаяся в моем воспаленном мозге, оказалась довольно банальной - все происходящее лишь часть слишком реального сна. Я даже что-то пробурчала, пытаясь оттолкнуть расшалившийся кошмар. Но и это не помогло. Кровать подо мной заходила ходуном как от сильного землетрясения, окончательно возвращая в реальность. Я подскочила, озираясь, все еще слепыми после сна глазами, вокруг. Меня встретил сероватый сумрак, изменивший черты моей комнаты до неузнаваемости.
– Доброе утро, соня.
– Раздавшийся над самым ухом голос заставил меня подскочить, буквально слетев с кровати на пол, неудачно приземлившись бедром на валяющийся на полу учебник.
Я взвыла раненным зверем, потирая ушибленное место, когда в комнате вспыхнул приглушенный свет ночника, напоминая долгожданный маяк в неспокойном темном море.
Сверху вниз на меня смотрел мой надоедливый гость, перетягивающий на себя мое пуховое одеяло, которое все еще опутывало мои ноги. Я удивленно наблюдала за ним, никак не понимая как реагировать на происходящее. Закричать? Наброситься на него с кулаками? Почему не существует универсальных схем поведения для тех, кого будят среди ночи обнаглевшие незнакомцы?
– Что ты делаешь?
– Дверь в мою комнату была распахнута настежь, а стул преспокойно стоял рядом, словно он и вовсе и не подпирал ее. Как ему это только удалось?
– Моя очередь, - ответил Марк, резко дернув одеяло на себя, отчего я завалилась на спину.
– Что?
– Спать в комфорте и уюте, - мужчина схватил в охапку то, что с таким боем отобрал у меня, и смял его, проверяя мягкость.
– Не дурно.
– Ты с ума сошел?
– сонно возмутилась я, пытаясь подняться.
– Уходи!
– Знаешь, а твоя кровать гораздо мягче.
– От его идеальной укладки не осталось и следа, темные пряди неопрятно падали на лицо, делаю его моложе, возможно чуть старше меня.
– Я там на кухне не успел прибраться, ладно?
Не думаю, это вообще был вопрос. Я стояла и шокировано наблюдала, как мужчина выпрямился, расстегивая пуговицы на рубашке. До меня донесся шорох сбрасываемой на пол ткани. Приглушенный свет, мягко растекающийся из коридора, играл на его мускулистом прессе, очерчивая каждую грань.
– А дальше я стану снимать брюки. Хочешь проверить ношу ли я нижнее белье?
– его голос стал таким глубоким и волнующим, что я не смогла сдержать внутренней дрожи. Мои алеющие щеки наверняка пыли даже сквозь сероватый полумрак.
Я вылетела из комнаты пулей, стараясь не оглядываться. Позорное бегство. В след мне донесся только громкий смех.
Первым делом следовало проверить кухню, и удостовериться, что она все еще является частью моей квартиры. Его фраза сразу меня насторожила, но даже мои самые страшные фантазии не могли описать того, во что Марк превратил мою крохотную столовую.
Я встала в дверях, правой рукой нащупав выключатель. Вспыхнувший свет на первое время совсем ослепил меня, резанув по глазам словно ножом, когда же желтоватые круги стали ослабевать, давая разглядеть очертания комнаты, мне оставалось только хватать ртом воздух, словно рыба, попавшаяся на крючок. Не было слов, чтобы как-то описать мои чувства. Эмоции все-таки вязли верх.
Моя чистая идеальная кухня превратилась в захламленное помещение, казалось пережившее атомную войну. И это называется 'не прибрался'? На коричневом линолеуме ярко отпечатались следы мужских ботинок, принесшие в квартиру комья засохшей грязи. Пакет перловки, совсем недавно найденным Марком в шкафчиках, теперь бы рассыпан по всем горизонтальным поверхностям - создавалось впечатление, что если сосчитать, зерен бы оказалось больше миллиона. Раковина, заставленная горой посуды и кастрюль, напоминала городскую свалку, не хватало только ярко-выраженного запаха гниения. Но в воздухе присутствовал совершенно другой аромат, не менее раздражающий. Я чувствовала гарь, а на потолке прямо над печкой виднелось черное выжженное пятно. Здесь был пожар? Наверное, поэтому окно оказалось открыто нараспашку, впуская морозный ночной воздух, от которого по коже побежали мурашки.
Меня, пожалуй, должно было успокоить отсутствие пожарных машин под окнами и обезумевших криков соседей.
Стараясь не наступать на крупу голыми ступнями, что сразу пришлось признать невыполнимым, я прошлась по кухне, проверяя, выключена ли печка. Зерна больно впивались в кожу, напоминая средневековую пытку, но мне пришлось только прикусить нижнюю губу, собирая остатки былой воли. Кажется, Марк уничтожил мой годовой запас пельменей, который я так бережно хранила в морозильнике - в мусорном ведре покоились сразу две порванные в клочья полиэтиленовые упаковки. Не стоило пускать его в кухню. Не стоило пускать его в свою квартиру. Не стоило вообще его спасать. Я медленно осела на мягкий пуфик, рассматривая устроенный погром. На глазах навернулись слезы. Как одному единственному человеку удалось превратить мою размеренную жизнь в... вот в это? Да, она никогда не была идеальной, но теперь стало сущим кошмаром. Он отнимал мое пространство, полностью властвуя в моей квартире, а я ничего не могла сделать.
Руки автоматически принялись за уборку, когда мысли витали далеко от этой душной комнатенки, уничтоженной одним беспринципным вандалом. Так давно никто не доводил меня до слез, когда Марку это удалось в первые часы знакомства. Причем после того, как я спасла его жизнь? Кто просил его спасать? Зачем? Мне казалось, что впервые моя сила была использована во зло. И вот теперь этот мужчина спал в моей кровати. А я? Я убирала за ним кухню, ползая на коленях. И даже не собиралась ничего предпринимать. Вот оно бессилие.
– Завтра, завтра все будет иначе, - тихо нашептывала я себе, глотая вновь выступившие на глазах слезы.
– Он уйдет, а эта ночь покажется просто кошмарным сном.
Можно было просто сменить замки, на всякий случай. Хотя, вдруг он являлся первоклассным взломщиком? Как еще можно было объяснить умение этого мужчины проникать в закрытые помещения? Но выход все равно оставался один - я должна была справиться с этим сама, и как можно скорее.
Уборка заняла еще один бесконечный час моей жизни, и когда я взглянула на часы, то поняла, что до пробуждения оставалось каких-то сорок пять минут. От этого к горлу подкатил очередной болезненный ком жалости к самой к себе. Мне оставалось только угрюмо поплестись во вторую комнату, служившей мне гостиной, которой, к слову, я никогда не пользовалась, и сиротливо примоститься на диване, укрывшись тонким покрывалом. Теперь даже в собственном убежище я стала лишней.