FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит
Шрифт:
Morgan Stanley устал бороться к июлю того же года. Несколько недель после сдачи Merrill Lynch на милость победителя компания еще сопротивлялась и не признавала справедливость притязаний Оринджа, но адвокаты Morgan Stanley уже вели закулисные переговоры с целью полюбовного урегулирования дела. Заплаченная фирмой сумма говорит сама за себя: 69,6 миллиона долларов. Мне же остается только восхищаться отделом Morgan Stanley по связям с общественностью: история не получила широкой огласки. Один из сотрудников отдела сказал: «Мы рады, что все закончилось». Верю.
Роберта Ситрона, бывшего казначея округа, приговорили к штрафу в размере 100 тысяч долларов и году тюрьмы за мошенничество, но освободили после отбытия двух третей срока. Заместителя Ситрона, Мэттыо Раабе,
Завершилось и множество других судебных процессов. Так, например, подразделение Paine Webber Group Inc. согласилось заплатить 500 тысяч долларов за введение в заблуждение инвесторов посредством утаивания сведений о состоянии взаимного фонда фирмы, что привело к значительным потерям на ипотечных производных. Paine Webber приведенную формулировку ни признал, ни опроверг.
Тем не менее для большинства участников рынка производных самое интересное происходило не в зале суда, а на торговых площадках. Morgan Grenfell, по слухам, потерял десятки миллионов долларов на крахе азиатского рынка летом 1997 года. Один из крупнейших банков в мире, PNC, понес убытки на производных на 190 миллионов долларов. Более семидесяти школьных округов Пенсильвании потеряли около 71 миллиона, вложенного ими в 1995 году в Devon Capital Management и Financial Management Sciences. Банк National Westminster переманил из Morgan Stanley некоторых гениев производных, хотя потеря 120 миллионов долларов на изменении процентных ставок показала ненужность этого хода. А швейцарский Union Bank, продав ценные бумаги, лишился нескольких сотен миллионов, а если бы не продал, то потерял бы миллиарды.
Компетентные органы обвинили некоторых трейдеров в использовании опционов для манипулирования биржевыми индексами, в том числе промышленным индексом Доу-Джонса и совместным индексом 100 основных компаний Лондонской биржи и «Financial Times». Конгресс, Комиссия по ценным бумагам и биржам и армия хищных бухгалтеров атаковали частично преданные гласности сделки с производными.
Все больше и больше сделок попадали в высшую категорию надежности. Традиционно сделки с обеспеченными облигациями в середине 1990-х годов были весьма крупномасштабными (и, конечно, очень доходными). Тем не менее о высоких гонорарах за сделки речь не велась.
Один адвокат из крупной фирмы, торгующей производными, объяснил мне это противоречие: «Раскрутить клиента на большие комиссионные допустимо, поскольку прибыль полностью скрыта. А вот продавать производные, которые взрываются у клиента в руках, — нехорошо». Важное жизненное правило: драть втридорога за качественный продукт можно, а гнильем торговать нельзя.
Латиноамериканские рынки производных росли как на дрожжах, хотя и более пристойным образом, нежели в начале 1990-х годов. Мексиканские банки опять резвились со слияниями и приобретениями. Аргентина эмитировала более симпатичные облигации, бразильская валюта приобрела стабильность, отпала нужда в сложных подсчетах уровня инфляции. К маю 1998 года жизнь на рынках опционов и фьючерсов по всей Латинской Америке била ключом.
