Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник
Шрифт:
— Дорогой, как я рад, что ты наконец вернулся. Сейчас такой званый ужин закатим! У нас сегодня будет кукуруза, — растроганно сказал муж королевы принц Филипп, глядя на своего сына, когда тот проводил первый вечер в отчем доме, уже вернувшись с войны.
— Папа, всё что угодно, но только не кукуруза! Нас ею все эти два месяца каждый день только и кормили, — взмолился наследник престола, который потом сам рассказал эту историю.
Уже и эта, казалось бы, сугубо бытовая деталь показывает, насколько сильно рисковала Тэтчер. После многолетних сокращений оборонного бюджета правительствами лейбористов ресурсы были, конечно же, крайне ограниченны, и подготовка армады скорее напоминает рассказ президента Путина о подготовке ответа на вторжение чеченских боевиков в Дагестан. Когда стали «шерстить» по соединениям и частям, то выяснилось, что отправлять-то особенно и некого. Решиться на ответный удар, настроить войска на победу мог только очень волевой лидер.
Классический пример чудовищной
Конечно, в таких обстоятельствах британцы ещё как нуждались в союзниках. Таким союзником и оказалась Чили.
...«El pueblo unido jamas sera vencido!» Вот уж никогда я не думал, что этот знакомый мне с детства лозунг латиноамериканских левых про «непобедимый единый народ» я когда- нибудь услышу... напротив театра Ковент-Гарден в Лондоне. Как раз напротив него находится суд, где поначалу разбирали «дело Пиночета». Ещё вчера в Соединённое Королевство по дипломатическому паспорту въехал пожизненный сенатор дон Аугу- сто Пиночет Угарте. Как респектабельный джентльмен, ходил он в своём стильном клетчатом пиджаке за покупками в свои любимые магазины готового платья на Риджент-стрит. А назавтра — арест. И вот уже адвокаты и прокуроры собираются в суде магистратов на Боу-стрит напротив Ковент-Гарден: европейцы, испанцы раскопали тогда несколько дел, где жертвами диктатуры Пиночета были лица с двойным, чилийским и испанским, гражданством. А таким образом неприкосновенный по чилийским законам экс-диктатор получил «удар в спину». Тогда и начался памятный и бесконечный «юридический футбол». Испания требовала у Британии выдать ей Пиночета. Суд магистратов на Боу- стрит передавал дело в палату лордов. Из Вестминстера его отфутболивали в МВД и так далее. Все юридические тонкости уже и не упомнишь.
Но было по ходу этого марафона два не юридических, а политических момента, когда все просто ахнули. Первый такой момент — это когда ближайший сподвижник премьера Блэра лейборист Питер Мандельсон наплевал на всякую дипломатичность и с экрана телевизора назвал Пиночета «gut wrencher», то есть «живодёром» [47] .
И вот тогда, чтобы одёрнуть «безусых» лейбористов, в гости к Пиночету с пафосным визитом вежливости приехала сама «железная леди» консерваторов! И с какими словами! И как трудно было в какой-то момент понять, где же они прозвучат!
47
Спустя годы Мендельсон станет комиссаром Евросоюза по торговле, и в этом качестве я записывал с ним интервью перед саммитом ЕС—Россия в Лондоне. И отдельно спросил его про тот случай. Мендельсон, похоже, и сегодня при том своём мнении.
Перед этим Пиночета перевели под «домашний арест». Про его закрытую резиденцию было известно только то, что находится она где-то в районе Вирджиния-Уотерс. Это такая «лондонская Рублёвка», с такими же толком не обозначенными адресами: мол, свои нужные ориентиры и так знают, а чужих мы и не ждём. В этот район и выдвинулись мы с оператором Дмитрием Бри- тиковым. Наобум. Авось повезёт, и высчитаем заветный адресок. Нам повезло. Мы разговорили хозяина тамошней заправки: «Вон за тем поворотом, ребята, будет зелёный забор. Там и пошуруйте». Похоже, откровенен он был не только с нами. Потому что уже к середине дня стояло нас под тем забором несколько сотен журналистов, демонстрантов и, как водится, просто зевак. Но снять ничего толком было нельзя. Забор оказался и зелёным, и высоченным. За ним — старые деревья с пышными кронами. И между ними виднелись только часть крыши и труба от камина. Масштабы виллы, которую выделили Пиночету, стали понятны только во время визита Маргарет Тэтчер, когда телекамеры наконец пустили и за забор. Шикарный оказался особняк! Лондонские газеты уверяли, что финансируют пребывание Пиночета в стране компании, близкие к руководству Консервативной партии. А именно она была у власти, когда во имя национальных интересов надо было наплевать на демократические принципы и установить партнёрские отношения даже и с «кровавым» Пиночетом [48] .
