FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит

Партной Фрэнк

Остальные азиатские «тигры» прыгнули в пропасть вслед за Таиландом. Азиатские банки жировали совсем как их сытенькие мексиканские коллеги в начале 1990-х годов, играли на собственных рынках и со своими валютами, использовали свопы с акциями, свопы общей доходности, опционы, фьючерсы, форвардные контракты и еще более сложные производные. Но недолго музыка играла. За несколько месяцев стоимость иностранных инвестиций в Восточную Азию, исчисляемая в твердой валюте, уменьшилась вдвое, а возможно, и эта оценка чересчур оптимистична.

Структурированные облигации и свопы — вот наиболее вероятная причина неприятностей с «финансовым пищеварением» у Азии. Круги по воде, вызванные девальвацией бата, быстро распространились за пределы внутреннего рынка. Еще бы: если взмах крыльев бабочки в Таиланде

способен изменить погоду в США, то что же должно произойти от девальвации валюты! Множество частных вкладчиков, финансовых директоров и даже распорядителей хеджинговых фондов по всему миру набили себе солидные шишки.

Большая часть производных, об острые углы которых так неудачно приложились все вышеперечисленные, принадлежала к числу внебиржевых. Это означает, например, что азиатские банки имели партнеров — чаще всего американские или европейские банки, — ожидавших выплаты свопа, ну совсем как я ожидал бы выплаты выигранной мною десятки, если бы поставил на падение азиатского рынка. Иными словами, азиатские банки и компании не потеряли деньги на бирже; их кровные просто перешли в другие руки — в руки других компаний, в первую очередь западных банков. Но вся прелесть ситуации заключалась в том, что если бы азиатские банки обанкротились, то их партнеры вообще ничего бы не получили.

Внебиржевой характер сделок с производными создал небывалые возможности для потерь. Например, лица, регулирующие банковскую деятельность, предупреждали, что американские банки рискуют в Корее более чем 20 миллиардами долларов. Одна корейская инвестиционная фирма, SK Securities Company, начала с J. P. Morgan игру, надеясь на рост тайского бата относительно японской иены, а когда бат рухнул, задолжала американцам около 300 миллионов долларов. Другие банки, в том числе Citicorp, Chase Manhattan, Bankers Trust, также рисковали в Азии многими миллиардами. Риск неспособности либо нежелания партнера вернуть долг, называется кредитным. Кредитный риск не составляет проблемы для партнеров до тех пор, пока фактически не наступает так называемое кредитное событие, но вот тогда он превращается в огромную проблему для всех. Кредитный риск производных послужил основной причиной нежной заботы США о спасении Азии (и ее финансовых партнеров) от финансовой катастрофы.

Одним из наиболее тяжело пострадавших от «финансового несварения желудков» азиатских стран стал Виктор Нидерхоффер, знаменитый ас сквоша и производных, выдающийся руководитель хеджингового фонда. Ситуация, в которой он оказался, иллюстрирует взаимосвязанность современных финансовых рынков и удивительную скорость инвестирования в производные.

В июне 1997 года Нидерхоффер был владыкой мира. Его превосходная автобиография, «The Education of a Speculator» («Обучение биржевика») продавалась хорошо, он управлял инвестициями объемом более чем 100 миллионов долларов, причем в эту сумму входила большая часть его собственного немалого состояния. Он был популярен и уважаем одновременно. Нидерхоффер установил невероятный рекорд, добившись доходности 30% в течение 15 лет и 35% в 1996 году.

К сожалению, и на старуху бывает проруха. Нидерхоффер сделал крупную ставку на бат. И после взмаха крыльев тайской бабочки его фонд «похудел» на 50 миллионов долларов, то есть вдвое.

Потерявший 50 миллионов трейдер начинает действовать по традиционной схеме игрока в карты. Скорее всего, она знакома и вам. Допустим, вы играете в «блэк джек» со ставкой 100 долларов за партию, полагая, что если и проиграете, то потеря таких денег стреляться вас не заставит. Вы проигрываете и делаете ставку еще раз, поскольку, с одной стороны, потеря и 200 долларов вас не разорит, а с другой — ведь можно отыграться. Эту партию вы тоже проигрываете. Потом вы проигрываете еще раз, еще и еще. Очень скоро обнаруживается: вы потеряли уже 500 долларов, а этих денег жалко по-настоящему. Ваши действия? Встанете и уйдете? Конечно, нет! Наоборот, вы поднимаете ставку, стараясь отыграть свои доллары. Правда, ничего нового я вам сейчас не сообщил? Вы смотрите в пространство, а у вас в голове звучит жалобный голос: «Если отыграюсь, в жизни больше карты в руки не возьму».