Гонорары за сделки с производными, конечно же, не снизились. Я действительно лишь слегка затронул тему вознаграждения, только обозначив порядок получаемых сумм. Некоторые трейдеры считают, что, называя Morgan Stanley крупным игроком, я ошибался. Один советник хеджингового фонда потешался над гонораром нашей группы за два года: всего-то чуть больше миллиарда долларов. По его словам, моя бывшая фирма была не акулой, а килькой. Вот что заявил этот менеджер в ноябрьском выпуске журнала «Derivatives Strategy» по поводу моего мнения о заработках: «То, что он называет большими деньгами, — вообще не деньги. Он считает ребят, владеющих 50 миллионами, богатыми. В финансовом мире такие деньги не редкость. Зарплатой в 6 миллионов никого не удивишь. Хеджинговый фонд платит ее сотрудникам, отслеживающим сделки». Хотите — завидуйте, хотите — нет, но мне кажется, что годовой доход средней американской семьи
Возросли не только гонорары, но и объём сделок с производными. После нескольких лет презрения производные вернули былую репутацию. Крупный чин Chase Manhattan Bank недавно сказал: «Слово „производные" перестало быть бранным». По данным Международной ассоциации дилеров свопов и производных (International Swaps and Derivatives Association) объем сделок с классическими процентными и валютными производными возрос в 1997 году примерно на 50%. Объем сделок с долгосрочными кредитными производными увеличился в году в 4 раза, составив около 200 миллионов долларов, и продолжает расти. Недавние промышленные слияния призваны усилить эффект сложных сделок с производными, причем типично объединение производных-«тяжеловесов» с «легковесами». Каждый день появляются все более и более экзотические производные: «опционы на взаимные фонды», «фьючерсы на недвижимость», «производные от погоды» (нет, глаза вас не обманули, именно от погоды — в них заинтересованы участники рынка, играющие на изменения климата и их тенденции). Мы снова вступаем во времена реактивного бизнеса.
Если бизнес производных так же масштабен, как и всё в Техасе, то вы можете сделать совершенно верное умозаключение о степени развития там этого промысла. Но и Техас уже слегка не тот. Не так давно у меня состоялось несколько бесед с богатыми техасцами на тему различных проблем, связанных с производными. Мне сообщили о валютной сделке, предлагаемой только истинным христианам (быть может, продавец решил восстановить церковную десятину) и гарантировавшей доходность 9-10% в день. Полагаю, что уповать на такое несколько легкомысленно, даже надеясь на Божью помощь. После того как одна фирма втравила ничего не подозревавших инвесторов в высокорискованную сделку с производными, Техасский совет по ценным бумагам (Texas Securities Board) отсудил у нее 275 тысяч долларов, а деньги использовал на то, чтобы дать элементарное образование в области инвестиций учителям средних школ. Надеюсь, теперь учителя знают достаточно, чтобы держаться подальше от сделок, имеющих шанс на успех, только если Господь сотворит чудо.
На этом я заканчиваю обсуждение американского рынка производных и связанных с ним потерь. Уверен, осталось еще множество не затронутых мною тем. Я опять копнул лишь слегка, но общее представление о состоянии дел в этой области вы получили.
Комиссия по ценным бумагам и биржам, кажется, тоже осознала ситуацию и предложила меры, направленные на стимулирование обнародования информации о сделках с производными вообще и о сопряженном с ними риске в частности. Однако новые правила все равно оставляют компаниям свободу маневра, достаточную, чтобы избежать распространения конкретных сведений. Когда фирмы пожаловались на то, что им дорого обходится урегулирование претензий, председатель комиссии Артур Левитт напомнил результаты исследования, в соответствии с которыми общая сумма компенсаций по всей стране составила 40 миллионов долларов, и отметил, что раньше он работал в благотворительном фонде, потерявшем 30 миллионов на сделках с производными из-за ошибок финансового директора. Теперь, зная о неудаче, постигшей Человека № 1 в регулирующих структурах, мы можем спать спокойно.
Теперь, после слияния Morgan Stanley с Dean Witter, мы имеем дело с новорожденным монстром, банком высшей категории по многим и многим статистическим показателям. Но на начало 1998 года моя бывшая фирма в рейтингах производных занимала скромное шестое место, здорово отставая от основного конкурента — Goldman Sachs. Почему же лишь шестое место, а не первое, как в целом ряде других номинаций? Репутация Morgan Stanley как генератора идей в области производных неблестяща. Несколько недавних дел, возбужденных судом против компании, не способствуют восстановлению ее имиджа. Хотя сайт Morgan Stanley и убеждает посетителей в том, что производные — одно из основных направлений деятельности фирмы, Интернет в зале суда — не помощник.