48
В этом смысле консерватор Тэтчер была последовательным продолжателем своего великого предшественника Уинстона Черчилля. Не он ли, последовательный и рьяный антикоммунист, установил отношения со Сталиным, когда нужно было защищать родную Британию от Гитлера?!
Приняв решение об ответном ударе, Тэтчер вообще
«Что за ужасная женщина эта Тэтчер! Если мы не передадим ей секретные коды, которые оставят глухими и слепыми поставленные нами аргентинцам [до войны] ракеты, она грозит ударить по Аргентине ядерным оружием».
От такого аргумента, естественно, волосы вставали дыбом. Ядерная война! Сыграл ли свою роль именно этот разговор Миттерана и Тэтчер, нам не будет известно уже никогда (книжка психоаналитика вышла в 2005 году, а сам Миттеран тогда был уже мёртв). Но Париж решимостью Лондона был явно впечатлён. Не только отказал аргентинцам в дальнейшем обслуживании ракет Exocet (это как раз было частью плана солидарности в рамках НАТО), но пошёл и дальше этих «блоковых» обязательств. У Парижа для Лондона сыскались и индивидуальные фаворы. Париж передал Лондону и коды ракет Exocet, а также дал британским лётчикам провести учебные бои с участием французских «Миражей»: как раз таких, какие были у аргентинцев. А единственной оговоркой Миттерана стало то, что он не распространил поддержку Франции и на британскую заявку на суверенитет на острова. Мол, сами разбирайтесь. Британцы, впрочем, и разобрались.
Но это — близкая и чувствительная Франция. А на что британцы могли рассчитывать от своих ближайших друзей- американцев?
В Буэнос-Айресе думали, что Лондону надеяться не на что. Как бы наивно это ни звучало, аргентинская хунта полагала, что Вашингтон будет ну никак не с Лондоном. И даже что всесильный американский орёл будет не просто не с «умирающим британским львом», а прямо-таки непременно с аргентинцами. Тем более что сами же американцы приложили руку к тому, чтобы лев ослаб и выпустил из своих лап мировое лидерство. Не американцы ли добились, чтобы из короны Британской империи выпал главный «алмаз», Индия? Это ведь Рузвельт выбил у Черчилля обещание дать ей независимость. И не американцы ли на следующий год после фолклендской войны подтвердят расчёты Галтьери, когда так и не удосужатся поставить в известность Лондон, высаживаясь на острове — члене Британского содружества, каковым, несмотря на дружбу с Фиделем, оставалась Гренада? Наконец, не аргентинцы ли сделали в канун войны все возможные реверансы в сторону Вашингтона?
Но американцы аргентинцев «подвели». Когда в Буэнос-Айресе появился госсекретарь США Александр Хейг, то он приехал с предложением не о помощи, а всего-то о... посредничестве. Это максимум, который только и мог возникнуть в качестве компромисса между двумя фракциями в Вашингтоне.
Тогдашняя американская фракционность — тоньше, чем вульгарное разделение на «голубей» и «ястребов». Ястребиную-то позицию разделяли, конечно, все. В знаменателе стояло противостояние коммунизму. Но в тот момент важнее было, что окажется в числителе: будет это поддержка союзника по борьбе с коммунизмом в Латинской Америке или поддержка союзника в Европе. А загвоздка была в том, что союзнические обязательства связывали США и с Аргентиной, и с Британией. С одной стороны, США были союзниками Британии по НАТО. С другой стороны, союзниками Аргентины по «Договору Рио». С примерно схожими обязательствами: оказать помощь в случае войны. Почему-то принято считать, что американцы сделали выбор в пользу Лондона. На самом деле американцы сыграли значительно тоньше — пусть и вынужденно.
Давайте сначала посмотрим, какие же фаворы американцы британцам действительно оказали.
«Без этих ракет от министра обороны США Уайнбергера мы никогда бы не вернули Фолкленды», — напишет потом Тэтчер о поставках новых современных американских ракет для британских самолётов «Харриер».
Такая же правда то, что американцы значительно превысили свои обязательства в отношении острова Вознесения. Я уже упоминал этот остров в экваториальной Атлантике, где на полпути из метрополии к Фолклендам шла перегруппировка британских сил. Формально остров — владение Её Королевского Величества. Но в реальности британцы были там в гостях. Уже давно этот крохотный, но стратегический клочок суши — в аренде у Соединённых Штатов. Что там стоит у американцев, одному Богу известно. Мой британский коллега из лондонской «Тайме» Майкл Бинион, который летал на Фолкленды с дозаправкой как раз на острове Вознесения, рассказывал, что даже его, проверенного дипломатического редактора «Тайме», всё время дозаправки держали на борту. Значит, уже и в аэропорту — секрет на секрете. В 1982 году Вашингтон дал возможность Лондону использовать этот остров фактически по их, британцев, разумению. Да и сами в стороне не стояли: особенно когда потребовалось дополнительное топливо для «Вулканов»