А

теперь к числу 500 подрисуйте пять нулей. Ну и какие сейчас интонации у вашего внутреннего голоса? Если эти 50 миллионов долларов принадлежат вам до цента, то довольно удручающие, а если это, выражаясь словами судьи Луиса Брандиса, «чужие деньги»? 17 В таком случае попытка отыграться выглядит вполне логичной. Почему бы не пойти ва-банк, хотя бы один раз, если речь идет о чужих деньгах? Если вы выиграете, то снова окажетесь на коне, а о временных потерях никто и не вспомнит. А если вы проиграете, то какая разница, сколько именно? Даже после потери первых 50 миллионов вряд ли стоит рассчитывать, что кто-нибудь вас пригласит на семейное торжество.

17

Автор имеет в виду название известной книги Луиса Брандиса «Other People's Money». — Примеч. ред. 

Так что Нидерхоффер, как и его предшественники — Лисон из Barings, Джозеф Джетт из Kidder, Peabody and Company, Ясуо Хаманака из Sumimoto, Тошихиди Игучи из Daiwa, — начал отыгрываться, а значит, и рисковать еще больше, надеясь вернуть потерянные на бате деньги. Писатели прошлых столетий назвали бы его в этот период трудовой биографии жуликоватым трейдером.

В сентябре он сумел вернуть часть потерянного в Таиланде, но убытки были все еще велики. В октябре Нидерхоффер пошел ва-банк, продав опцион «пут» на фьючерсный индекс Standard & Poor's 500. Отважный поступок! Этот контракт позволяет делать ставку на величину индекса, выводимого на основании курса акций 500 крупнейших компаний. Опцион «пут» на индекс S & Р 500 продается так же просто, как и опционы на любые другие инструменты.

Вспомните, что говорилось про опционы в главе 1. Опцион «пут» представляет собой право продать лежащий в его основе финансовый инструмент или индекс в заранее установленное время по заранее оговоренной цене. В переводе на человеческий язык, если вы покупаете опцион «пут», то должны заплатить 1000 долларов сегодня за право продать «корвет» за 40 тысяч в следующем месяце. Если цена на машину упадет, вы сможете заработать. Допустим, цена опустилась до 30 тысяч долларов. В этом случае вы заработаете 10 тысяч за вычетом уже заплаченной вами тысячи.

В то время как покупатель опциона «пут» ждет падения цены, продавец хочет, чтобы цена осталась той же или возросла, но ни в коем случае не снизилась. Чем больше опускается цена, тем больше продавец должен заплатить покупателю. Так, если цена «корвета» понизилась до 30 тысяч долларов, а мы продали опцион «пут» на 100 машин, то потери составят 900 тысяч долларов (из 1 миллиона вычитаем полученную нами премию). К продавцам опционов «пут» неприменима фраза из фольклора Morgan Stanley «ограничение потерь объемом вложений». В нашем случае потерять можно даже не все, а больше чем все, а значит, и объем потерь ограничен исключительно воображением продавца, во-первых, и тем, что цена редко опускается ниже нуля, во-вторых.

Нидерхоффер имел хорошие шансы до выходных, пришедшихся на 25 и 26 октября. Вообще-то октябрь — месяц не особо насыщенный событиями, выход в свет моей книги— исключение, лишь подчеркивающее правило. Нидерхоффер ждал и надеялся на прекращение падения цены на опцион, поскольку это дало бы ему возможность сохранить премию и вернуть почти все потери. Вы еще не запутались? Ему нужна была та же цена или еще более высокая, но ни в коем, повторяю, ни в коем случае не более низкая.

В понедельник 27 октября 1997 года американский фондовый рынок рухнул на 554 пункта, или на 7%. Индекс S & Р, опустившись на 64,67 пункта, составил 876,97. Произошло это все почти точно через 10 лет после обвала фондового рынка в «черный понедельник» 19 октября 1987 года. В принципе, падение на 7% крахом рынка назвать нельзя, это вам не события десятилетней давности, но Нидерхофферу изменение ситуации нанесло смертельный удар. К полудню его позиции затрещали. К среде у него вообще не осталось денег. Более 100 миллионов долларов, вложенных инвесторами, канули в небытие.