Фейерверк на похоронах
Шрифт:
Он тут же убрал в корпус свою лазерную пушку и посеменил ко мне. Я повернулся к нему спиной. Он запрыгнул на ногу, прополз до поясницы, пристыковался и ушёл в режим сна. Охранный режим, на случай, если вдруг меня снова вырубит, я пока оставлю включённым.
Я, хромая и слегка качаясь, подошёл к бараку. Одной оставшейся рукой подтянулся за крышу, закинул ноги и взобрался наверх. Сняв со стекла висящую руку, грустно посмотрел на неё, понимая, что уже вряд ли смогу присобачить её на место.
Прицепив её на магнитный захват спины рядом со спящим Спокки, я посмотрел в трещину проломленной скаутом крыши. На полу барака было множество тряпок.
Аккуратно спустившись вниз, я залез в разрушенный дом. Запах был отвратительный. Я сразу же отключил систему обоняния. Судя по антуражу, здесь уже давно никто не жил. Порывшись в куче тряпья, что видимо когда-то давно служила чьей-то лежанкой, я нашёл более-менее подходящую одёжку.
С нескрываемым отвращением я накинул чересчур длинную куртку на себя, закрыл голову капюшоном. В ней я не буду сильно выделяться в трущобах.
Хорошенько поболтал головой, чтобы смочить подсыхающий мозг остатками бульона. Вышел из барака.
– Ты нас обманул, железяка! – прокричал чёрный от угольной пыли мальчишка со здоровой опухолью на башке, что была размером с половину его головы, и пульнул в меня камнем.
Камень звонко ударил меня в грудь и упал к ногам.
Из-за соседнего барака выглядывало несколько грязных детских лиц. Слишком реально. Вряд ли это галлюцинации. Это дети! Реально дети в трущобах! На краю пропасти творить новую жизнь? Тараканы, видимо, на то и тараканы, что плодятся независимо от обстоятельств. Или, может быть, они уже забыли, какая у всех нас участь?
Я резким движением выхватил автомат с магнитного держателя и направил прямо на пацана.
– Забирайте винтокрыл, пока он не загорелся. Там почти полностью заряженный аккумулятор. Хватит, чтобы вдоволь поразвлекаться в Раю, – предложил я, держа пацана на мушке и краем взгляда следя за его дружками.
– Хорошо, железяка, – с довольной лыбой на лице кивнул ребёнок и, не обращая внимание на то, что моё дуло всё ещё было направлено на него, юрко побежал к бараку. Его опухоль при беге стрёмно болталась из стороны в сторону. Было чувство, что она словно как воздушный шарик, при малейшем воздействии на неё лопнет.
Его друзья, такие же чумазые, с такими же довольными лицами, выбежали из-за угла соседнего барака и помчались к своему приятелю.
Их так же нисколько не смущал мой автомат, дулом которого я проводил их до самой крыши. Не смущал и самолёт, который мог вспыхнуть. Видимо, возраст и возможность стащить заряженный аккумулятор перекрывали любые страхи. Их родителям, чтобы заработать столько же энергии, что была в аккумуляторе скаута, придётся не один день долбить уголь. И вряд ли они ей делятся с детьми, чтобы те смогли посетить Рай.
Если пацаны успеют вытащить батарею до того, как загорится самолёт, то всей этой шайке хватит энергии и на поесть, и на оплату немалого количества часов виртуальной реальности в Раю. Так что риск определенно того стоит. Такие щедрые подарки жизнь не часто подкидывает, особенно этим соплякам, особенно здесь, в трущобах.
Хотя тут, наверное, больше дело не в выгоде, а в их детском недалёком мышлении, которое способно на сумасшедшие вещи вопреки режиму самосохранения. Хотя, так ли я ушёл далеко от них? Я дед, который пару часов назад совершил более странную хрень, наплевав на жизнь.
Как только пошёл процесс разборки скаута, я тут же поспешил свалить отсюда.
Под звуки этих голодных коршунов, что трепали падаль, я покинул локацию.
Идти пешком до центра города было долго, особенно учитывая моё плачевное состояние. Плачевным было и то, что из-за повреждённой системы питания мозга я не могу воспользоваться лекарством. Любая вспышка галлюцинаций и до свидания.
Пешком я не дойду. Быстрее будет запрыгнуть на состав, что периодически таскает уголь от мест добычи к электростанции и доехать до нужной мне остановки.
Покачиваясь из-за сошедшего с ума изображения и хромая на полу исправную ногу, поглубже спрятав дырявую голову в капюшон, я направился в сторону железнодорожных путей, прикидывая примерный маршрут.
Ковыляя по узким улочкам ржавых металлических трущоб, я периодически осматривался. Неизвестно, что придёт на ум тем детям. Можно было вполне ожидать слежку и внезапное нападение. Хотя, учитывая количество энергии, что им досталась, они, скорее всего, уже со всех ног бегут в Рай, тратить эту энергию на виртуальную реальность, либо запекаются до хрустящей корочки в пламени вспыхнувшего скаута. Как бы оно ни было, расслабляться не стоит.
Всматривался я и в пустые бараки. Угроза могла легко прийти из глубины ржавых построек.
Большинство домов выглядели так, как будто в них уже давно никто не жил. Заросшие паутиной, обвалившиеся от ржавчины стены, искривлённые от провисшего потолка двери, которые уже не открыть без серьёзных усилий.
– Лживая реальность – это смертный грех! – неожиданно донёсся громкий голос где-то в стороне. – Мрак, который прислан нам за грехи, становится ближе каждый раз, как вы вкушаете запретный плод!
– Всё же не забыли, что мы на всех парах мчимся в дыру, – себе под нос тихо проворчал я.
Миновав длинный барак, что мешал обзору, я смог увидеть того, кто так яростно кричал.
Это был человек в длинной яркой одежде. Он стоял на крыше одного из зданий и вещал немногочисленной собравшейся публике, что слушала его бред. Он сильно выделялся на общей картине. Ржавые бараки, чёрные от сажи люди и он яркий, чистый. Этот “весельчак” в своих одеяниях был словно разноцветной блёсткой на куче говна.